Вивьен, сплошное недоразумение - Светлана Дениз

появление не прошло с дополнительной атрибутикой, в виде ударов грома и молний, потому что женщина источала не благодетель, а темноту и ужас.

– Моя сестра была полна порока с рождения, – начала она, – ее не останавливали мои просьбы встать на путь истинный, как и создание семьи. Что она принесет в свой дом, кроме помыслов прелюбодеяния? Только испортит детей и своего супруга.

– Агнесс! – рявкнул дед, багровея. – Могла бы ты попридержать при себе свои высказывания?

– Отчего же? – плоская улыбка коснулась рта женщины и возле нее тут же оказалась Орешек. Кутья истошно залаяла и посмотрела на всех крайне недружелюбно.

Тетка испортила кутью своим влиянием! Теперь Орешек смотрит на всех враждебно!

– Пусть господа королевские проверяющие знают правду и наказывают тех, кто несет в массы злые помыслы, притворствующие Содому и Гоморре.

О, боги! Заткните ее кто-нибудь!

– Дорогая, тебя ожидают в молельном доме, – процедил Гордон Стейдж, – не стоит терять время. Мы разберемся сами.

– А что вы пытаетесь прикрыть, отец? Они здесь все творят такие дела, о которых знают только боги, даже вы господин Антониус, встали на путь, портящий ваше нутро.

– А можно на этом моменте поподробнее? – ухватился за фразу Парвин. Возле него закивали его помощники, что-то записывая в папках.

Сейчас еще и Антониус попадет под раздачу! Бедные дети!

– О чем вы говорите, госпожа Агнесс? – напрягся супруг Андромеды, моментально серея, – как вы можете говорить такие вещи, полные клеветы? Я только и делаю, что работаю, чтобы обеспечить свою семью всем необходимым.

– Что вы там делаете в этих своих поездках? – усмехнулась тетушка, – известно только вам!

– Я попрошу вас, – процедил супруг Андромеды.

– То есть, – начал Парвин, – ваши частые отлучения из семьи, смогли стать неким спусковым крючком, который повлиял на состояние вашей супруги. Она заскучала без внимания.

– Вы делаете выводы преждевременно, – взвился Антониус, – я всегда оказывал должное внимание и попрошу не делать меня виноватым. Своими действами вы делаете только хуже. Хотя бы подумайте о том, что у нас есть дети и они больше всех пострадают.

– Господин Антониус абсолютно прав. Не стоит забывать, что у Андромеды есть двое малолетних детей, – высказался Гордон, – любые действия, могу причинить им вред.

Агнесс снова усмехнулась.

– Тетушка, что вас так веселит? – не удержалась я, – вам смотрю, отшибло память?

Женщина позеленела, всматриваясь в меня как в главного врага.

– Что вы имеете в виду, госпожа? – сразу же включился Парвин.

– Абсолютно ничего, – улыбнулась я, – просто моя тетушка Агнесс, страдает заболеванием, видит мир не таким какой он есть на самом деле, посему, ее слова не стоит брать за чистую монету. Каждую седмицу к нам ходит лекарь, чтобы выписывать ей специальный травяной сбор, под названием «Семь ростков успокоения».

Агнесс побагровела.

– Что ты мелишь?

– Вот видите! Приступ начинается, – покачала я головой в разные стороны, – я попрошу Эдмунду отвезти вас в ваши покои, дорогая тетушка.

– Да, Агнесс, тебе пора отдохнуть, – поддержал меня дед.

Женщина, взметнув юбками, окатила нас взглядом презрения, покинула гостиную.

– Боги все увидят и настигнет вас кара. Это только первые ростки, – крикнула она.

Я посмотрела на Парвина Манора со всевозможным умилением.

– Прошу вас нас простить. Все так нервничают из-за событий, что вылазят обострения. В общем, вы хотите тетушку немного исправить, я правильно понимаю?

– Именно так, – важно кивнул мужчина, – мы сделаем от себя все возможное, чтобы сохранить семью, если этого захочет господин Верион.

Антониус поморщился.

Все прекрасно знали, что теперь у него появилась возможность расторгнуть их договоренность и вывести со своих рук брачные символы.

– Мы обсудим этот вопрос без свидетелей, – произнес Гордон Стейдж.

– Так ваша дочь не здесь?

На этом вопросе, все застыли, услышав шум на улице. Громко заржали хорсы и раздались звучные голоса.

Глупая Андромеда приехала и попала прямо в лапы к хищникам.

***

– Я никуда не пойду! – топнула я ногой, совсем по-детски.

После событий, связанных с позором нашей семьи, прошло всего лишь, три дня и за всей этой суетой, никто не заметил, как наступило время бала.

Казалось, спокойствие в особняке Стейдж нарушено навсегда бесповоротно.

Мне даже стало казаться, что портреты родни на стенах у главной лестницы, замерли с физиономиями, полными ужаса.

Андромеду забрали в тот же день, как она не упиралась и не говорила, что ее оговорили. Растрепанную, безумно-испуганную, с грязным подолом платья, будто она лазала по земле, прячась, запихнули за белы рученьки в экипаж.

Антониус, чтобы обелить себя и показать себя жертвой обстоятельств, выдал что он очень опечален всеми событиями. Благо, его ума хватило не выдать речь, что он знал о множестве измен супруги. Видно, побоялся, что о его связи с террийкой тут же прознают и накажут тоже.

Через день, супруг Андромеды приехал в особняк, и они о чем-то долго разговаривали с Гордоном, после чего, дедуля заперся в своем кабинете и ни с кем не желал общаться. Чуть позже, все узнали, что Антониус подал на развязывание брачных символов, чтобы не посрамить свое мужское достоинство.

Супруга Эрона Венстона, в своей прозвучавшей на всю Аквию жалобе, так же умудрилась написать, что застукала своего неверного не только с Андромедой, но и еще с одной девицей. Тут я вообще, чуть дара речи не лишилась, но благодаря связям Гордона Стейджа, меня обелили, выставив обычной прислужницей, нанятой помочь. Эту часть дела замяли, что не могло не радовать.

Я благодарила богов как могла, даже начала читать молитвослов, хотя ничего в нем не понимала, но надеялась, что так отблагодарю зорких властителей с небес, защитивших меня.

Андромеде тут же вынесли приговор и отправили в исправительный дом в столицу на два года, в виде смягчения, разрешив видеться с детьми два раза в месяц.

Амбра и Вениамин должны были остаться с отцом и воспитываться под его крылом. Они договорились с Гордоном, что дети будут проводить время и с нашей семьей тоже. Дед распушил крылья и уверил Антониуса, что наймет им лучших гувернеров для образования, чтобы они не отставали в развитии.

Вениамин, узнав это, очень загрустил. Мальчик любил отца и большую часть времени хотел проводить