Месть розы - Николь Галланд

— Дело может дойти до расследования твоей истории. — Павел навзничь рухнул на постель. — А твое слово при дворе стоит меньше, чем слово свободного человека. Жуглет трудится не покладая рук, пытаясь смягчить позицию Конрада по отношению к Линор, а он гораздо коварнее тебя и лучше манипулирует людьми. Он в состоянии добиться своего.

— Вот от Жуглета и нужно избавиться! — взволнованно воскликнул Маркус, сжав переплетенные пальцы с такой силой, что побелели костяшки.

Павел задумался.

— А что? Виллем без Жуглета не более чем несмышленый щенок. И еду Жуглета можно… приправить так же легко, как для Виллема. — Он отечески улыбнулся, глядя на Маркуса. — А для тебя риска никакого. Я достану зелье, я помогу искупить свой грех, и я прикрою тебя, если возникнут какие-то подозрения.

Маркус саркастически рассмеялся.

— Нет. Вы просто будете смотреть, как крепостного вешают, и полностью освободитесь от подозрения.

Павел сел с хмурым видом.

— Я уважаю твой ум, Маркус. Будь любезен, уважай мой. У тебя годами были самые теплые отношения с Жуглетом, и оба вы не питали любви ко мне. Если тебя схватят и ты расскажешь Конраду, что за всем этим стою я, он поверит тебе. Следовательно, не в моих интересах, чтобы тебя схватили. — Он слегка расслабился, снова откинувшись на подушки. — Есть яды, убивающие безболезненно. А Жуглет глотает все подряд, как типичный бродяга.

— Я не стану убивать невинного человека.

— Правда? — фыркнул Павел. Он сел, упершись руками о колени, и в первый раз прямо взглянул на Маркуса. — Тогда как, с учетом всех обстоятельств, ты намерен получить желаемое?

Маркус задумался. Внезапно сердце у него заколотилось.

— Расскажу всю правду, — сказал он наконец.

— Расскажешь Конраду, что солгал насчет Линор?

Маркус побледнел и встал.

— Что вам…

— Просто догадка. — Павел улыбнулся. — Успокойся. Этот вывод напрашивается сам собой, но Конрад не видит его, потому что привык воспринимать тебя как честного человека. Мы должны использовать эту его слабость, знаешь ли. Думаю, у нас впереди три месяца его слепого доверия к тебе, а потом подозрения станут нарастать. Поэтому нужно действовать быстро, чтобы успеть получить все желаемое.

— Не будем мы ничего такого делать, — простонал Маркус, сражаясь с приступом тошноты. — Я прямо сейчас пойду к нему и расскажу все.

— Если признаешься, ты покойник, — со спокойной убежденностью заявил Павел. — Неужели непонятно? Ему придется убить тебя. Ты поступил как предатель, оклеветав его невесту, и выставил его перед всеми дураком… не говоря уж о Виллеме, который просто оторвет тебе голову. Не знаю, зачем ты сделал это, но твоя цель тоже станет понятна, и вряд ли к твоей выгоде. Если говорить откровенно, этот выход для тебя полностью закрыт, Маркус.

Самодовольная усмешка на лице Павла как бы приглашала сенешаля признать свое падение и постараться извлечь из него выгоду.

— По крайней мере, начиная с этого момента я буду честен и тем самым попытаюсь исправить положение.

Павел рассмеялся.

— Ну-ну, попытайся, но сомневаюсь, что от этого будет толк.

Он поднялся и зашагал к двери с ленивой уверенностью, напомнившей Маркусу императора.

— Поговорим позже, когда обстоятельства сложатся так, что у тебя совсем не останется выбора.

— Жуглет, я хочу показать тебе кое-что, — вскоре после этого разговора с очень серьезным видом сказал Маркус, подкараулив менестреля в коридоре неподалеку от приемной Конрада. — Пойдем ко мне, — и он начал спускаться по ступеням.

— Император ждет свежий графин с вином, — запротестовала Жуглет, тем не менее следуя за Маркусом.

— Не лги. Если бы тебя послали в погреб, ты пошел бы к другой лестнице.

— Он хочет подогретого вина с пряностями, а для этого нужно спуститься на кухню.

— Я не задержу тебя надолго.

Они пересекли двор и начали подниматься по внутренней винтовой лестнице. В большой прихожей пажи уже развели огонь в камине и зажгли факел. Не останавливаясь, Маркус направился прямо к одному из выставленных вдоль стены резных сундуков и откинул крышку. Жестом дав понять Жуглет, что нужно закрыть дверь, он достал потрепанный кусок пергамента, чернильницу и тростниковое перо.

— Зачем это?

Вопреки желанию Жуглет, таинственность происходящего захватила ее. Маркус, конечно, ублюдок, но, по крайней мере, в отчаянии ведет себя не так примитивно, как Виллем.

Жуглет, я знаю, ты все еще подозреваешь меня, но в одном ты не должен сомневаться. Я люблю дочь Альфонса.

Конечно, конечно, — ответила Жуглет, надеясь, что это неправда, но, взглянув в его лицо, внезапно осознала, что сенешаль искренен.

Это было скверно, поскольку относилось к разряду того, на что менестрель не в состоянии повлиять.

— Да, я люблю ее. Если ты по-прежнему действуешь в моих интересах, умоляю, уговори Конрада ускорить наш брак с Имоджин.

Вот, значит, чего он хотел в конечном счете. Она удивленно смотрела на Маркуса, пытаясь решить, способен ли он, потворствуя собственным желаниям, разрушить будущее императора.

Тот, однако, неправильно растолковал удивленное выражение ее лица.

— Тебе не верится, что единственное, чего я хочу, это Имоджин. Сейчас я напишу ей письмо, и ты из первых рук узнаешь, какие чувства я питаю к ней.

— Это ни к чему. — Жуглет сделала вид, что подавляет зевок. — Единственное, чего я сейчас хочу, Маркус, это свернуться калачиком у камина и поспать. Сегодня выдался тяжелый день.

Нужно было срочно остаться одной, чтобы разобраться в том, что она услышала.

— Я все равно собирался писать, — стоял на своем Маркус. — Можешь прочесть? Я хочу, чтобы ты был моим свидетелем. Если ты искренен в своей дружбе ко мне и если когда-нибудь меня призовут к ответу за все происшедшее, будь моим свидетелем.

— Хорошо, — уступила наконец менестрель.

Недавний притворный зевок заставил ее осознать, насколько она в самом деле устала и как дорого ей обошлось нападение Павла в подвале. Да и бесконечные муки Виллема тоже. Не день, а сплошные неприятности.

— Ладно, я твой свидетель.

Она шутливо, но вместе с тем устало поклонилась. Маркус окунул перо в чернильницу и быстро написал:

«Имоджин, дорогая, мое сердце полно тобой. В каждой даме при дворе я вижу тебя, и от этого они кажутся прекрасными, хотя никто…»

— Да-да, все ясно, но нельзя ли сегодня вечером обойтись без поэзии? — остановила влюбленного Жуглет, которая читала поверх его плеча. — Переходи к сути, умоляю тебя.