Никогда не было, но вот опять. Попал - Алексей Николаевич Борков

в голову тятя. Возьмем пацанов. Рассказывать пока им ничего не станем, а кой-какая помощь от них будет. Сам знаешь, дела я большие задумал и без верных людей никак. Кстати, ты разговаривал с дядькой Акимом, что он говорит, когда дознаватели приедут?

— Дознаватели? Какие дознаватели?

— Ну как какие. Пожар и все такое.

— Да кому мы нужны в уезде. Ну погорели какие-то мужики в селе, староста отписался, бумагу в уезд послал, что молонья заимку сожгла. Может пошлют кого, а скорее всего никто и не приедет. Не великие чай баре пострадали.

И правда, чего это я? Девятнадцатый век на дворе и пострадавшие на пожаре не дворяне, не чиновники, а обычные крестьяне, коих на Руси без счета. И потом молния — стихийное бедствие. Чего тут расследовать?

— Хорошо коли так. Ну а мы как? Едем в Барнул или тут очередных варнаков ждем?

— Едем! Летна боль! Послезавтра с утра и тронемся.

Глава двадцатая

В Барнаул на двух подводах добирались четыре дня. Обь с протокой большим препятствием не стала. Паром работал исправно, только денежки плати. Остановились у дедовских дальних родственников. Старики проживали в большом доме с пристройками. Места хватило всем, хотя нам с парнями было тесновато.

Первым делом повел свою команду приодеться. В лавке мои дружки меня изрядно насмешили. Все как один выбрали почти одинаковую одежду, очень похожую на Фролкину. Косоворотка, сапоги, штаны и жилетка, а сверху какойто армяк, или как там он называется. Спорить с ними не стал, рассчитался с приказчиком почти не торгуясь. Я подобный прикид покупать себе не стал, спросил лишь приказчика, где можно купить одежду поприличние.

— Так вам нужно к Абраму Хайкину, он господскую одежду шьет.

Распросив где отыскать упомянутого Абрама, сразу к нему не пошел. Всей гурьбой направились к парикмахеру, где моя команда лишилась своих слабо расчесанных лохматых волос и приобрела вполне нормальные прически. Здесь я проявил твердость и не дал им сделать модный в определенных кругах пробор посредине головы. Заплатив цирюльнику за друзей и, выдав им по три рубля, отправил их развлекаться, а сам сел в кресло попросил остричь меня покороче.

Надо сказать, парикмахер сначала подозрительно косился на меня. Видимо его несколько напрягала моя молодость и одежда; я был в своей удобной но изрядно потрепанной куртке, но моя платежеспособность и уверенность с которой, я к нему обращался, сделали свое дело и он без слов состриг мою достаточно буйную шевелюру. Оглядев в себя в зеркале, поморщился. Слишком юно и не солидно я выглядел.

— Прошу меня извинить. — Сказал я. — Позвольте узнать ваше имя.

Парикмахер удивленно на меня глянул и ответил:

— Лапшин Иван.

— А отчество ваше?

— Дементьевич.

— Иван Дементьевич, а нет ли у вас паричка какого-либо?

Тот с еще большим удивлением уставился на меня:

— Паричка-с? А зачем вам паричок-с, позвольте полюбопытствовать?

— Видите ли Иван Дементьевич, мы у себя в Бийске любительский театр хотим организовать. Пьесу господина Островского будем играть. Вот и нужны нам парики и кроме того накладные усы да бороды было бы неплохо приобрести. Я в Бийске интересовался но там никто сие изготовить не берется.

— Хм. Делал я парики нашим господам артистам.

— Артистам? Неужели у вас в городе и театор есть?

— Какое там. Это господа инженеры да служащие спектакли играют.

— Любительский театор что-ли?

— Ага! Любят всякие представления делать. Вот и заказывали мне парики и бороды. Да вот и последний паричок висит. — Указал он на нечто висящее в углу.

Я присмотрелся: точно парик. Довольно длинные черные волосы.

— Можно примерить?

— Извольте-с. — Подал парик Иван Дементьевич.

Я повертел парик в руках и, преодолевая некоторую брезгливость, натянул его на голову. Из зеркала глянула на меня диковатая физиономия. Приклеить усики, бородку клинышком, одеться в черное и вылитый испанский идальго. Прямо хоть пой: «Я здесь Инезилья, я здесь под окном. Обьята Севилья и мраком и сном». Только вот глаза не испанские — северные, светло-голубые. Да черт с ними кто там присматриваться будет. Снял парик и поинтенресовался ценой. Парикмахер заломил нечто несусветное.

— Побойтесь бога Иван Дементьевич. Да разве ж это может стоить двадцать пять рублей. За пятнадцать возьму. Если изготовите усы да бороду накладные накину еще рублей пять.

— А если я вам клей, каким усы да бороду клеить можно найду?

— Тогда и за двадцать пять рублей сговоримся.

— Хорошо! Посидите минутку.

Прошло минут пятнадцать и Лапшин, чуть запыхавшись появился из глубин своей парикмахерской. Похоже бегал куда то. Принес и выложил еще два парика и различные накладные усы и бороды. Подал какой-то флакон. Я поворошив бороды и поглядев на усы, взял в руки флакон открыл и понюхал. Ощущался слабый рыбий, а может и не рыбий запах. С сомнением покрутив флакон спросил:

— У нас с этого клея морда не облезет?

— У господ артистов не облезла, не облезет и у вас.

Минут через десять торговли я стал обладателем театрального реквизита, а хитрый парикмахер стал богаче на пятьдесят рублей и похоже сильно радовался, что нагрел простоватого юнца на приличную сумму. Блин! Денежки тают с катастрофической быстротой. Хорошо, что прихватил с собой пару брюликов да несколько необработанных камешков зеленого цвета, что нашлись у покойного Рябого. Буду пытаться пристроить их местному ювелиру. Судя по имени и фамилии портного, ювелир в городе должен найтись.

К портному пошел предварительно разоружившись. Наверняка одежку мерить придется, вот и не буду пугать человека ножами да пистолетом. Я представлял, что попаду в некое подобие ателье, похожее на то, где в семидесятых я шил себе расклешенные брюки, но «ателье» оказалось небольшой лавчонкой где продавались: шляпы, картузы, пуговицы, иголки, нитки и прочая портновская лабуда. Стоящий за прилавком молодой лупоглазый парень, с приличным шнобелем, с подозрением уставился на меня. Я вежливо осведомился:

— Любезный, могу я видеть уважаемого господина Хайкина — портного.

Тот смерил меня взглядом и не любезно спросил:

— Чего надо?

— Ну чего-же надо от портного? Одежду приличную заказать хочу. Рекомендовали к господину Хайкину обратиться.

Парнишка еще раз самым внимательным образом осмотрел меня, видимо решая, или выгнать, или все-таки допустить до портновской тушки:

— Хорошая одежда больших денег стоит. — Намекнул он на мою платежеспособность.

— Любезный, разве я говорил за цену? Мне нужен приличный прикид и если он мне понравится, то в цене сойдемся.

Парень озадаченно полупал глазками и решился потревожить старших. Он подергал за шнурок свисавший со стены у него за спиной и предложил мне немного подождать.

Ждать пришлось недолго. Минуты через