Операция «КЛОНдайк» - Неонилла Самухина

– Не прослушают, спутник-то не наш… – усмехнулся Валера, доставая из сейфа три новеньких спутниковых телефона.

– Ну все, мужики, за дело! Времени на подготовку мало.

Леониду показалось, что он только успел голову опустить на подушку, как его начал расталкивать Федор.

Ничего не понимая, Леонид испуганно вскочил, и Федор вынужден был зажать рот ему рукой, чтобы тот спросонья не подал голос.

«Пора!» – губами показал ему он, мотнув головой в сторону кухни. Вид у него был усталый, и Леонид вдруг подумал, что Федору тоже приходится нелегко, ему все-таки было далеко за пятьдесят. Почувствовав угрызения совести за то, что он нагрузил, в общем-то, на немолодого человека свои проблемы, Леонид быстро поднялся с кровати и пошел за Федором, отдавая себе отчет, что, если бы не этот «немолодой человек», он бы никогда не смог даже приблизиться к этому проклятущему секретному Озерному.

А Федор ждал его на кухне с листком, на котором было написано: «Разбудишь меня в семь вечера. На плите горячая гречневая каша. Сиди тишком!».

Кивнув, Леонид благодарно приложил руку к груди, втягивая ноздрями аромат каши и чувствуя, что успел проголодаться, пока спал.

Хватая ложкой прямо из кастрюли теплую кашу с неизменной тушенкой, Леонид подошел к окну и выглянул в щелку между занавесками наружу.

Шел третий час дня. Людей на улице было не видно, наверное, все разошлись по рабочим местам до вечера.

«А поселок довольно большой», – подумал Леонид.

Он помнил по плану множество строений, нарисованных Лёней, но в натуре это все выглядело куда значительней: поселок был похож скорее на современный пригород какого-нибудь финского города. Здесь были красивые здания явно не российской конструкции, нерусская чистота на улицах. А две оранжереи, мимо которых они с Федором прошли утром, вообще поразили его. Он помнил, как Лёня рассказывал ему, что их со школы отправляли сюда на работы по обеспечению поселка зеленью и овощами, и Леонид ожидал увидеть что-то типа наших северных тепличек, а тут стояло два просторных стеклянных дома, похожих на оранжерею на Потемкинской улице в Питере.

Из окна Леониду была видна довольно высокая труба местной ТЭС, снабжающей Озерный теплом и светом.

«Да, задумано все солидно! Прямо как отдельное государство, живущее самодостаточной жизнью, – заключил Леонид. – Где-то ты, Есения? Может, в ста метрах от меня, может, в тысяче… Ничего не изменилось, я опять тебя ищу, и мне опять приходится ждать…»

Леонид совсем приуныл и, чтобы отвлечься, пошел в гостиную выбрать что-нибудь почитать.

Взяв с полки какую-то научную книжку с картинками, он рассеянно полистал ее, как вдруг услышал, что к дому подъезжает машина.

Он замер, боясь подойти к окну, чтобы посмотреть, кто там. От напряжения у него похолодело в животе.

Хлопнула дверца машины, но вышедший из нее человек направился, судя по звуку шагов, к крыльцу соседей.

Услышав, как открылась и захлопнулась там дверь, Леонид облегченно перевел дух: «Слава Богу!».

Он заглянул в спальню к Федору, собираясь предупредить его, что вернулся сосед, но Федор крепко спал, накрывшись покрывалом с головой.

Тогда Леонид вернулся на кухню и сел, прислушиваясь к происходящему за стеной. Видимо, кухни здесь были смежные, потому что он услышал, как там торопливо ходит человек, гремя посудой. И вдруг к этому прибавился еще и удивленный женский возглас.

«Как это я проморгал ее приход? – раздосадовался Леонид, припадая ухом к стене. – Тоже мне лазутчик!»

Мужской голос что-то отвечал женщине, но Леонид не мог разобрать слов. Вспомнив виденный им в детстве какой-то шпионский фильм, Леонид взял стакан и, приставив его к стене, прижался к нему ухом.

«О!» – удивился он, отчетливо услышав, о чем там говорят.

– И когда ты вернешься? – спрашивала Нина Ивановна.

– Не знаю, должна прилететь комиссия, ты даже не представляешь, что этой ночью случилось!.. – мужчина помолчал. – Начальство приказало мне быть за него на руднике, он утром улетает с Есенией Викторовной в «головняк». Хочет, чтобы я принял комиссию по высшему разряду.

– А что произошло-то? – спросила Нина Ивановна.

– Это служебная тайна, не спрашивай. Одно могу сказать: будет серьезное разбирательство. Так что не жди меня скоро, если что, я тебе позвоню. Давай, скоренько обедать, а то черт его знает, когда еще поесть придется…

Леонид взял лист и тщательно записал все, что услышал, чтобы доложить Федору, когда тот проснется. «Если будет разбирательство, а оно обязательно будет, нам тут вообще могут перекрыть кислород», – приписал он от себя…

У соседей хлопнула входная дверь, и через мгновение от дома отъехала машина.

Оставив лист на столе, Леонид вернулся в гостиную, решив дальше осмотреть книжные полки. Здесь было много научной литературы, но несколько полок было заставлено подписными изданиями с русской и зарубежной классикой. Вдруг на одной из полок, под альбомами по искусству, Леонид заметил темно-синий коленкоровый переплет какого-то толстого издания. Уже догадываясь, что это может быть, он с волнением вытащил его.

Предчувствие его не обмануло – это оказался фотоальбом. Раскрыв его, Леонид тут же встретился с грустными глазами Есении, держащей на руках ребенка, которому было чуть больше годика. Они были сфотографированы на фоне сопок. Весенний ветерок взметнул волосы Есении. Она стояла, крепко прижимая к себе сына, испуганно смотрящего в объектив.

«Сибирская мадонна… – пронеслось в голове Леонида, и он почувствовал, как у него перехватило дыхание. – Родные вы мои…»

Федор, самостоятельно проснувшийся около семи часов, так и застал Леонида сидящим в сумерках в гостиной: тот все еще рассматривал при свете фонарика семейный альбом Есении.

Посмотрев в его наполненные болью глаза, Федор положил ему руку на плечо и сказал одними губами: «Ничего, паря, все будет хорошо! Я тебе обещаю!».

Леонид благодарно пожал ему руку, а потом, поманив, повел его на кухню, где протянул ему листок.

Федор, прочитав написанное, задумчиво покивал, а потом написал: «Ночью пойдем к вертолетной площадке, нужно осмотреться. Может, удастся выбраться отсюда тем же вертолетом, на котором повезут и ее. Можешь поспать еще».

Леонид кивнул и пошел в спальню Есении.

Во втором часу ночи его разбудил Федор. Леонид тщательно застелил за собой постель, скрывая следы их пребывания в доме.

В ванной, где он уже испытанным способом нацедил себе в таз воды, он тихо ополоснул лицо, после чего все расставил по своим местам, а полотенце, отжав посильнее, повесил на батарею сушиться.

Войдя на кухню, он глянул на плиту, где стояла кастрюлька, еще наполовину полная гречневой каши. «Возьмем с собой?» – жестом спросил он Федора, указывая на кастрюлю, но тот насмешливо посмотрел на него.