Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений - Эдмунд Фелпс

Новым процессом в эпоху снизившейся эффективности стал в 1990-х годах структурный сдвиг от промышленного производства к услугам и финансам. Занятость в тяжелой промышленности, то есть в производстве товаров длительного пользования, и в начале, и в конце десятилетия составляла 11,5 миллионов человек. Количество занятых в производстве товаров кратковременного пользования к 2000 году упало, однако, с 7,2 миллионов до 6,7 миллионов. Поскольку промышленное производство нуждается в большом числе работников без высшего образования, смещение расходов в другие секторы не создало нового спроса на рабочую силу, способного восполнить сокращение старого спроса. Полное восстановление занятости потребовало бы намного большего уровня валового производства. Недостаточность роста производства для полного восстановления занятости получила название «безработного восстановления», или «восстановления без роста занятости» («jobless recovery»). Падение промышленного производства ускорилось в следующее десятилетие, то есть в 2000-е годы, что в какой-то мере стало результатом роста импорта из Китая. Впрочем, строительный бум на какое-то время разогрел ситуацию. (Ресурсы для внутренних инвестиций в строительстве стали доступны благодаря переходу к закупке товаров, производимых в Китае, а не внутри страны, без каких-либо изменений во внутренних сбережениях. Когда последние уменьшились, а бум усилился, нужно было лишь уравновесить рост пассивного сальдо торгового баланса, вызванный сокращением экспорта или еще большим увеличением импорта из Китая.)

Наконец, в период сниженной эффективности наблюдается более сильная флуктуация занятости. Тенденция к росту безработицы отмечалась и ранее, но потеря работы и последующее исчезновение некоторых видов работ — еще один из аспектов экономической эффективности. В рассматриваемый период произошло пять спадов менее чем за три десятилетия: это рецессии 1975 года (когда месячный уровень безработицы приблизился к 9%), 1982 года (когда уровень достиг 10,8%), 1992 года (7,8%), 2002-2003 года (6,3%) и Великая рецессия 2008-2009 годов (уровень приблизился к 10,1%). Можно вполне обоснованно сделать вывод, что экономика после 1972 года стала более подверженной рецессиям. Обычное объяснение опирается на аналогию с велосипедистом, который с большей вероятностью может вильнуть в сторону, когда вынужден ехать с низкой скоростью. И если замедление инновации является, скорее всего, причиной замедления роста производительности и найма, в недавней статье утверждается, что компании готовы отступиться от инновационных предприятий, когда, помимо возможности провала нового продукта, имеется еще и высокая вероятность того, что спрос будет критически слабым по причине очередной ре-цессии164.

Резкий обвал 2008-2009 годов относится к особой категории, но не потому, что он был самым глубоким, что не так, а потому что он стал прелюдией к затяжному спаду, из которого экономика пытается выбраться, но пока неуверенно. (Напротив, восстановление 1933-1937 годов после Великой депрессии оказалось рекордно быстрым. Правда, глубочайшие точки спада часто являются отражением паники, а не действительного положения в экономике, так что потом за ними следует период быстрого восстановления.) Однако все восстановления после упомянутых выше рецессий были необычайно затяжными. Пример с велосипедистом указывает на то, что быстро растущая экономика более устойчива перед рецессиями (велосипедисту, двигающемуся на высокой скорости, легче вернуться на свою дорожку). В рецессии 1949 года, когда американская экономика быстро возвращалась к прежним темпам роста, уровень безработицы, достигнув 7,9%, на 3,7% превысив показатель предыдущего года, в том же году вернулся к 4,2%. В рецессии 1975 года, когда уровень безработицы достиг 9%, на 5,1% превысив показатель предыдущего года, понадобилось три года, чтобы он вернулся к 6%. Можно сделать вывод, что периоды восстановления в Америке после 1972 года были гораздо более затяжными, чем в золотую эпоху 1950-1972 годов. Даже в период быстрого роста 1920-1941 годов американская экономика была не слишком подвержена рецессиям и не находилась в состоянии постоянной текучести: она переживала резкий спад после спекулятивных эксцессов конца 1920-х годов, который был усугублен ошибками в экономической политике.

Комплекс действий, которые сделали крах 2008-2009 годов столь впечатляющим, хорошо известен — это правительственные меры, нацеленные в основном на увеличение числа собственников жилой недвижимости, неловкие попытки заработать в наивной вере, что цены на недвижимость будут только расти (так что всегда можно будет успеть продать), мошеннические практики кредитных организаций, предоставляющих ипотеки, создание крупными банками чересчур большого кредитного плеча и упаковка ими ипотечных кредитов в пакеты, которые продавались зарубежным банкам, а также другие практики 165.

Однако спады 1975 года, 2008-2009 годов, как и многие другие изученные нами потрясения этой эпохи, показывают влияние многочисленных домохозяйств, готовых тратить весь доход, существенно сокращая сбережения; национальной экономики, живущей на широкую ногу за счет крупных иностранных займов; наконец, правительства, которое живет не по средствам, занимает серьезные суммы, а потом проводит одну за другой внутренние программы для подъема инвестиций, производства и занятости, применяя методы, которые в итоге оказываются ненадежными и приводят к разочаровывающим результатам. Никто не хотел признавать, что мы живем в эпоху спада, и никто не был готов трезво оценить перспективы внутреннего потребления. Результатом стало больное общество и избиратели, которым политические лидеры не осмеливаются сказать правду. Такое положение вещей не обязательно должно было стать следствием Великого спада. Невозможно было предсказать, что замедление приведет общество в маниакальное состояние, неизбежно заканчивающееся спекулятивным взрывом. (С таким же успехом оно могло бы привести его в состояние депрессии и паралича.) Так или иначе, нам важно понять, почему началось замедление и как лучше всего положить ему конец.

ГЛАВА 10:Причины упадка после 1960-х годов

[Жизнь] раньше заключалась в том, чтобы попробовать сделать что-то.

А теперь надо пытаться быть кем-то.

Маргарет Тэтчер. Цитата из фильма «Железная леди» (The Iron Lady)

СОГЛАСНО одной из версий, объясняющих американский упадок, послевоенные десятилетия представляются «золотым веком»: федеральное правительство обеспечивало социальную защиту работающего населения, в том числе пенсионное страхование и страхование на случай нетрудоспособности, а правительства штатов выплачивали пособия по безработице. Меры государственного регулирования защищали рабочих и потребителей, а также защищали сбережения людей от банкротства банков, а их инвестиции — от мошенничества. Крупные диверсифицированные корпорации фактически обеспечивали своих работников пожизненной работой, благодаря чему у последних были все причины оставаться лояльными. Профсоюзы боролись против сокращений и за новые права, связанные с трудовым стажем. Вдобавок к общей экономической безопасности безработица была низкой и стабильной, а рост — вполне удовлетворительным.