Английские корни немецкого фашизма: от британской к австро-баварской «расе господ». - Мануэль Саркисянц

Лорд Альфред Милнер (1854–1925), вдохновитель англо-бурской войны 1899–1901 гг., «проконсул» Великобритании в Южной Африке и военный министр в 1918 г., считал империю настолько жизненно важной для британской расы господ, парламентаризм — столь тягостным для империализма, а демократию — такой серьезной угрозой национальной безопасности, что (в 1912 г.) воспринял применение парламентского принципа большинства как узурпацию и хотел вместе со своими сторонниками призвать к военному мятежу. Еще в 1903 г. Милнер видел единственную возможность спасения «национального дела» (т. е. империализма) от демократии в некоем демагоге, который обольстил бы народ, который смог бы вдохновить «каждого рабочего». Милнер мечтал, чтобы повсюду были организованы «юношеские бригады, и все молодые люди в возрасте от 14 до 18 лет были обязаны вступать в них»; «тренировка и дисциплина… — благословение, которому суждено стать всеобщим», «чтобы

328

создать сильную… имперскую расу». Эти мечты вскоре были реализованы на практике — сначала в Италии Муссолини, а потом и в Германии Гитлера. Милнер — задолго до этих двух фашистских диктаторов — настаивал на ограничении урбанизации, с тем, чтобы обеспечить наилучшие условия для процветания империализма. Милнер подчеркивал, что «империализм… как кислород… необходим для возрождения затхлой атмосферы в британской политике… Империализм… обладает глубиной и полнотой религии».[1566] От Милнера и его «твердолобых» довоенного времени ведет свое происхождение британский фашизм, приверженцы которого даже в 1987 г. в одной британской оксфордской публикации были — обоснованно — названы «фашистскими патриотами Британской империи». В связи с этим один британский историк социал-империализма делает следующее точное замечание: «Фашистские» принципы напрямую выводились из взглядов и принципов, а также программ некоторых виднейших представителей британской политики и науки». «Некоторые важные идеи нацизма были напрямую заимствованы из английских источников», из идеологии английского расового империализма.[1567] Из имперского опыта фашисты позаимствовали идеи «расы господ» и неравенства людей, а также волю к власти. Англичане считали, что их власти в Британской Индии угрожает мировое «еврейство». Самый знаменитый британский вице-король Индии, лорд Керзон, заявлял (в 1924 г.), что оно уже властвует над Россией.[1568] Именно эти намерения воплотили в жизнь в Германии в 1919–1920 гг. антидемократические добровольческие корпуса, «бойцы бригады Эрхардта», — напоминал Ханс Гримм.[1569]

Один из питомцев лорда Милнера, Невилл Чемберлен, с 1937 г. пассивно, а с 1938 г. активно поощрял приготовления Гитлера к агрессивной войне, рассчитывая, что экспансия расистского Третьего рейха будет направлена против антирасистского Советского Союза, укрепив в конечном счете расистскую Британскую империю.

Закат имперского могущества Британии вовсе не означал упадка империалистического расизма. Скорее наоборот. Сильная расистская идеология, противодействовавшая деколонизации, укрепляла распадавшуюся империю. Чемберленовскую «политику умиротворения» не раз характеризовали как политику, призванную сохранить империю, и, следовательно, социально-экономический строй страны — чтобы защитить экономические интересы консерваторов и людей, стоявших за ними. Симпатии членов консервативной партии в парламенте к нацистам позволяли усомниться в их готовности противостоять агрессии фашистских держав.[1570]

«Политика умиротворения», которую проводил Невилл Чемберлен, и его отказ помешать гитлеровской экспансии в 1938 г. спасли

329

режим Гитлера от заговора прусских генералов. Мало того, что — благодаря нажиму Чемберлена в 1938 г. — Гитлеру в 1939 г. достался чехословацкий арсенал, которого хватало для укомплектации не менее пяти (если не сорока) новых дивизий. По некоторым сведениям, каждый третий танк, использовавшийся Германией при вторжении во Францию, был чехословацкого производства. За время, прошедшее между фактической передачей Чемберленом чехословацких заводов Шкода Гитлеру, и началом войны между Англией и Германией (октябрь 1938 г. — сентябрь 1939 г) эти заводы успели произвести для Гитлера столько оружия, сколько произвели все британские заводы за тот же период времени.[1571]

Отдав без борьбы территории, завоевание которых силой стало бы самоубийством для Третьего рейха, Чемберлен создал для «фюрера» авторитет непогрешимости, непобедимости: «Если бы Англия вместе с Францией вступили в войну на стороне оборонявшейся Чехословакии <в 1938 г.>, Германия, без сомнения, вскоре потерпела бы поражение».[1572] Такого мнения придерживались даже в ставке верховного командования Гитлера. Но Британские начальники штабов в то время даже не собирались предпринимать в Европе никаких военных операций: для них важнее была защита Индии и Египта.[1573] «Аргументы» о мнимой военной слабости Великобритании представляли собой «рационализацию инстинктивного желания прыгнуть на подножку к диктаторам <оси>».[1574]

Совершенно очевидно, что интересы британских империалистов не шли вразрез с представлениями о господстве белой расы над туземцами колоний — господстве, которое тоталитарный расизм Гитлера мог только усилить. Ведь расизм, ставший тоталитарным, очень соблазнительно было использовать для укрепления расового владычества европейцев над цветными — вопреки учениям о равенстве и тенденциям к эмансипации.[1575] Так, в 1937 г. в Третьем рейхе, к примеру, пообещали ввести смертную казнь для цветных за сексуальную связь с белой женщиной — во имя борьбы с «расовым кровосмешением» в колониях и более развитого «апартеида».[1576] Безусловно, немецкий расизм был гораздо более радикального толка, чем его английский собрат в парламентской Великобритании. И поскольку такой объем власти, как при Гитлере, расисты не могли получить ни в Англии, ни из рук Англии, то тем более соблазнительным представлялось использовать Третий рейх во внешней политике Великобритании, направленной на сохранение расовой империи. Однако желание Чемберлена укрепить Третий рейх вытекало не только из утилитаристских соображений — к ним примешивалось и инстинктивное ощущение избирательного сродства британской и австро-ба

330

варской «расы господ». «С тем типом человека, которого знаешь уже долгое время, сразу начинаешь чувствовать себя, как дома». «Диктатор — ближе всего к крупному английскому землевладельцу», — говорил виконт Лимингтон, восхищавшийся Гитлером и прочими диктаторами за то, что они возрождали истинные английские качества. Это и вправду было истинное, инстинктивное сродство.[1577] Такое развитие событий предчувствовал и Альфред Розенберг, утверждавший: «Расистская Германия… в конце концов непременно вызовет симпатию у Британии. Ведь в основе Британской империи лежат те же заявления о господстве, обоснованные расой».[1578] Это было не только узнавание (упомянутое во многих публикациях) в гитлеровских «наполас» духа английских паблик-скул. Прежде всего здесь имело место узнавание родства по сути (отраженного в публикациях слабее) — хоть и разного по степени радикализма, но все-таки бесспорного — родства в представлениях о расе, об интересах государства, о силе и бессилии. Это родство лучше, чем любые поверхностные аналогии, объясняет привлекательность Третьего рейха в глазах сэров невиллов гендерсонов, маркизов лондондерри, сэров сэмюэлей хоров, лордов ллойдов и лотианов. В документах германского МИДа отмечено, что лорд Лотиан давал «инстинктивно верную оценку величия нашего фюрера. Он видит в фюрере empire builder <строителя империи>… наподобие Сесила Родса… Лотиан… ощущает внутреннее родство немецких и британских притязаний на власть…».[1579] И это при том, что лорд Лотиан был либералом — по крайней мере, в духе империалистического «либерализма лорда Розбери». Каковы же тогда были английские не-либералы?

В конце концов Невилл Чемберлен как консервативный премьер-министр отверг предложенный Лигой наций принцип коллективной безопасности, поверив в обещанную в «Mein Kampf» восточную экспансию Гитлера — того самого Адольфа Гитлера, которого вдохновил, если не сказать запрограммировал, другой Чемберлен — визионер Хьюстон Стюарт.

Безусловно, юдофобия Гитлера восходит к венскому периоду его биографии, но навязчивое представление о демонических недочеловеках он не мог перенять у венских антисемитов,[1580] а (как считает Иоахим Кёлер) только из мира представлений Хьюстона Стюарта Чемберлена (мифологизировавшего британский расовый империализм),[1581] героем которого был германский спаситель «человечества из когтей вечно-животного». Ведь, согласно доктрине этого британского вдохновителя Адольфа Гитлера, «финикийский народ <семитов>… <необходимо> истребить». «Если бы римляне не разрушили Карфаген… фатальное семитское наводнение навсегда