Затерявшийся (Дилогия) - Вадим Мельнюшкин

Зиновьев осмотрел распотрошенную и подготовленную к уничтожению, методом сжигания, технику, гору трупов и явно впечатлился.

– Здорово вы их. Сколько?

– Двадцать пять и один пленный.

– А ваши потери?

– В этот раз пронесло.

– Что, даже раненых нет?

– Не успели.

– Сильно.

– Работа у нас такая.

– И так всегда?

– Нет, конечно. И у нас потери бывают, но если засада организована правильно, то обходимся в соотношении где-то один к пяти, это с учётом раненых. По невосполнимым меньше чем один к десяти, но только одними засадами не обойтись. Недавно пришлось брать штурмом немецкий взвод в казарме – пять человек, включая умершего раненого, да ещё шесть лечатся.

– А зачем рисковали?

– Кушать очень хочется. Аж полутысяче человек. А у немцев было что предложить. Да, менять жизни на еду глупо, но не в наших условиях.

– Зря вы так – пять бойцов в обмен на взвод противника…

– Хреновый это расклад старшина. Вот пооботрёшься у нас – поймёшь. По мне, и один наш на всех этих уродов, сколько бы их не было, много, но война меня не спрашивает.

Старшина посмотрел на меня задумчиво, да и остальные его люди, слышавшие наш разговор, имели вид слегка ошарашенный. Раненый боец что-то негромко, так что я не расслышал, спросил у Георгия. Тот так же негромко ему ответил, посмотрел на удивлённо молчащего радиста, и продолжил говорить. Влезать не стал, пусть получают информацию из разных источников – и им, и нам полезнее.

Гостей мы тоже нагрузили. Не сильно, так как и своего груза у них хватало, да и вымотаны они были поболее нашего. Назад шли хоть и по уже пробитой тропе, но медленно – и устали, и вес тащили другой. Темнота легла, когда прошли только половину расстояния. Темп ещё больше упал. В лагерь вернулись уже далеко за полночь. Водителям же пришлось пробивать дорогу до перекрёстка с трассой. Не факт что немцы смогут проверить, откуда пришли грузовики, но бережёного и бог бережёт – пусть голову ломают, откуда это мы прикатили.

Вообще, с началом зимы следы путать стало значительно труднее. Не единственный, но самый действенный вариант – не давать противнику свободно передвигаться и делать своё дело. Другой – напутать, как заяц, так много следов, чтобы в этих петлях преследователь запутался и сломал себе голову, разбираясь, кто шёл, куда и зачем. На данный момент мы использовали комбинацию из двух этих способов, если не считать того варианта когда сами навели фашистов на ложную базу.

Интересно, я бы скорее сказал жизненно важно, что же предпримут немцы? Естественно они не ограничатся каким-то одним способом или методом. Даже навскидку могу предложить несколько вариантов, как нас можно прищучить, но потому, что знаю наши слабые стороны. Но ведь я не знаю и сильных немецких. В тоже время, а не слишком ли мы возомнили о себе? Может немцам, наши дёрганья, совершенно не интересны? Ну, пусть не совершенно, пусть просто малоинтересны. А я тут продумываю меры противодействия операции, которую никто и не думает проводить.

В голове тут же откуда-то появились стихотворные строки: "мы бы всех их победили, только нас не замечают". Да нет, ерунда, замечают – вон даже какие страшные танки против нас на дорогу выгнали. Может ещё загасить им пару таких патрулей, чтобы жизнь мёдом не казалась? А что, очень даже выгодно получилось, вот только удастся ли следующий раз так их поймать? Думать надо, думать – да сейчас наш главный аргумент это засады, но долго ли мы так провоюем. Да сколько ни получится – всё наше. Пока есть возможность надо бить. Всё одно немцы что-то придумают, а значит надо их провоцировать, чтобы реагировали не сильно умничая. Тогда возможно и потери будут меньше, чем, если дать им подготовиться и массово применить новую тактику – пусть раскрываются постепенно, а мы тоже станем пробовать меры противодействия.

Глава 8

Этот день начался для меня рано. С хорошо протопленной бани, горячей воды и прочих мойдодырских удовольствий. Калиничев поддал пара от души и присоединился к нам с Нефёдовым, растянувшимся на полках. Десять минут можно понежиться и расслабиться ни о чём не думая.

– Чего будем с ревизорской группой делать? – тьфу на тебя капитан, не дал расслабон поймать.

– А что можно делать? Предлагай.

– Да я сам не в разумении. Мне с проверяющими общаться не приходилось, с ними всё больше командир части или начштаба разбирались.

– Приказывать они нам не могут, – влез лейтенант. – А вот мы им вполне.

– Они-то не могут, сами, а вот передать распоряжение какого-нибудь комдива – вполне. Есть у меня мысль, и я её думаю.

– А поделиться, – заинтересовался Нефёдов.

– А, пожалуйста. Я уже довёл их старшине, что воюем мы здесь по особому, и не готовы рисковать жизнью даже одного бойца, если гарантированно не возьмём несколько немецких.

– И?

– Вот и ваша задача внушить ему, что приказы, ведущие к уничтожению отряда, будут просто напросто проигнорированы.

– Это как? – Калиничев аж привстал.

– А так, – звания у меня нет, а я командир, да и отряд у нас не воинское формирование, а некая организация, скреплённая комсомольским духом.

– И что, сработает? – не поверил лейтенант.

– А почему нет. Отдельно тебе приказ прислать могут – например, пойди и убейся об стену. Пойдёшь и убьёшься. А я не пойду.

– Тогда приказ придёт мне, – вздохнул капитан. – Принять командование отрядом.

– Думал я уже, ночью почти глаз не сомкнул. Это один из вариантов. Второй, по вероятности не менее неприятен, это если мне звание присвоят. Как минимум не ниже твоего.

– И так могут.

– Но почему вы думаете, что приказы будут плохие? – возмутился лейтенант.

– А, – капитан только махнул рукой.

– Попробую объяснить, – взял из кадушки запаренный веник и врезал Калиничеву промеж лопаток. – Информации о положении за линий фронта у них с гулькин хрен, тактику партизанской войны они знают по гражданской, и может ещё по стихам Дениса Давыдова. Положение под Москвой охрененно тяжёлое – подразделения по численности вроде нашего, небось, сгорают за считанные минуты боя. Людей бросают как в топку, чтобы задержать противника хоть чуть-чуть. Вот и нас так же бросят не задумываясь.

– Если это поможет выстоять…

– Может и поможет, а может и нет. Мы можем или сейчас убить сотню фрицев и задержать пару эшелонов, и лечь всем, или продолжать действовать так же как и раньше.

– Эка ты хватил – сотня фрицев и пара эшелонов. Да мы уже их в несколько раз больше набили, а дорога вообще стоит, почитай неделю.

– Вот и вбей старшине и прочим гостям в голову, что мы одним своим присутствием здесь, нависая над линиями снабжения, делаем больше чем лихими атаками. И чем дольше мы будем здесь мельтешить, кусая врага за пятки, тем толку будет больше.

– Да, – капитан тоже достал веник и начал охаживать себя по груди и животу. – Если мы сможем доказать, что в сложившейся ситуации наша тактика самая выигрышная, то возможно они развяжут нам руки. Но совсем от руководства они не устранятся.

– Это да, потому нам надо сделать так, чтобы руководство это было больше стратегическим, типа "Товарищ, бей немцев", а ещё нам нужно снабжение. Поэтому неплохо бы продвинуть руководству здравую мысль – чем лучше снабжение, тем больше от нас толку.

– Неплохо бы ввести их в курс дела, – вставил млеющий под веником Калиничев. – Показать захваченные трофеи, особенно документы, оружие и форму немецкого осназа. Эти ребята, похоже из нашего, так пусть проникнутся. Радиста подключить к обучению. И всё это под маркой того, что изучив местность, мы можем проводить подобные операции. Пожаловаться, что на незнакомой местности у нас так не выходит.

– Хорошо. Тоже вариант. Только надо осторожно, не пережать. Стараемся давать факты, выводы сами пусть делают.

На очередном совещании, пригласив заодно Зиновьева, устроили разбор прошедшей операции. До старшины и Байстрюка тактику обработки гостей я довёл, но предупредил что давить не стоит. Вообще стараться не касаться сложных вопросов самим – только отвечать на вопросы, если будут подняты.

После совещания устроили построение личного состава. Пока только того, что находился на главной базе. С учётом ушедших в разведку и караула, в строю стояло человек сорок. Причём на правом фланге были и Маша с Ванькой.

– Дорогие товарищи, – вступительную речь пришлось говорить мне, хотя я и старался скинуть эту привилегию на Нефёдова, но мне указали на политическую близорукость и ошибочность при манкировании своими обязанностями. – Сегодня мы собрались вместе по нескольким поводам, и все они хорошие. Начну с того, что нам не только удалось наладить связь с Большой землёй, но также мы рады приветствовать в наших рядах товарищей, представляющих наше советское командование. Сейчас, когда мы имеем возможность без помех осуществлять общение с Центром, перед нами открываются новые перспективы и новые возможности в борьбе с фашистскими оккупантами. Теперь мы сможем свободно передавать информацию, получаемую как нашей разведкой, так и собранную местными активистами, а эти сведения помогут высшему командованию более точно планировать военные операции. Мы уже блокировали движение врага по двум шоссейным и одной железной дороге, а также можем наносить удары ещё по одной железной дороге. Только вчера оттуда вернулась одна из групп, сообщив о подрыве двух эшелонов противника.