Легенды Раэнора - Анна Соболева

предугадать, их мысли и намерения скрыты. Богам виднее. Да и место, в котором Итис прожил уже тридцать лет, тоже непростое.

— Хранитель, скажи, почему люди уверены, что чудеса прячутся за морями? Меж тем рядом с ними происходят события воистину удивительные!

— Такова их природа. К тому же, чтобы увидеть чудо, надо обладать острым зрением.

— Вот ты, Итис, чудо.

— Объяснись, госпожа. — Он остановил на ней взгляд холодных глаз.

— Я знала твоих родителей. Они были людьми прекрасными, добрыми, но в них не было того огня, который живет в тебе.

— Его зажигает Единый. Ты же знаешь.

— Знаю. Но ни в ком из прежних Хранителей он не горел так ярко.

— Ты недовольна? — Хранитель чуть сдвинул тонкие брови.

— Я? При чем здесь я? Хотя ты почему-то называешь меня госпожой, но я для тебя всего лишь жрица, одна из многих. Так что были бы боги довольны.

— Жрица Единого, госпожа, и единственная жрица. К тому же знаки небо дает только тебе.

— И тебе, Итис. И божественной силой ты тоже наделен. Перед богами мы равны.

Хранитель опустил голову, помолчал, а потом вдруг с улыбкой взглянул на Элен.

— Перед богами — да. Но не перед твоими подданными. Для них я всего лишь отшельник, чудак, а многие и не подозревают о моем существовании.

— Это тебя тревожит?

— О нет! Всему свое время. К богам вприпрыжку не бегут.

Вскоре, заторопившись по делам, Итис покинул княгиню.

Ранним утром из дворца выехал маленький отряд. Шестнадцать всадников, свернув на восток, проехали через пустующий альфарский квартал, выехали из города и по узкой дороге, петляющей меж холмов и взбирающейся все выше в горы, направились к Святилищу. Путешественники оживленно разговаривали. Дамы время от времени заботливо поправляли прически и складки легкомысленно-прозрачных, затканных золотом одежд. Кавалеры красовались на нарядно убранных лошадях. Ветерок теребил их волосы, длинными локонами рассыпанные по плечам. Элен ехала рядом с Итисом. Всякий раз, когда кто-нибудь обращался к нему, Хранитель отвечал со спокойным достоинством. Его руки с нежной, белой кожей, покоились на луке седла. За каждый перстень, украшавший тонкие пальцы, можно было бы купить скромное, но приличное королевство. “Отшельник, чудак?” — подумала Элен и улыбнулась. Этот человек в богато расшитых фиолетовых одеждах, томно прикрывающий свои волшебные мерцающие глаза длинными ресницами, с властным, рокочущим голосом, внушал почтение и трепет. Он умел подчинять себе людей. Даже Румиль, непримиримый гордец, не признающий над собой ничьего превосходства, опускал глаза перед Хранителем Святилища. Тропа поднималась все выше. Город скрылся за островерхими скалами. Неожиданно перед путниками возникли Близнецы — два невысоких кряжистых пика, заступавших единственный вход в долину Святилища.

К полудню притомившиеся путники подъехали к перевалу и остановились, чтобы подкрепиться и дать отдых лошадям. Но вскоре отряд снова двинулся в путь. Миновав перевал, всадники невольно задержались. Сколько раз приезжали они сюда, но все никак не могли привыкнуть к красоте Святилища. Со всех сторон окруженная горами маленькая долина была видна как на ладони: квадратики пшеничных полей, крошечное стадо коров, пришедших к петляющей меж гигантских валунов речушке, разноцветные точки пчелиных ульев рядом с домиками служителей. К югу на мощном плато из темного гранита находилось само Святилище, окруженное лиловым ковром лаванды. Вдалеке, за пшеничными полями, блестела темная зелень апельсиновой рощи. На пологих склонах рос виноград, из которого служители делали “Слезы дракона” — знаменитое вино.

Воодушевленные прекрасным видом, жрецы поспешили со спуском, и через два часа их уже встречали обрадованные служители. На закате жрецы собрались у подножия плато. Они в молчании ждали появления Хранителя и жрицы Единого. Их было четырнадцать — семеро мужчин и семеро женщин, одетых в одинакового покроя широкие туники из тончайшего шелка, отличавшиеся цветом и узором вышивки. Вскоре раздались звуки музыки, и окруженные толпой служителей появились Элен и Итис. Подойдя к жрецам, Хранитель поднял руку, и музыка смолкла. Не мигая, посмотрев на клонящееся за горы солнце, он сказал: “Пора”, и подал руку Элен. За ними попарно выстроились остальные.

По знаку Итиса процессия двинулась к плато. Снова зазвучала музыка, и служители запели древний гимн посвящения богам. Они шли по узкой тропке в лавандовом поле. В знойном безветрии на них волнами накатывал густой аромат. Итис время от времени взглядывал на жрицу. Она сняла все украшения, и в простом белом платье с распущенными по плечам волосами показалась ему невестой, смущенно следующей на встречу с желанным женихом. “Так и должно быть”, — подумал он и крепче сжал ее ладонь. У ведущих наверх широких, выдолбленных в граните ступеней служители остановились. Далее жрецы последовали в молчании, не нарушаемом даже птичьим щебетом. Элен почувствовала волнение и вопросительно взглянула на спутника. Тот лишь едва заметно кивнул.

Подъем кончился. Они оказались на зеркально гладкой площадке. По ее периметру стояли четырнадцать мраморных постаментов, богато украшенных драгоценными камнями и золотой и серебряной насечкой. В лучах заходящего солнца камни вспыхивали разноцветными искрами, огни пробегали по гравировке, золотые лужи света разливались по полированной поверхности плато, и только возвышающийся в центре площадки бурый обломок скалы сурово темнел, отбрасывая длинную черную тень. Вся его неровная поверхность была покрыта пятнами ожогов — молнии не щадили исполина. Он не был украшен ничем, кроме строгих рун, кольцом выбитых на его основании. Узкие, высокие ступени вели к его срезанной вершине. Элен и Итис, подойдя к камню, остановились, ожидая, когда жрецы и жрицы взойдут на постаменты. Когда они заняли свои места, Элен в тишине медленно поднялась на вершину обожженного камня, а Хранитель встал у его подножия. Все замерли в ожидании. В звенящей тишине каждый слышал лишь свое учащенное дыхание и стук собственного сердца.

Вдруг, резко вздохнув, Хранитель вскинул к небу руки и громко, чуть хрипло запел, медленно в такт покачиваясь всем телом. Его могучий голос вырывался в небо, ритм все убыстрялся, все сильнее раскачивалась его высокая фигура. Подул легкий ветерок. С первым его порывом встрепенулись жрецы и по одному, закидывая вверх лица с широко открытыми глазами, подхватывали песню Хранителя. Темп все убыстрялся. Ветер уже свистел в ушах, развевая одежды. Они пели все громче, все быстрее вылетали из пересохших ртов слова, все сильнее качались тела, волосы взвивались вверх. Вихрь кружился, воем вторя песне, свивая воздушные кольца, ограждая Святилище мерцающей бесплотной стеной. Неистово загорелись огромные глаза Хранителя, пламя, разбуженное песней, бушевало в их глубине, и сам он, в пурпурных искрящихся одеждах, с развевающимися волосами, был подобен языку вечного огня, зажженного богами. Песня неслась ввысь, пылающим копьем врезаясь в