Кардонийская петля - Вадим Панов

– Этна и Адам оказались в толпе случайно: приехали на выставку, гуляли по городу, увидели подъезжающих каатианцев и решили поглазеть. – Пауза. – Этна сгорела заживо: в неё попал один из зажигательных снарядов Огнедела.

– И Адам пошёл на войну.

– Он хотел мстить.

Крачин вновь перевёл взгляд на «Улыбчивого». Шесть патронов ждут своего часа в каморах. Шесть выстрелов, но с такого расстояния достаточно и одного. Указательный палец едва заметно вздрогнул, словно ощутил холодный металл спускового крючка. А следом – левый глаз.

Аксель опустил голову и провёл рукой по бородке:

– В последнее время Адам вёл себя так, что мне самому порой хотелось его убить. Он зверел, шёл к смерти, а я ничем не мог помочь.

– В таких случаях есть два варианта: убить или не мешать, – заметил Помпилио, возвращаясь к бамбаде.

Но больше он «Трёх сестёр» не чистил, нежно поглаживал стволы и разглядывал так, словно увидел впервые.

– А что легче, аллакут? Что правильно?

– И то, и другое – невыносимо трудно, Аксель. Правильного пути нет.

– Но ведь вы тоже пошли на войну, аллакут. Это ваш выбор.

– На войну пошли мои враги, Аксель. – Помпилио успокоился и отвечал размеренным, очень ровным голосом. – Они ищут смерти, и я помогаю им достичь цели. – Крачин открыл рот, собираясь что-то сказать, но дер Даген Тур не позволил эрсийцу перебить себя. – Поговорим о тебе. Отставку приняли?

– Да, аллакут.

– Уже обратился к ушерским вербовщикам?

Наверное, можно было использовать иное выражение, не столь уничижительное, однако Помпилио не удержался.

– Завтра утром меня ждут в штабе, – прохладно ответил отставной обер-шармейстер.

– Не хочешь пойти ко мне на службу? – небрежно осведомился адиген.

– Что?!

Сказать, что Крачин удивился, значит не сказать ничего. Сделанное лёгким тоном предложение потрясло эрсийца до глубины души.

– На моём цеппеле открылась вакансия старшего помощника. Человек, который ходил со мной по Герметикону, пережил покушение и потерял вкус к путешествиям. Он хочет мира, покоя, и я не намерен его удерживать. – Помпилио вновь посмотрел на Акселя. – После испытательного срока ты получишь офицерский патент Астрологического флота, станешь капитан-лейтенантом.

– Я ничего не понимаю в цеппелях, – растерянно протянул Крачин.

– Поэтому я не предлагаю тебе должность шифбетрибсмейстера или капитана, – поморщился дер Даген Тур. – Ты умеешь обращаться с людьми, а всему остальному научишься на практике: мои офицеры превосходные преподаватели.

– Вы шутите, аллакут?

Помпилио понял, что придётся подробно объяснять свои резоны, недовольно посопел, но отложил бамбаду и произнес:

– Видишь ли, Аксель, в последнее время моя жизнь изменилась… очень резко изменилась. Всё началось на Заграте. Отправляясь на неё, я рассчитывал отдать старому другу старый долг, не более, и уж никак не мог предположить, что моя жизнь с тех пор пойдёт кувырком. – Адиген сжал кулак. – Два следующих года стали для меня настоящим испытанием, но здесь, на Кардонии, я получил немыслимый удар: у меня украли душу.

На площади Конфедерации. Перед тем, как выстрелить в толпу и попасть в Этну Сантеро, Огнедел сжёг Лилиан дер Саандер, женщину, рядом с которой Помпилио Чезаре Фаха дер Даген Тур чувствовал себя счастливым.

– С тех пор я наказываю тех, кто виновен в моём несчастье, – бесстрастно закончил адиген. – И поэтому мне нужен на борту человек твоей квалификации и твоего склада.

– Готовый убить кого угодно? – невесело уточнил эрсиец.

Если это была шутка, она оказалась неудачной.

– Я сам могу убить кого угодно. – Помпилио чуть повысил голос. – И делаю это гораздо лучше тебя.

– Извините, аллакут, – смутился Крачин. – Я не хотел…

– Но я не всесилен, – перебил эрсийца дер Даген Тур. – Я не могу быть в двух местах одновременно и нуждаюсь в надёжном компаньоне, который прикроет мне спину. Этому человеку я готов отдать вторую по значимости офицерскую должность на моём цеппеле, готов ввести его в свою команду и свою жизнь. Единственное, что я требую взамен: быть честным. Мои офицеры – превосходные люди, они разные, они странные, но они мне не лгут. – Пауза. И вопрос, негромкий, но очень хлёсткий: – Ты всё понял, Аксель?

И нет времени на раздумья.

Впрочем, требуется ли оно: раздумье? Неужели ещё не всё ясно? Неужели решение не принято? Неужели он не понимает, что Тиурмачину нельзя верить? Понимает. И понимал, когда отправлялся на обед к адигену. Аксель смотрел на бамбаду, терзался сомнениями, но в глубине души знал, что единственная его надежда – на дер Даген Тура.

Который требует быть честным.

– Мне приказали вас убить, – прошептал эрсиец.

– Знаю, – вздохнул Помпилио с таким видом, словно услышал нечто запредельно скучное.

– Что?! – Опять это дурацкое восклицание.

– Я адиген из рода даров, Аксель Крачин, меня хотят убить с тех пор, как я родился, – объяснил дер Даген Тур. – У моего отца было много врагов, у моего брата их ещё больше, я тоже не подарок. Так что я знаю, зачем ты пришёл.

– И впустили меня в арсенал? – изумился Крачин.

– Именно поэтому я впустил тебя в арсенал: хотел посмотреть, как ты себя поведёшь.

И улыбнулся едва заметно. Словно говоря: «А на что ты рассчитывал, Аксель Крачин? Ты всерьёз собрался соревноваться в скорости и меткости с бамбадао? Ты жив только потому, что не потянулся за лежащей под рукой бамбадой».

И «Улыбчивый Ре» подмигнул, подтверждая слова хозяина.

– Я – офицер, – тихо произнес Аксель. – Я убиваю только тогда, когда считаю это правильным. Я не наёмник и не убийца.

– А я не предлагаю дружбу кому попало, – твёрдо произнёс дер Даген Тур. – Я знаю, кто ты, Аксель Крачин, я знаю, каков ты, и мне нравится то, что я вижу. А потому я спрошу: чем старый пройдоха Гектор на тебя надавил?

– У моей сестры четверо детей, – ответил Крачин, глядя адигену в глаза. – Маршал пообещал их убить.

– Сурово, – оценил Помпилио. – Они живут на Эрси?

– Конечно…

– Перевезём. – Адиген усмехнулся и неожиданно подмигнул кирасиру: – Не волнуйся, Аксель Крачин, я организую твоим родным переезд на тихую, спокойную и богатую планету. К примеру, на Лингу. Что же касается Гектора… – Ноздри Помпилио раздулись. – Гектор подтверждает мои самые худшие подозрения.

Глава 4,

в которой Йорчик делает предложение, Селтих предвкушает, Кира подтверждает подозрения, а Орнелла и Помпилио не встречаются

Голоса.

Какофония голосов доносится из-за тонкой стены. Голоса разные: женская визгливая ругань и женский хриплый смех, шепчущий монолог жаждущего мужчины и весомое определение цены от мужчины уверенного, жалобные оправдания, снова смех, неумелое пение, предложение заткнуться… Голосов за тонкой перегородкой много, они разные, но все – чужие, равнодушные к страданиям несчастной, не способные или не желающие помочь. И всё, что остаётся – добавить к какофонии свой тихий, тонкий голос: