Роковой рубин - Дебора Смит

— Обещаю. Сэмми с унылым удивлением посмотрела на нее.

— Я не думала, что это окажется так просто.

— Потому что ты совсем меня не знаешь. Надеюсь, нам удастся это изменить. Я начну с того, что скажу наконец, как я восхищена твоим ткачеством. Я видела некоторые из работ, что ты продала. Они великолепны. Может быть, стоит найти в городе хорошее место, чтобы открыть магазин. Просторный магазин, где каждый гобелен будет представлен самым выигрышным образом. Я познакомлю тебя с дизайнерами по интерьерам.

— Я верну вам каждый пенс ваших денег.

— Ну, это мы обсудим потом. Сейчас у тебя и без того много забот. — Александра встала. Главное — нетерять темпа. Она хотела выглядеть воплощением бескорыстной щедрости.

— Чем еще я могу тебе помочь? Пойти вместе с тобой к адвокату? Заказать вам с Шарлоттой номер в хорошей гостинице? Я думаю, вы захотите остаться в Дареме, поближе к Джейку. — Александра посмотрела на коробку из-под пиццы на телевизоре и пустые бутылки из-под лимонада. — Вам нужно хорошо питаться и полноценно отдыхать.

— Нет… спасибо, нет. Вы и так много для нас делаете.

Александра предпочла не спорить. Теперь времени хоть отбавляй.

— А собака Джейка? Послать кого-нибудь в Коув, чтобы ее кормили?

— Собаку пока взял Джо Гантер.

— Да? Хорошо. Позвони мне после встречи с Беном Дрейфусом. Просто скажи, куда послать чек.

Саманта встала, явно чувствуя себя скованно.

— Спасибо.

Видно было, что она понимает: благодарность следовало бы подкрепить объятием, поцелуем или хотя бы рукопожатием, но так же хорошо было видно, что Саманта этого очень не хочет. Александра быстро надела пальто. И это успеется.

— Да, вот что еще, — сказала она. — Я знаю, сейчас тебе очень тяжело — но не думай, что тебе придется бороться в одиночку. Я изменилась. Стала мудрее. И я искренне надеюсь, что когда мы вытащим Джейка отсюда и он вернется домой, то он, может быть, поймет, что я ему не враг.

Саманта не ответила. Казалось, Упоминание имени Джейка придавило ее к земле. Александра остановилась у двери, не в силах преодолеть жгучего любопытства. Она понимала, что лучше бы этого не говорить, но ничего не могла с собой поделать.

— Я хочу спросить не из каких-то эгоистических побуждений, — осторожно произнесла она. — Я просто хочу знать, что сталось с рубином, который так много значил для Вандервееров и Рейнкроу.

Саманта мрачно и прямо смотрела ей в глаза.

— Я видела его лишь однажды. Сара не говорила ни мне, ни Джейку, что она с ним сделала. А мы не спрашивали.

Всегдашнее хладнокровие едва не изменило Александре. Потерян? Продан?! Спрятан?! Она с трудом взяла себя в руки.

— Теперь он принадлежит вам с Джейком. Он заслуживает того, чтобы не затеряться. Нужно найти его и застраховать. Но… впрочем, я уверена, что Джейк найдет его, когда вернется домой. У него особый талант находить вещи.

— Когда вернется домой, — не моргнув глазом, глухо повторила Саманта.

Джейк, весь в холодном поту, мерил шагами камеру. Ночи здесь не были ни тихими, ни темными. Зарешеченная стена, выходящая в коридор, пропускала оттуда свет желтых ламп, горящих всегда. По коридору регулярно проходил патруль — Джейк постоянно слышал то ритмичный стук тяжелых ботинок, то кошмарные крики во сне заключенных в соседних камерах.

Каждое соприкосновение со стенами камеры, раковиной, железным топчаном, простынями, подушкой, одеялом было мучительно — все предметы хранили память о людях, сидевших здесь до него, и эта память оживала в Джейке. Дар его воистину стал его проклятьем. Он чувствовал их страх, их горе, он в мельчайших подробностях знал преступления, которые они совершили, знал все об их жизни.

От этого можно было сойти с ума. Нужно отключить эту часть мозга, даже если придется отречься от Саманты тоже. Иначе не выжить. Надо стать бесчувственным.

Он попытался сосредоточиться на звуке собственных шагов по гладкому бетонному полу камеры. Не раз на этот пол лилась кровь. А также прочие телесные жидкости. Отключись!

~ Тебе надо научиться спать, мужик. Сон здесь — единственный способ оказаться там, где хочешь.

Джейк остановился. В камере напротив лежал на топчане толстый бритоголовый негр. Он лежал на животе, подложив руки под подбородок, и, казалось, распространял вокруг себя черноту.

— Я все время вижу здесь новичков, таких, как ты, — продолжал он. — Бродят, бродят день и ночь. Не умеют уйти в себя и там остаться.

Джейк подошел к решетке и стал рядом с ней, стараясь до нее не дотрагиваться.

— А как этому научиться?

— Само приходит со временем. И времени нужно много. Я научился. Однажды я уже провел здесь пять лет. Мечтал, как выйду на волю, — все время думай об этом. Жена говорила, что будет ждать, но не выдержала одиночества. Сбежала с кем-то. Когда я вышел, мои дети уже называли его папой. Черт, это было здорово. Он всю жизнь был мужчиной — и перестал. Все равно что умереть.

— Ты это сделал.

Из камеры напротив донесся короткий жестокий смешок.

— Да, и вот я опять здесь. — Смешок перешел в свист. — У тебя есть жена?

—Да.

— А когда выйдешь, не будет. А если и будет, то ты все равно не сможешь быть с ней. Видел когда-нибудь пса, который всю жизнь провел на цепи во дворе? На цепи, один, и не знает ничего другого? Ты его отпускаешь. Что тогда? Все просто. Он или как дурак кидается под колеса, или ковыляет с оглядкой вдоль забора, словно ждет, когда цепь натянется. Он даже не знает, как обращаться с другими собаками, и они его никогда не примут.

Джейк подошел к своему топчану и медленно сел.

— Вот и правильно, — сказал негр со смешком. — Устраивайся. И не пытайся смотреть дальше конца своей цепи.

Глава 24

Сэмми Рейнкроу была бледна, безумна, светловолоса и суха, как новенькая промокашка. Она понравилась Бену Дрейфусу с первой же минуты, как вошла в небольшую, но роскошную контору адвокатской фирмы «Дрейфус и Дрейфус», держа в руках блокнот, потрепанную брошюру по процессуальному праву и пачку двадцатидолларовых купюр.

— Мне нужен адвокат, который готов к долгой борьбе и который вытянет моего мужа, — сразу взяла она быка за рога. — Если вы не беретесь, скажите сразу. Я оплачу время, которое отняла у вас, и уйду.

— Боюсь, я не смогу сделать для него ничего впечатляющего, судя по тому, что мне известно об этом деле.

— Вы упрямы? — не отставала Саманта.

Чувствуя себя полным идиотом, Бен уткнулся в резюме. Но, в конце концов, он окончил Гарвард, он происходит из весьма старинной, богатой и трудолюбивой семьи юристов и ему смолоду внушили, что нужно браться за любую работу, какой бы незначительной она ни казалась.