Месть железного дворфа - Роберт Сальваторе

Он ощутил отголоски убийственного холода, наполнившего воздух вокруг него, но чувство было таким далеким. И он не пострадал. Затем он понял истинную взаимосвязь между его духом и телесной оболочкой, лишь кратко взглянув на ту линию, что лежала между фантазией и реальностью, между материальным и духовным, между высшими планами и Фаэруном, объединяя их в одно целое.

Брат Афафренфер не достиг такой легкости бытия — конечно же, это сделал Великий Магистр Кейн — и он не мог в полной мере понять и оценить её. Так или иначе, каким-то образом он скользнул между уровнями, просто уходя с поля боя, от верной смерти под дыханием дракона.

Он чувствовал, как умирает раненный дроу — чувствовал, не видел. В тот момент он не мог видеть ничего, по крайней мере тем зрением, которое он использовал будучи материальным существом. Тем не менее, ему казалось, что он видит дух дроу, выходящий из тела.

Он чувствовал свет. Он чувствовал… воссоединение. Воссоединение со всем вокруг. Ни один предмет не казался ему непроницаемым. Он был лучом света, пронизавшим водную гладь.

Все, живое и неживое, стало полупрозрачным и бестелесным.

Монах понимал, что здесь он оказался на другом уровне восприятия. Он не посмеет даже пытаться разобраться, ясно осознавая — возможно, это было каким-то ментальным сигналом Кейна — что все происходящее — выше его понимания, а попытка осознать может свести его с ума. Даже красота этого состояния, а для Афафренфера все это было таким прекрасным, переполняла его чувства, угрожая увести за черту безумия.

Под руководством Кейна он вернулся назад. Он ощутил могучую жизненную энергию раненного белого дракона, и еще более сильные эманации, доносящиеся от вернувшихся медных драконов.

Он почувствовал жестокость, как будто все пространство вокруг задрожало под властью трех драконов, сцепившихся на уступе. Он не мог слышать звуки битвы, но её отголоски резонировали внутри и вокруг него.

Звуки начали возвращаться, сначала отдаленные, а потом все громче. Когда вопли ярости и боли достигли его ушей, брат Афафренфер понял, что он вернулся в свою материальную оболочку.

Он моргнул, открывая глаза. Первое время зрение пугало его, пока он не смог привыкнуть к нему снова.

Перед ним лежал потрепанный белый дракон, Ильнезара сидела на огромной шее противника, прижимая её к земле. Позади неё, Тазмикелла терзала живот белого сородича, выгрызая гигантские внутренности. На её спине сидел Дзирт, который постоянно пытался отвести взгляд.

Спустя продолжительное время, драконица закончила. Белый дракон был совершенно мертв, и брат Афафренфер оглянулся, чтобы увидеть наездника Аурбанграсса, который был раздавлен, скручен и заключен в лед, созданный дыханием его собственного дракона.

— А теперь, давайте заканчивать, — сказала Тазмикелла.

Её пасть и морда были вымазаны в крови. Длинный кишечник белого дракона свисал с одного из клыков драконицы. Афафренфер содрогнулся, вспомнив её нежную и красивую эльфийскую форму. Эта другая сторона Тазмикеллы, эта жестокость, лежащая за пределами человеческого понимания, заставила его вздрогнуть.

Он услышал призыв Ильнезары, и не смог проигнорировать его. Поэтому он направился к драконице и сел на свое место. Они полетели прочь, с победными криками бросаясь вниз с горы.

Эти крики эхом долетали до сил короля Коннерада, до Бренора и Веселых Мясников на Мосту Сарубрин и до короля Эмеруса с его армией, которая теперь сражалась с силами орков к северу от моста через Сарубрин.

Ильнезара и Афафренфер полетели на север, чтобы присоединиться к самой крупной битве за Морозными Холмами, а Тазмикелла и Дзирт направились прямо к мосту. Они летели низко над полем, прямо над головами дворфов, держащими свои построения.

Когда они добрались до восточного конца поля, Дзирт запустил свои стрелы. Тазмикелла опустилась ниже, проносясь рядом с головой Бренора, но дворф засмеялся и зааплодировал. Её огромные когти сомкнулись вокруг головы гиганта, который пытался пробить твердую защиту Бренора.

Гигант поднялся в воздух, становясь внушительным снарядом, когда Тазмикелла швырнула его в толпу орков, идущих с востока.

Ряды союзников Многих Стрел дрогнули. Орки бросились бежать, спасая свои шкуры из этой битвы. Кто-то несся на восток, другие на север, стремясь скрыться в Сверкающем Лесу.

Тазмикелла летала вокруг, поливая убегающих монстров струями кислоты. Стрелы Дзирта ударяли противников, валя на землю.

— Спасены! — крикнул Дзирт, когда они снова повернули к мосту. Бренор направил большую часть силы к западной оконечности переправы, оставляя лишь небольшую горстку дляохраны её восточного конца.

Кэтти-бри улыбнулась, помахав дроу и его дракону. А потом повернулась к мосту и запустила огненный шар, направляя его на север, туда, где сражались силы короля Эмеруса.

— Я лечу к своей сестре, — сказала Тазмикелла Дзирту. — Ты остаешься или полетишь со мной?

— Останусь на мосту, — ответил Дзирт. В этот триумфальный момент он хотел быть с Бренором и Кэтти-бри.

Тазмикела опустила его на землю и умчалась прочь. Дзирт встал рядом с женой, дополняя её магию своими серебряными стрелами.

Три армии дворфов зажали орков между Мостом Сарубрин и восточной дверью Митрил-Халла. Монстрам было некуда бежать. Многие прыгали в реку. Ледяное течение мгновенно сметало их прочь. Некоторое время спустя до защитников Митрил-Халла донеслись слухи, что нескольким оркам все-таки удалось выбраться на другой берег.

Эта небольшая кучка счастливчиком и гиганты Сияющей Белизны оказались единственными монстрами, покинувшими сражение живыми.

ГЛАВА 21. МУДРОСТЬ МОРАДИНА

В начале была яростная борьба. Он пытался удержаться на месте, но подпруга была разорвана, и ничто теперь не удерживало седло.

Потом был гнев. Он свалился со спины Араутатора, проносясь сквозь Затемнение. Он видел, как его дракон и этот несчастный Дзирт До’Урден улетают прочь.

Ветер яростно хлестал его по щекам. Каким-то образом Тиаго удалось отстегнуть себя от порванного седла, отбрасывая ненужную вещь в сторону. Он даже успел спрятать свой меч и заставить щит принять самый маленький размер. В таком виде Тиаго обычно носил его привязанным на предплечье.

А потом чувство величайшего спокойствия охватило дроу. Он падал с неба, так далеко от жестокости драконов и звуков дерущихся внизу армий. Он не слышал ничего, кроме ветра, чьи порывы украли все чувства Тиаго.

Он просто существовал в пространстве, свободно летя вниз. Его мысли очистились, отступая перед этим великим открытием — более великим, чем полет на огромном белом драконе.