Мафия в США - Роберт Иванов

Лански рано столкнулся с проблемами межнациональных противоречий, столь острыми в Нью-Йорке. Когда он еще мальчишкой сделал первые успешные шаги в гемблинге, постиг основные шулерские приемы профессиональных игроков и начал выигрывать, его гнали прочь, как только он вступал в игру. Однажды верзила-итальянец обозвал его «жиденком» и пообещал искалечить, если тот еще раз появится среди играющих. Лански, которому было тогда 12–13 лет, долго подкарауливал своего обидчика и однажды, внезапно выскочив из-за укрытия, дал ему сильного пинка. Он не мог лишить себя удовольствия, обозвав обидчика «грязным итальяшкой». После этого, конечно, пришлось спасаться бегством и за много кварталов обходить стороной улицу, где он подстерег итальянца. Но Лански был доволен — он сумел проявить характер и защитил свое национальное достоинство.

Игра не только приносила Мейеру большое моральное удовлетворение — он был прирожденным игроком. Не меньшее, если не большее значение имело и то, что только через гемблинг он видел возможность самоутвердиться в жизни. А необходимость в этом была очевидна. Семья Лански, как и подавляющее большинство еврейских иммигрантов, буквально перебивалась с хлеба на воду. Это был классический пример нищеты. «Я запомнил на всю жизнь, — вспоминал Лански, — насколько мы были бедны в те дни. В подавляющем большинстве семей в одной комнате спали три-четыре человека». Матрацы стелили прямо на полу.

Нередко в одной и той же кровати спали по очереди. Жили в старых, полуразвалившихся, плохо проветриваемых домах.

Зловоние общественных туалетов чувствовалось во всех жилищах. Лански говорил, что все это он, конечно, считал тогда обычным явлением и только позднее понял, что это было настоящее социальное дно жизни.

Гемблинг давал возможность подняться с этого дна, получить главное — деньги, которые решали все. Значит надо было целеустремленно, энергично, настойчиво совершенствовать себя в этом деле. А всеми перечисленными качествами Мейер обладал сполна.

Говорят, что впечатления детства самые сильные и надолго запоминающиеся. В трущобах Нью-Йорка, где прошло детство Мейера, таких впечатлений было больше чем достаточно.

На всю жизнь ему врезалась в память жестокая расправа сутенеров с молодой проституткой по имени Рашель. Мейер хорошо знал эту еврейскую девушку и явно симпатизировал ей, если не сказать больше. Рашель нарушила законы преступного мира, и два бандита, приставленные для ее охраны, зверски убили фактически на глазах Мейера его симпатию. Мельчайшие детали этого преступления врезались в память Лански, если, уже после второй мировой войны будучи в Израиле, он в деталях пересказывал все перипетии убийства Рашель.

Очевидно, не без влияния этого трагического события Лански, когда он подрос и теснее приблизился к преступному миру, дал обет, который ни разу не нарушил: никогда, ни в каком виде не иметь дело с проституцией. Впрочем ряд других авторов указывают, что на заре своей преступной юности Лански промышлял не только гемблингом, но занимался и другими преступными делами, в том числе получал капитал и с проституции.

Его коллеги немало потешались над «святостью» Лански, но делали это только за глаза. Их сотоварищ обладал огромным авторитетом и жестким, решительным характером, Лански не позволял шутить над собой, тем более по вопросам, которые он считал далеко немаловажными. Когда Лански подрос, у него было не так уж мало личных увлечений. От них было тем более трудно удержаться, что нередко и кинозвезды Голливуда становились подругами мафиози. Однако Лански всегда соблюдал определенный этикет в интимных отношениях и был хорошим семьянином. Очевидно, он считал, что приличные отношения в семье являются одним из важных качеств настоящего бизнесмена. А Лански очень хотел, чтобы его считали таковым.

Лански никогда не забывал свою первую любовь — азартные игры. Но очень скоро он убедился, что, действуя мелкомасштабно, на ограниченной территории, много не заработаешь. Его энергичная, деятельная натура требовала размаха, беспрерывного расширения сферы преступного бизнеса. Однако бурно плодоносящая нива гемблинга давно уже была занята крупнейшими боссами преступного бизнеса. Лански и Лучано, не рискуя схватиться с ними в открытую, начали действовать очень осторожно, исподволь, входя в контакт с букмекерами, которые уже работали на крупных главарей гемблинга.

Зная, что их деятельность неизбежно привлечет внимание полиции, Лански и Лучано стали регулярно платить полицейским, дежурившим возле злачных мест, и их начальникам, восседавшим в полицейских офисах. Не обходили они своим вниманием и политических деятелей, которым с помощью подарков, вина, сигар покупали голоса избирателей.

И как во всяком бизнесе, Лански и Лучано столкнулись с жесточайшей конкуренцией. Вскоре последовало и первое серьезное предупреждение. В 1919 г. в игорный притон, которым владел Лански, ворвались шестеро вооруженных людей. Они крушили налево и направо все, что было в комнате, изувечили игроков, хозяев игорного заведения, охранников. Главарь нападавших заявил по-итальянски: «Это предупреждение. В следующий раз мы вас прикончим». Так Лански познакомился с людьми Джо Массериа. Их дороги в будущем не раз пересекутся.

Введение «сухого закона» открыло перед Лански и К° необозримые горизонты. В период «сухого закона» в Нью-Йорке действовала «банда Багси и Мейера». Ее возглавляли Бенджамин («Багси») Сигел и Мейер Лански. Они арендовали быстроходные машины и грузовики для подпольной перевозки виски и нанимали вооруженных людей, чтобы охранять эти машины от «диких» гангстеров, пытавшихся паразитировать на бутлегерстве.

Участие Лански в новом подпольном бизнесе было огромно и очень прибыльно. Он искренне удивлялся позднее, на основании чего его обвиняли в незаконных действиях в период «сухого закона». «Почему меня считают сегодня преступником, ведь я был только одним из участников бизнеса бутлегерства? Почему «гангстером» считают Лански, а не семьи Бронфманов и Розенстилов (Bronfman, Rosenstiel)? Мы занимались одним и тем же в 20-х годах, хотя они не хотят сейчас говорить об этом и меняют тему разговора, когда упоминают мое имя».

Лански действительно был оскорблен в своих лучших чувствах. Он был глубоко убежден в том, что являлся только бизнесменом и совсем не рядовым. Когда для Лански наступили тяжелые времена и ему предъявили обвинения в различных преступных деяниях, он утверждал, что никогда не занимался ничем, кроме азартных игр. А это «увлечение» он не считал, да и не только он, нарушением законов.

Показания сообщников Лански полностью опровергают подобные заявления. В 1959 г. федеральные власти начали разматывать клубок преступных связей мафиози. Многие, привлеченные по этому делу, дали показания против М. Лански. Один из находившихся под следствием Яша Катценберг (Yasha Katzenberg) заявил, что М. Лански и Б. Сигел финансировали его с целью «привоза в США морем алкогольных напитков и наркотиков». Один из агентов ФБР показал тогда, что Яша Катценберг, который в 30-х годах обвинялся в нарушении законов о наркотиках, совместно с Бухгалтером (Buchalter) и 28 другими лицами, сообщил, что «руководителем централизованного синдиката рэкета со штабом в Нью-Йорке и отделениями по всей стране был Мейер Лански». Членами преступной организации были Эбнер Цвилман (Abner Zwillman), Кадди Катлау (Cuddy Cutlow), Джо Адонис и другие. Катценберг сообщил, что этот синдикат тайно владел импортной фирмой в Нью-Йорке и другими предприятиями законного бизнеса, в частности, компаниями по использованию грузовых машин в Бостоне и в Калифорнии, Он информировал власти и о том, что Лански контролировал профессиональный гемблинг в масштабах всей страны.

По внешнему виду Лански разительно отличался от описания гангстеров, данных Эдвардом Робинсоном в его книге «Маленький кайзер» или Родом Стайгером (Rod Steiger) в его «Аль Капоне». В 70-летнем возрасте Лански был седовлас, худощав, даже аскетичен. Одевался он в неброские, в консервативном стиле пошитые костюмы, жил до 1969 г. в достаточно скромном доме типа ранчо с тремя спальнями в Халандале, пригороде Майами, штат Флорида. Ездил Лански на взятом в аренду «Шевроле», выгуливал домашнюю собаку, каждую ночь проводил дома, что не очень было принято среди гангстеров. Души не чаял во внуках, ежегодно отдыхал с женой, тщательно оберегал ее от встреч со своими друзьями-мафиози. В тех немногих случаях, когда обстоятельства вынуждали его появляться на публике, он производил впечатление сугубо положительного человека с большим чувством юмора.

В 1969 г., опасаясь, что его могут похитить, как это произошло в 1968 г. с рядом вышедших в отставку нью-йоркских гангстеров, он продал свой дом и перебрался в Майами-Бич, в дом 5001 на Коллинс-авеню.

Лански был неплохим мистификатором. Он умело распустил слухи, что неизлечимо болен раком, и в 20-х годах полиция Нью-Йорка вполне серьезно заявляла, что нет необходимости беспокоиться о его преступной деятельности, так как проживет он не больше года. Между тем здоровье у Лански было отменное, и в 70 лет он выглядел на 10 лет моложе своего возраста.