США: собственность и власть - И. Беглов

Поражение на выборах 1948 г. убедило республиканских «творцов президента» в том, что они не смогут отстранить от власти партию демократов с помощью кандидатов такого калибра, как Томас Дьюи. Не теряя времени, республиканцы занялись «выращиванием» кандидатуры Дуайта Эйзенхауэра для избирательной кампании 1952 г. Еще в мае 1948 г. банкиры Томас Уотсон и Томас Паркинсон уговорили Эйзенхауэра покинуть военную службу и занять пост президента Колумбийского университета. Пребывание на этой должности должно было хотя бы немножко вытравить из него дух казармы, впитанный за 30 лет военной службы. Кроме того, для привлечения голосов американской интеллигенции было неплохо ассоциировать «образ» кандидата с наукой и культурой. Богатые опекуны Колумбийского университета занялись политическим воспитанием генерала[586].

В 1950 г. на ужине, организованном группой нью-йоркских банкиров, генералу был устроен очередной экзамен. Речь зашла о налогах на прибыль. Эйзенхауэр все еще придерживался мнения, что корпорации не имеют права получать прибыль при выполнении военных заказов. Нельзя призывать солдат жертвовать жизнью на войне, сказал он, не призывая в то же время бизнесменов жертвовать своими прибылями. На это один из участников беседы сказал: «Генерал, вы уже вызвали проклятия на свою голову, когда высказали это мнение в Вашингтонском клубе (1947 г.); и вы вызовете эти проклятия опять, если будете занимать эту позицию. Это противоречит духу системы свободного предпринимательства. Вы не сможете навязать республиканской партии такую идею». В конце концов Эйзенхауэр согласился выступать в пользу «справедливых прибылей на вложенный капитал»[587].

В конце 1950 г. стало очевидным, что в пользу выдвижения Эйзенхауэра кандидатом от республиканской партии выступает подавляющее большинство восточной финансовой клики. Впервые в политической истории США новейшего времени соперничающие группы Рокфеллеров, Морганов, Меллонов, Дюпонов и Фордов оказались в лагере одного и того же кандидата еще до национального съезда республиканской партии. Роль главного координатора и режиссера закулисных приготовлений к постановке большой политической инсценировки взял на себя Уинтроп Олдрич. Ему помогали Джон Уитни, Генри Лодж, Льюшес Клей и Поль Гофман. Используя свои деловые связи, они развернули деятельность по консолидации сил финансовой олигархии в масштабах всей страны. Составной частью политической подготовки к битве 1952 г. было и выдвижение Томаса Дьюри в 1950 г. кандидатом в губернаторы штата Нью-Йорк. По замыслам Олдрича, в качестве губернатора Дьюи смог бы поставить на съезде республиканской партии в 1952 г. на сторону Эйзенхауэра голоса нью-йоркской делегации.

Восточная группа имела серьезного противника в лице давнего претендента Роберта Тафта, опиравшегося на буржуазию Среднего Запада.

Начиная с 1940 г. Роберт Тафт предпринимал безуспешные попытки добиться выдвижения своей кандидатуры. Для него выборы 1952 г. (учитывая возраст, близкий к 60 годам) давали последний шанс добыть тот самый пост, который когда-то занимал его отец. За 12 лет непрерывных усилий сенатор успел сформировать сильную политическую машину. Он сумел завербовать многочисленных сторонников во всех звеньях партийного аппарата республиканской партии, начиная от организаций в графствах и кончая Национальным комитетом партии. На его стороне были капиталисты-аутсайдеры англосаксонского происхождения, питающие глубокую вражду к восточной группе финансистов и мечтающие иметь собственного человека в Белом доме. В их глазах Эйзенхауэр был не больше не меньше как еще одним кандидатом, которого им пытается навязать Уолл-стрит, точно так же, как в 1940 г. им навязали кандидата Уилки, а в 1944 и 1948 гг. — Дьюи. Из числа магнатов первого ранга, пожалуй, только чикагский издатель Роберт Маккормик оказывал покровительство Тафту. Маккормик всегда мечтал о том, чтобы покончить с гегемонией Уолл-стрит в делах республиканской партии и вернуть контроль над ней тем, кто ее создал, — капиталистам Среднего Запада. Главные опорные пункты влияния сенатора Тафта находились в штатах Огайо, Иллинойс, Индиана, Висконсин и Айова.

Политическое кредо сенатора было приноровлено к взглядам и вкусам капиталистов-аутсайдеров. Он высказывался за ограничение вмешательства федерального правительства в дела штатов, за сбалансированный бюджет и «здоровый доллар» и, конечно, за «обуздание» профсоюзов. Он был одним из инициаторов антипрофсоюзного закона, получившего название закона Тафта—Хартли. В вопросах внешней политики взгляды Тафта носили следы традиционного изоляционизма. Так, он выступал за сокращение расходов на экономическую помощь иностранным государствам[588]. Генри Уоллес несколько преувеличенно назвал Тафта троглодитом доисторического происхождения. В действительности Тафт был менее реакционен, чем выглядел в публичной жизни.

Р. Тафт, как и покровители Эйзенхауэра, старался заручиться поддержкой крупнейших монополий во всех штатах страны, в частности, склонить на свою сторону политических заправил Калифорнии и Техаса, которые обычно не связывают себя окончательными обязательствами перед тем или другим кандидатом вплоть до открытия национальных съездов партий.

В то время в Техасе в деле «сотворения президентов» наиболее активную роль играл магнат Хью Каллен. Его благосклонности приходилось добиваться и Стассену, и Тафту, а позднее — Эйзенхауэру. Как и все другие техасские магнаты, Каллен номинально принадлежал к партии демократов. Но президентские кандидаты демократической партии в последнее десятилетие вызывали у него чувство отвращения. По его собственным словам, он питал «презрение к Трумену и к его своре социалистов в Вашингтоне»[589]. В глазах Каллена даже сенатор Тафт выглядел несколько либеральным. Больше всего Каллену приходились по душе такие деятели, как генерал Макартур и сенатор Дирксен. Но Каллен вполне реалистически оценивал их крайнюю слабость как «собирателей» голосов избирателей. Он уже давно считал генерала Эйзенхауэра подходящим «материалом для изготовления президента» и отличным орудием для борьбы с «ползучим социализмом»[590]. В августе 1949 г. Каллен пригласил Эйзенхауэра навестить Хьюстон и выступить с речью перед владельцами крупнейших корпораций и банков штата Техас. Эйзенхауэр выполнил эту просьбу. В ноябре 1950 г. генерал снова навестил Каллена в его доме в Хьюстоне. В интимной беседе Каллен дал Эйзенхауэру дружеский совет: «Генерал, американский народ желает видеть Вас своим президентом. Я могу заверить Вас в этом... Я беседовал с множеством людей из обеих партий... Я потратил массу времени на писание писем разным людям... Но есть одна вещь, о которой я Вам скажу: Вас могут выдвинуть в кандидаты и избрать в президенты, если Вы абсолютно воздержитесь говорить с кем бы то ни было о политике. Оставайтесь тем, кто Вы есть, — солдатом»[591].

Полгода спустя Каллен пришел к окончательному выводу о том, что ни один другой претендент на президентский «трон» не выдерживает сравнения с Эйзенхауэром. «Я очень хорошо знаком, — писал Каллен генералу в июне 1951 г., — с «президентским материалом», с таким, как Вы, Тафт, Стассен, Дафф и Мартин ... Тафт — очень способный человек, но выдвижение его кандидатуры вызовет раскол в рядах республиканской партии. Мартин мог бы стать великим президентом, но почему-то он не может получить популярность, необходимую для избрания в президенты. Стассен не располагает зрелым умом и его не любят консервативные элементы... Дафф — неизвестная величина. Я допрашивал его в течение полутора часов и когда кончил, я все же не знал, консерватор он или либерал»[592].

В марте 1952 г. сенатор Тафт явился к Каллену и напрямик поставил вопрос об отношении последнего к его кандидатуре. Каллен ответил: «Я восхищаюсь Вами и я верю Вам, сенатор, но я не думаю, что Вы сможете победить на выборах, даже если Ваша кандидатура будет выдвинута»[593].

Помимо Каллена в выдвижении кандидатуры Эйзенхауэра значительную роль играли два других техасских мультимиллионера, Сид Ричардсон и Клинт Мэркисон. В 1949 г. Эйзенхауэр шесть дней гостил в поместье Ричардсона. После этого они несколько раз встречались в Техасе, Нью-Йорке, Вашингтоне и Париже. Подобно его другу Мэркисону, Ричардсон хотел бы, чтобы Эйзенхауэр выдвинул свою кандидатуру от партии демократов. Позднее Мэркисон утверждал, что он и два его компаньона израсходовали 100 тыс. долл, только на агитацию в пользу выдвижения Эйзенхауэра от демократической партии[594]. Говорят, что Ричардсон обещал Эйзенхауэру собрать 3 млн. долл, на избирательную кампанию, если только генерал согласится выдвинуть свою кандидатуру от партии демократов[595]. Но Эйзенхауэр уже окончательно связал свою политическую судьбу с республиканской партией. Демократам Мэркисону и Ричардсону не оставалось ничего другого, как финансировать кампанию за избрание Эйзенхауэра от республиканской партии. Техасский нефтяной магнат Гарольдсон Хант также перешел в лагерь Эйзенхауэра, но лишь после того, как его собственный кандидат, генерал Макартур, получил на съезде республиканской партии всего шесть голосов.