Стальные гробы. Немецкие подводные лодки: секретные операции 1941-1945 гг. - Вернер Герберт

Эсминцы союзников, которые мы должны были атаковать и уничтожить, не появлялись ни на третий, ни на четвертый день. По ночам я опускал лодку на дно, где было так тихо, что различалось только дыхание людей и слабый скрежет от носа лодки, тершегося о песок. Однако потребность в воздухе и электроэнергии вынуждала нас продолжить опасные всплытия и погружения под грохот разрывов глубинных бомб. И все же «У-415» упорно дожидалась появления кораблей противника. В то время как пилоты королевских ВВС не жалели средств для уничтожения нашей и других одиночных подлодок, британские корабли не обращали на нас внимания. Ни один из них не появлялся в районе патрулирования. Я тщательно обследовал в течение недели наш квадрат, но не встретил ни одного эсминца или десантного судна союзников. На девятую ночь бесполезного патрулирования я дерзнул проверить бдительность британских пилотов передачей радиограммы на базу следующего содержания: «Район патрулирования свободен от судоходства. Ждем новых указаний».

Сразу же за передачей мы скрылись под водой и на глубине 25 метров стали дожидаться ответа из штаба. Он приказал нам вернуться в Брест. Мы совершили обратный переход всего за 42 часа на волнах прибывавшего прилива, перенесшего нас в горловину Брестской бухты. Поздним вечером 13 июля мы прибыли к месту встречи с эскортом. Скорое всплытие, быстрый ответ на позывные эскорта, и «У-415» последовала за ним в порт.

В 22.25 я осторожно привел свою лодку в бункер под защиту семиметрового бетонного навеса. Ее двигатели заглохли. Когда капитан Винтер перешел по сходням на борт лодки, он увидел зеленые лица моих подводников, выстроившихся на палубе. Винтер принял мой рапорт и приветствовал команду улыбкой, прикрывающей его глубокую озабоченность. Обойдя строй, повернулся ко мне и сказал приглушенным голосом:

— Вас отозвали для особого задания. Свяжитесь с моим старшим морским инженером и обсудите с ним вопросы, требующие немедленного решения. В течение трех дней вы должны быть готовы. Только это время мы можем выделить вам на подготовку.

Я отдал честь и взобрался на мостик. Здесь инженер флотилии беседовал с моим главмехом. Я расслышал, как он говорит ему:

— …И я предлагаю не позднее 07.00 вывести лодку из бухты. Есть возражения?

Возражения были у меня. Я не спал 10 часов, команда измучилась и тоже нуждалась в отдыхе. Пришлось мрачно сказать старпому:

— Приготовьте лодку к маневрам ровно в 09.00. Скажите коку, чтобы он разбудил меня в 07.00. Вопросы есть?

— Пока нет, герр обер-лейтенант.

— Отлично, распустите команду. Позаботьтесь о том, чтобы сегодня вечером были исключены любые попойки, или мне придется наказать виновных.

Медленно просыпаясь, я еще слышал в туманных сновидениях грохот разрывов глубинных бомб. Последние разрывы заставили меня открыть глаза. Я убедился, что нахожусь не в море, а в своей комнате в порту и кто-то колотит кулаками в мою дверь. Полусонный, приоткрыл внутреннюю дверь и прокричал в вестибюль:

— Достаточно, я слышу!

Через входную дверь донесся голос дневального:

— Герр обер-лейтенант, вы должны были выйти в море в семь, но сейчас уже десять. С семи утра мы пытаемся вас разбудить.

— Благодарю. Сходите в бункер и скажите, что я буду через десять минут.

Сердитый на себя за то, что проспал, я быстро оделся, спустился по лестнице, прыгая через пять ступенек, и при свете яркого солнца отправился дальше вниз по извилистой тропинке в бункер. Когда я свернул в дверной проем, то увидел свою лодку. Она двигалась кормой вперед с дымившими дизелями. Меня взорвало. Старпом не имел права выводить ее без моих указаний. Как раз тогда, когда я обдумывал форму выговора, воздух потряс грохочущий взрыв. На том месте, где только что стояла лодка, в небо взметнулся мощный фонтан воды. Затем корма «У-415» поднялась из воды, будто один из концов плавающего бревна, выбросив за борт двух подводников. Мощные струи воды обрушились на лодку. «У-415» подорвалась на мине. Она развернулась правым бортом и двинулась по инерции к каменному ограждению внутренней бухты.

На мгновение зрелище гибнувшей лодки парализовало меня. Придя в себя, я прыгнул в моторную лодку и помчался к «У-415». Дойдя до пирса, лодка ударилась носом в каменную стену. В этот момент я уже был рядом с ней. Мотористы и матросы выбирались из корпуса через рубочный люк с кровоточившими ранами, бледные и потрясенные. Одни хромали, другие тащились кое-как. Лодка начала крениться на левый борт. Я забрался на нее, влез на мостик и стал помогать подводникам выбираться из узкого отверстия люка.

— В кормовых отсеках есть еще люди, мертвые или без сознания, — сказал моторист.

— Перетаскивай их в помещение центрального поста! — крикнул я ему.

Моторист не ответил.

Раненые продолжали подниматься по трапу. Некоторые повредили руки, другие — ноги. Когда поток людей снизу иссяк, я спустился в помещение центрального поста. За мной последовали два унтер-офицера, оставшиеся невредимыми. Внутри корпуса все было разрушено. Трубы, патрубки, переходники, рубильники, вентили, другие детали оборудования валялись на плитах палубы и в днище. Струя грязной вонючей воды била сквозь широкую трещину в корпусе в кормовой торпедный отсек, быстро заполняя лодку. Три подводника в тяжелом состоянии лежали на палубных плитах дизельного отсека. Еще двое распластались между электромоторами в кормовой секции. В то время как подлодка заполнялась маслянистой жидкостью и постепенно кренилась на левый борт, трое из нас таскали тяжелые тела мотористов в носовые отсеки. Кто-то открыл передний люк, который находился еще над водой. Общими усилиями мы вытащили мотористов из корпуса и погрузили их на одну из моторных лодок, подошедших к «У-415».

Крен подлодки стал угрожающим. Ее корму поглотило море. Как только я перебрался в моторку, старая добрая рабочая лошадка, скользнув по каменной стене, опрокинулась на левый борт. Ее палуба скрылась в темной бездне моря. Затем, дернувшись в последний раз кверху, рубка и мостик опустились в воду, и вся подлодка ушла на дно. «У-415» больше не существовало.

Я еще не оторвал взгляда от места гибели подлодки, когда пирса коснулась моторка. Ко мне, прихрамывая, подошел крайне обескураженный старпом. Раздраженный его самовольным выводом лодки из бункера, я крикнул:

— За это вам придется ответить, старпом!

— Герр обер-лейтенант, мне приказал вывести лодку со стоянки главный инженер флотилии. Он ждал вас целый час и потерял терпение.