Эльфы, волшебники и биолухи - Галина Гончарова

Их просто НЕ БЫЛО! Но так же не бывает? Это просто бред?! Нет таких неуязвимых воинов. Я не знаю армии, которая могла бы уничтожить весь город — и не оставить в нем ни одного своего солдата. Пусть даже уничтожать города можно по-разному. Но здесь же была битва? Этот город не залили напалмом, его не грохнули атомной бомбой, его не отравили бактериологическим оружием. Нет! Кто-то просто вошел в ворота — и прошел город из конца в конец, разрубая на части всех, кто встретился ему (им?) по дороге.

Я свернула еще в один переулок.

И вот теперь мне стало так плохо, что я даже не смогу описать это состояние.

В переулке лежали четыре тела. Двое мужчин с мечами. Одному из них отсекли голову. Второму… второго просто развалили на две половинки от плеча до пояса. Просто и изящно. Но смерть мужчин меня бы не тронула. Насмотрелась уже.

Они ведь не просто так сжимали в руках мечи. Они защищали ребенка. Маленькую и удивительно красивую девочку лет пяти. Голубое платьице, залитое засохшей, теперь уже черной кровью, золотые кудряшки под белым чепчиком, широко раскрытые, не верящие в свою смерть, доверчиво-голубые глаза. Ее тоже рассекли на две половины.

А перед ребенком, в луже крови, лежал маленький щенок. Он грозно скалил зубки, которыми не смог бы даже рукав прокусить — и тоже был безнадежно мертв.

Я упала на колени.

Воображение не подвело меня — я могла представить, как все происходило с точностью до минуты. Они бежали, пытаясь спасти ребенка. От кого? Или от чего? Этого я пока не знала. Но их настигли. Вот враг шагнул к мужчинам. Ему не понадобилось много времени. Несколько ударов, звон оружия — и один защитник оседает на землю. Отрубленная голова откатывается в сторону. Короткая схватка — и второй мужчина падает навзничь. Падает — истекая кровью из рассеченных артерий. Враг выдергивает меч из разрубленного тела — и медленно шагает к девочке. Она не пыталась убежать или спрятаться. Не успела? Оцепенела от страха? Не верила, что ее могут убить?

Этого мне никогда уже не узнать. Никогда.

Щенок бросается защищать хозяйку, скаля маленькие зубки. Судя по позе — его отшвырнули и разрубили пополам. И точно также разрубили и ребенка.

Я никогда не думала, что мне может быть так больно.

Больно.

БОЛЬНО!!!

Несколькими минутами раньше страдало только мое тело. Сейчас же в огне и судорогах корчилась моя душа. Сгорала до последней искорки веселая девочка Тина, для которой жизнь была увлекательным приключением. Выгорала до последнего. Неужели это я когда-то смеялась, отвечая на вопросы на выпускных экзаменах? Это я явилась в институт с бутылкой водки и заявила, что лучше всего сдавать экзамен под градусом? Это я когда-то занималась с мужем любовью прямо в лифте городской библиотеки? Я мечтала о ребенке? О маленькой девочке, которую можно будет воспитывать, и наряжать, как принцессу?

Я?

Нет.

Я с криком упала на мостовую.

Я даже и не помню, что со мной происходило в те несколько минут. Я кричала и выла, как раненый зверь? Как зверь, у которого на глазах убивают его детенышей? Возможно. Каталась по земле? Кажется, да. Била кулаками по булыжникам тротуара? Наверное.

Иначе откуда бы на костяшках пальцев взялись кровавые ссадины.

К счастью, силы человеческие небеспредельны.

Я должна была или сгореть, сойти с ума от того, что я увидела, или стать совершенно другим человеком.

И с земли поднялась — Я.

Теперь на вопрос о себе я могла ответить, ни капельки не кривя душой. «Я — Тина. Волшебница. Вэари».

Мало? Много? В самый раз?

Этого я пока не знала. В жизни этой новой женщины было очень много и черных и белых пятен. Много вопросов — и мало ответов. И только одно утверждение. Но зато — крепче гранита.

ТЕ, КТО ВИНОВЕН В СМЕРТИ ЭТОГО ГОРОДА — УМРУТ.

Умрут так же медленно и мучительно, как люди, лежащие на мостовой. А город…

Я развернулась — и направилась к воротам. Мне нужно было выйти отсюда. Потом я решу, с чего начинать месть. И еще…

Я вернулась к девочке. Положила руку ей на лицо и закрыла глаза. У меня могла бы быть такая дочка. У нас с Ники.

Теперь уже не будет.

Больно.

Пальцы испачкались в застывшей крови.

И в этот момент я твердо поняла, что именно я буду делать. Что, как, в какой последовательности, и даже — какими учебниками мне для этого надо воспользоваться. Не смогу описать это состояние. И бактериологическим оружием.

Я атеистка, но в такие минуты даже я начала думать о Боге. Где же ты был, милосердный!?

ГДЕ!?

Или это не твой мир? Не твоя епархия? Но для чего нужны боги — допускающие такое?

Разве мы не бросаемся на помощь людям, которых никогда и не видели? Разве мы сможем оставаться в стороне от чужого несчастья? Я бы не смогла. А боги? Этого я не знала. Но другое знала твердо. Пока я жива, рядом со мной ничего подобного происходить не будет. Жаль только, что мой родной мир теперь навсегда закрыт для моего вмешательства. Я могу жить там, я, наверное, так и сделаю. А может, и не сделаю. Кто сказал, что самое страшное — это бессилие? Неправда! Самое страшное — это когда ты знаешь, что надо сделать, понимаешь, как лучше для всех, можешь это сделать — и не можешь. Потому что рискуешь поплатиться жизнью. И даже больше, чем жизнью. Вот, как Рон Джетлисс.

Который, кстати говоря, и станет моим первым делом.

Я вышла за ворота мертвого города.

Я так и не узнала, как он назывался. А может, и никогда не узнаю. И что? Его название теперь неважно. Рана уже нанесена. И болеть меньше не станет.

К воротам был привязан лоскуток ткани. Ярко-голубого цвета. Я никогда не видела еще цвета такой яркости. Даже у эльфов. Было полное ощущение, что кто-то взял, оторвал кусок летнего неба и повязал на ворота. Хотя эта ткань была даже ярче неба.

Мелькнула мысль, что неплохо бы получить платье из этой ткани. Я, было, ужаснулась себе, но потом пожала плечами. Валентина, кандидат наук из института, не смогла бы так подумать. Но я ведь и не была уже Валентиной. Я стала Тиной. Вэари. И хотя еще сама не успела до конца познакомиться с этой дамой, но была уверена, что цинизма у нее на троих хватит. Не нравится? Мне тоже. Но выбора мне не предоставили.

Я свернула лоскуток и сунула в карман.

Я хотела отойти подальше от города. Но не успела. Дело в том, что сразу от ворот начиналась узкая полоса выжженной земли. Да, именно так! Не дорога. Полоса тянулась и по дороге, но никакая, даже самая утоптанная дорога не сравнилась бы с ней чернотой. Я присела и попробовала коснуться полосы пальцем. Палец свободно погрузился в черную мелкую пыль. Земля? Нет. Прах земли.

Мне уже говорили, что любопытство сгубило кошку. Я кошкой не была. И решительно отправилась по этой полосе, куда бы она ни шла. А шла она к какому-то темному пятну в отдалении. Интересно, что бы это могло быть? Хорошо бы шатер местного отшельника. Или не отшельника. Неважно. Главное, чтобы там нашелся кто-нибудь. Или что-нибудь. Человек или не человек. Да хоть черт с рогами! Неважно! Главное, чтобы это было мыслящее существо. Тогда бы я смогла узнать, что именно произошло в этом милом городке. И произошло не так давно. Определенно, это сделали ночью. Этой ночью. Не прошлой. И не позапрошлой. Простите за подробности, но трупы успели бы протухнуть за такое время. А все мертвецы выглядели хотя и не слишком аппетитно, но были свежими.