Дорога домой - Олег Таругин

– Зря не веришь, кстати, – Рыбченко с видимым удовольствием затянулся. – Тебе на дембель осенью, а так ничему и не научился. Вот скажи, где ты видел, чтоб стройбату «калаши» давали? А нам дали. И броники тоже. А бэтээр, что за сопочкой стоит, к нам, по-твоему, в качестве лишнего бульдозера пригнали? Или чтоб за водкой в поселок ездить? А посты? Ты хоть раз слышал, чтобы стройбат посты, словно на войне, выставлял? С разводящим, оружием и полной выкладкой? Это нас не трогают, а четвертая рота, вон, которую неделю в охранении. И, кстати, где это ты видал, чтоб в батальоне две трети личного состава были старослужащими?

– И чего?

– Да ничего, блин! Говорю ж: задание особой важности. Ладно, поделюсь: мне тут нашептали по страшному секрету, если досрочно закончим, всем по медальке на грудь – и сразу на дембель. Тоже досрочно. А подписку о неразглашении мы уже всяко подмахнули.

– Серьезно? – Дронов возбужденно приподнялся на локте. – Так чего ж эти суки с плитами тормозят? Епт! Тут и осталось-то километров пятнадцать дороги выложить – и свобода. «Покидают чужие края, дембеля, дембеля, дембеля-ааа. – Музыкальный слух у ефрейтора отсутствовал как класс, потому сей природный недостаток он восполнял исключительно за счет громкости и эмоциональности исполнения. – И куда ни взгляни в эти мааайские дни, всюду пьяные ходю-ууут ониии…».

– Заткнись, – неожиданно негромко прошипел Рыбченко. – Слушай…

– Кого? – не понял товарищ. – Кого слушать-то?

И тут же понял кого: в стороне лагеря приглушенно хлопнуло несколько выстрелов. Несколько секунд тишины – и снова хлопки, сменившиеся гулкой, словно удары саперкой по днищу пустого бака, очередью башенного КПВТ помянутого Рыбченко бэтээра. Снова недолгая тишина – и короткий шелестящий звук, завершившийся глухим ударом, поднявшим над скрывавшей поворот недавно проложенной дороги сопкой клуб дыма. Несмотря на то, что оба старослужащих ни разу не участвовали не то что в боевых действиях, но даже и в войсковых маневрах, отчего-то сразу поняли, что секундой назад кто-то сжег из гранатомета приданный их роте БТР.

Переглянувшись, военные строители выбросили недокуренные сигареты и рванули к лагерю. Стараясь, разумеется, оставаться невидимыми, благо зарослей между раскуроченной грейдерами и инженерными машинами разграждения будущей дорогой и лагерем оставалось предостаточно, а жить отчего-то хотелось все больше и больше.

Глава 19

Россия, Прибайкалье,

недалекое будущее (продолжение)

…На русский заслон, о котором предупреждало на инструктаже командование, первым напоролся отряд лейтенанта Арчисона. Вот только обнаруженные высланной вперед разведкой солдаты мало походили на воздушных десантников – бесцельно бродили между разбитых на территории лагеря брезентовых палаток, курили и излишне громко разговаривали для ожидающих нападения противника бойцов. Да и обмундирование совсем не походило на десантное: застиранная странная форма светло-зеленой окраски, без малейших признаков камуфляжа, никаких бронежилетов и оружия… даже головные уборы не у всех. Поодаль припарковалась тяжелая инженерная техника – бульдозеры, грейдеры и ИМР на танковой базе. Бульдозерные отвалы и гусеницы обильно перемазаны глиной, на выкрашенных в защитный цвет корпусах – россыпи сорванных веток и хвои. Похоже, совсем недавно она занималась какими-то земельными работами. Русские что, противотанковые рвы рыли, идиоты? Ожидая, что дядя Сэм высадит в тайге танковый корпус? Нет, first lieutenant, разумеется, знал, что в каждой армии есть инженерные войска, но в данный момент отчего-то даже не предположил, что отряд «Бета» наткнулся именно на стройбат. Впрочем, последнего термина он никогда в жизни не слышал…

– Сэр, – незаметно подползший сзади мастер-сержант устроился рядом с командиром. – Сэр, послушайте, мне знакома эта форма! В ней русские десантники ходили во время войны в Афгане! Она у них так и называлась – «афганка»! Вероятно, это какое-то спецподразделение, имеющее опыт войны!

– Мак, ты в своем уме? Русские ушли из Афганистана в конце восьмидесятых, когда ты еще в школу ходил. А этим парням лет по двадцать от силы. Они просто не могли там воевать… хотя насчет формы ты прав, похожа, я и сам вспомнил. Недавно видел фильм по каналу «Дискавери». Вот только что же они так шатаются по лагерю? Без оружия, даже без ремней… Разве это солдаты? – пожал плечами Арчисон и, внезапно похолодев, округлившимися глазами посмотрел на сержанта.

– Значит, это… засада! – хором прошептали оба. И, не сговариваясь, начали торопливо отползать поглубже в кусты.

– Что будем делать, сэр? Эти, – Левель коротко кивнул в сторону лагеря, – наверняка отвлекают внимание, а основные силы зажимают нас с флангов. Будем прорываться?

– Конечно. – Лейтенантом внезапно овладело полное спокойствие, как уже бывало раньше перед решительным штурмом. – Не дадим им взять нас в клещи, ударим всеми силами и пройдем прямо сквозь этот лагерь-приманку, тем более нам туда и нужно. Кстати, там за холмом они спрятали бэтээр. Пошлешь Стива с «трубой», когда начнем, пусть подожжет его.

– Есть, сэр. Начинаем?

– Связи по-прежнему нет?

– Глухо, как в танке, лейтенант. Наверняка над нами кружит их самолет РЭБ. Они неплохо продумали засаду, но нас это не остановит.

– Ладно. Начинаем…

…Ефрейтор Гномов… ну да, именно Гномов – можно только представить себе, сколько ему пришлось выслушать издевок со стороны сослуживцев! – лениво выщелкнув в сторону окурок, полез в относительно прохладное чрево родной «восьмидесятки». Если устроиться на узких десантных сидушках, можно вполне сносно отдохнуть. А что еще остается делать? И что они вообще делают среди этих «всошников»[22] – командир так и не объяснил. Приказы, как известно, не обсуждаются: сказали стоять – будут стоять. Благо кормят вовремя, да и сигареты имеются. А вчера удалось совершить выгодный бартер со строителями – махнуть солярку на спиртяшку, так что после отбоя «экипаж машины боевой» пребывал в очень приподнятом настроении. Настолько приподнятом, что сейчас самое время вдремнуть минуток сто, пока командир с мехводом куда-то укатили, оставив бронетранспортер под его чутким руководством.

И в этот момент со стороны лагеря захлопали приглушенные, словно в кино, где герои бегают с оснащенным глушителями оружием, выстрелы. Нет, может, Гномов и не понял бы, что это именно выстрелы, но несколько шальных пуль визгливо срикошетировали от брони. Сверзившись с десантных сидений на пол боевого отделения, ефрейтор, скорее автоматически, нежели по велению сердца, взгромоздился на свое место и приник к перископическому прицелу. Подвернул башню, вгляделся – и, тихо охренев от увиденного, нащупал гашетку. В лагере были чужие! И не просто чужие, а чужие в амерском лесном камуфляже – тоже в кино видел, ага! И они… ефрейтор сглотнул ставшую внезапно вязкой и кислой слюну, УБИВАЛИ пацанов-стройбатовцев! Не брали в плен, не сгоняли в одно место, а просто методично расстреливали, двигаясь от палатки к палатке.