Век террора - Федор Раззаков

На суде, состоявшемся в конце декабря 1995 года, И. Амир заявил, что совершил убийство по приказу Всевышнего. «Я сделал это во имя спасения душ, преданных Рабином». После чего убийца произнес: «Вы еще не знаете всей истории… Если бы вы знали, то поняли бы, что здесь все прогнило. Правда может перевернуть страну!»

33. Последняя кровь перед началом нового века

С начала 90-х годов нынешнего столетия такие понятия, как «покушение», «наемный убийца», к сожалению, приобрели для нас, жителей бывшего СССР, вполне привычное звучание.

А началась «эра заказных убийств» в 1990 году с убийства священника Русской православной церкви, настоятеля Сретенской церкви протоиерея Александра Меня. Случилось убийство 9 сентября в лесу, у подмосковной станции Семхоз.

Преступление было совершено ранним утром, когда А. Мень шел на станцию. По версии следствия, убийцы ждали священника возле его дома в поселке и в лесу. Они разделили свои функции и действовали весьма профессионально. Увидев Меня, один из преступников пробежал через лес и вышел навстречу священнику. Когда они поравнялись, он протянул Меню свернутый лист бумаги и попросил прочесть его. Мень поставил на землю свой портфель, надел очки и развернул лист перед глазами. В это время сзади к нему неслышно подошел второй преступник, у которого в руках был остро отточенный топор. Им он и нанес священнику удар по голове. У священника началось обильное кровотечение.

Между тем преступники, схватив с земли портфель, скрылись в лесу. А священник, истекая кровью, медленно двинулся в обратный путь, к своему дому. Местные жители, попадавшиеся ему навстречу, предлагали свою помощь, но Мень от нее отказывался. Так, пройдя более полукилометра, он дошел до забора своего дома, и здесь силы оставили его. Он упал на землю и вскоре скончался. Как писал в «Известиях» И. Лещенков: «После удара, нанесенного с такой силой, чтобы не раскроить череп, а только повредить венозный синус, он жил не менее тридцати минут. Ходьбы до дома было две с половиной минуты. Там были близкие, телефон. Да и вокруг были люди, которые могли его спасти. Он отказался от помощи и не выдал тех, кто его убил».

Имя Александра Меня было хорошо известно не только в России, но и далеко за ее пределами. Поэтому весть о его трагической гибели облетела буквально весь мир. Расследование обстоятельств этого убийства взял под свой личный контроль сначала президент СССР Михаил Горбачев, а когда СССР распался, президент России Борис Ельцин. Однако в течение четырех с половиной лет убийца А. Меня так и не был найден.

Прошло всего лишь три месяца после этого покушения, как уже новое посягательство на жизнь известного человека едва не привело к трагической развязке в Ленинграде. Там 12 декабря 1990 года было совершено покушение на популярного журналиста, ведущего телепрограммы «600 секунд» Александра Невзорова. Фабула того покушения выглядела так.

Неизвестный мужчина позвонил Невзорову по телефону и сообщил ему, что имеет весьма интересные сведения для передачи их журналисту. Местом встречи неизвестный назвал один из ленинградских пустырей.

Когда Невзоров подъехал к месту встречи, он оставил своих товарищей в машине, а сам отправился на пустырь, так как с незнакомцем было заранее оговорено, что журналист придет на встречу один.

На пустыре журналиста действительно ожидал мужчина. Однако вместо обещанных секретов незнакомец внезапно выстрелил в Невзорова из пистолета и тут же бросился бежать. Пуля задела мягкие ткани левой стороны грудной клетки журналиста и прошла навылет. Раненый был помещен в больницу.

Не прошло и месяца со дня этого инцидента, как еще одно покушение, теперь уже с трагическим финалом, произошло в Калуге. Там 10 января 1991 года были убиты главный редактор областной газеты «Знамя» Фомин и председатель профкома треста «Строймеханизация» Калужский. Оба они погибли за то, что были коммунистами. А убийцей оказался местный житель Владимир Воронцов. Об этом преступлении в журнале «Сельская молодежь» О. Подъемщикова писала: «Воронцов решил способствовать успеху перестройки по-своему. Потихоньку начал запасаться оружием. Постепенно в его арсенале появились два ножа, причем один искусно замаскированный под зонтик, пневматическая винтовка, обрез… В 1986 году Воронцов начал составлять список подлежащих уничтожению калужских коммунистов: фамилии, адреса, места работы. Продумывал план убийства каждого из них, просчитывал их путь на работу и с работы, выбирал подходящее для приведения приговора в исполнение место».

Однако в конце 80-х Воронцов женился, и это событие отодвинуло осуществление его планов. Однако ненадолго. В 1990 году, когда почти вся союзная пресса обличала коммунистов во всех грехах, Воронцов вновь вернулся к своему плану. К тому времени он был ярым демократом, состоял в Народном фронте, участвовал в митингах. К январю 1991 года он окончательно созрел для убийства кого-нибудь из местных коммунистов. Как рассказывал сам Воронцов впоследствии, у него были собраны досье на властей предержащих. В списке значились три или четыре секретаря парткома, работники обкома. Он решил начать с Фомина. Все же «Знаменка» — областная газета, газета реакционная. Это понятно: Фомина утверждал обком, сам он член бюро ОК КПСС…

Далее послушаем самого Воронцова: «Числа четвертого января я пришел в редакцию, посмотрел, какая там обстановка, кто сидит в приемной, как расположен редакторский кабинет.

Десятого января сказал жене — я ведь сварщик хороший, — что нашел калым на полтинник, а на самом деле мне нужно было узнать путь Платова — секретаря парткома. Караулил я его, караулил, но так и не встретил. То ли он раньше вышел из дому, то ли вообще не пошел в этот день на работу. В общем, упустил я его. Решил позвонить в редакцию, узнать, когда у них обед. Расчет простой. До обеда у редактора народ, а когда обед только-только кончился, никого не бывает. Пошел в редакцию. Смотрю, подъезжает черная «волга», из нее выходят двое. Вот, думаю, и Фомин.

Кабинет его на третьем этаже, вход через приемную. Поднимаюсь — в руке «дипломат», в нем папка с вырезками и обрез. Папка вот для чего. Я бы дал ему ее, чтобы выгадать время. Там завязочки связаны на два узелка и бантик, еще и склеены. Пока он бы с ними возился, я бы успел достать обрез. В папке у меня были сложены газеты, и, на беду, там же оказалась «Комсомолка» с моим адресом и фамилией — на почте надписали.

Вошел в кабинет, там, кроме Фомина, никого не было. Достал обрез, направил на него, говорю: «Встаньте». Не могу же я в сидячего стрелять — все равно что в лежачего. Он вылупился на меня, усмешечка такая глупо-непонимающая. Ну, не понимает человек, в чем дело. Я выстрелил первый раз, он закричал, я опять выстрелил, после третьего выстрела он успокоился. Знаете, сел так, облокотившись на угол стола, и смотрит. Тут слышу — дверь за спиной открывается, оборачиваюсь — фотокорреспондент Головков, черт его принес. Мужик он здоровый, покрепче меня будет. Я направляю обрез на него, выгнал его из кабинета. Он дверь за собой закрыл. Думаю, ведь буду выходить, он может спрятаться в приемной, схватить меня сзади. Наклонил я обрез и выстрелил через дверь, просто чтобы напугать его. Распахиваю резко дверь, смотрю, а там через приемную след кровяной — значит, ранил я его, а вдруг убил? Тут все у меня в голове перемешалось, жалко малого — невинный человек под руку попал.

Вдруг дверь кабинета распахивается — и оттуда Фомин. Он после трех выстрелов жив оказался (я попал ему в шею, в грудь, в печень), кричит. Я обрез на него поднимаю — и наповал…»

После этого побоища в редакции Воронцов отправился на поиски других «приговоренных к смерти». Платова он так и не нашел, а вот председателя профкома треста «Строймеханизация» Анатолия Калужского застал в его кабинете по месту работы. Два выстрела сразили председателя профкома наповал. После этого у Воронцова кончились патроны, и через несколько минут он был задержан милицией на улице. Состоявшийся вскоре суд приговорил его к расстрелу.

Восьмого апреля 1991 года в Ростове-на-Дону было совершено покушение на заместителя начальника Управления внутренних войск МВД по Северному Кавказу и Закавказью полковника Владимира Блахотина.

В. Блахотин был убит в центре города, возле подъезда своего дома. Дождавшись, пока Блахотин сядет в служебную «волгу» и отправится на работу, преступник изрешетил машину автоматными очередями и тут же скрылся на автомобиле сообщника. В. Блахотин скончался на месте, его водитель был ранен.

Сразу после совершения этого преступления правоохранительные органы установили посты на вокзалах, дорогах и через пять дней задержали группу армян по подозрению в убийстве. Они оказались членами благотворительного общества «Ачарат» и были посланы в Ростов-на-Дону для исполнения смертного приговора, вынесенного армянскими националистами бывшему коменданту Степанакерта генерал-майору Александру Сафонову. Армянские националисты обвиняли коменданта в ущемлении прав армянских жителей Степанакерта. После того как Сафонов был переведен в Ростов-наДону, профессиональных исполнителей приговора найти не удалось. А нанятые для убийства случайные люди перепутали служебные машины военных, воинские звания и по ошибке убили соседа Сафонова по дому полковника Блахотина.