Юрий Звенигородский. Великий князь Московский - Константин Ковалев-Случевский

Но и это не стало тогда поводом для того, чтобы Юрий Звенигородский и Галичский предпринял какие-то действия против брата. Он, как теперь становится ясно, не собирался этого делать и ни разу не покушался на его жизнь.

С. М. Соловьев пишет в своей «Истории России с древнейших времен»: «До нас дошли также договорные грамоты Василия Димитриевича с родными его братьями. В них нет отмен против прежних подобного же рода грамот. Для объяснения последующих событий нужно заметить, что князья Андрей и Петр Димитриевичи обязываются в случае смерти Василия блюсти великое княжение и под сыном его, тогда как в договорной грамоте Юрия этого условия не находится».

Василий предпринимал различные попытки уговорить братьев на поддержку изменения сути завещания Дмитрия Донского. Более слабые по положению — они были на его стороне. Но не Юрий, который стоял на своем.

Князя Звенигородского неожиданно поддержал самый младший брат — Константин. Тот самый, что родился за несколько дней до кончины Дмитрия Донского и не был наделен имуществом и уделами в тексте его духовной грамоты.

В первом своем завещании Василий Дмитриевич не мог не отдать кое-что и ему (после конечно же своего сына): «А брата своего и сына, князя Константина, благословляю, даю ему в удел Тошню да Устюжну по душевной грамоте отца нашего, великого князя». Но затем, при составлении второго варианта завещания, Василий (в 1419 году) заставляет братьев принять старейшинство их юного племянника (которому на тот момент было четыре года).

И тут вдруг Константин выразил свой протест, поддержав Юрия Дмитриевича.

В отместку Василий отнимет у него удел (вновь нарушив завещание Дмитрия Донского), и Константину придется бежать в Новгород. Но ненадолго. Властолюбивый князь Московский умел убеждать. Деваться было некуда, и младший брат временно согласится с мнением старшего.

В 1422 году князь Юрий похоронит свою супругу — Анастасию. А на Руси начнется такой страшный голод, что в городах будут употреблять в пищу собак, кошек и павших лошадей. Летописи коротко отметили: «и люди людей ядоша».

Что-то не совсем ладилось у Василия Дмитриевича.

Великий князь Московский скончался 27 февраля 1425 года. Возможно, от эпидемии оспы, которая разгорелась в Москве. Погребение состоялось в Архангельском соборе, у южной стены храма, рядом с отцом — Дмитрием Донским. Нынче на его надгробии мы можем прочитать: «В лето 6933 февраля 27 преставис(я) благоверный князь великий Василей Дмитреевич».

Он ушел из жизни, успев составить еще один, третий вариант завещания. Предположительное время написание документа — март 1423 года. Внизу грамоты также есть подпись митрополита Фотия на греческом языке.

К грамоте подвешена печать из желтого воска — Василия Дмитриевича. Датировка произведена была по списку XV века, где на обороте листа сохранились две важные надписи, первая: «список з грамоты, что поймал Олексеи з собою в Литву, коли с митрополитом поехал с Фотеем на середохрестье» и вторая: «список с тое грамоты, что пошла к великому князю к Витовту с Олексеем в лето 30 первое, з середохрестья». Средокрестьем назывался день середины Великого поста (среда четвертой Крестопоклонной недели поста). Но даже это обстоятельство не замедлило решительных действий митрополита.

В грамоте все было сформулировано четко. Великокняжеская власть переходила к сыну — Василию. Он был еще в возрасте десяти лет, а потому требовался опекун-покровитель. Им могла бы стать мать — Софья Витовтовна. Но для Руси нужен был авторитет посерьезнее.

Выбор Василия пал на все еще могущественного великого князя Литовского Витовта. Да и кто мог предполагать иное?!

Даже невзирая на то, что он фактически уже не имел никакого отношения к православию.

В духовной грамоте написано так: «А приказываю сына своего, князя Василья, и свою княгиню, и свои дети своему брату и тестю, великому князю Витовту, как ми рекл, на бозе и на нем, как ся имет печаловати, и своей братье молодшей, князю Ондрею Дмитриевичю, и князю Петру Дмитриевичю, и князю Семену Володимеровичю, и князю Ярославу Володимеровичю, и их братье, по их докончанью, как миркли».

О родном брате — князе Юрии Дмитриевиче Звенигородском и Галичском — ни слова!

И снова зададим один и тот же вопрос: почему Василий не хотел передать престол Юрию?

Попробуем в очередной раз кратко на него ответить.

Во-первых, из-за влияния Литвы (князя Витовта), которая была против Юрия («литовская» и «смоленская» партии). Из этого вытекали остальные причины.

Во-вторых, из-за его ревности к брату, возникшей еще со времен ордынского плена, и особого выделения Юрия в роду Донского.

В третьих, из-за влияния на него митрополита Киприана.

И в четвертых, из-за влияния супруги — Софьи Витовтовны, которая, кроме имевшихся у нее «политических» убеждений, была просто-напросто еще и очень самовластной женщиной.

Но русская история не была бы таковой, если бы не сохранилась еще одна версия событий, связанная с завещанием Василия I, по которой будто бы он оставил великое княжение… брату — Юрию Дмитриевичу! И будто бы вдова — Софья Витовтовна — успела эту духовную грамоту (связанную с именем Юрия) уничтожить, а старую — приберечь и потом всем показать. Эту странную легенду, собственно, породил пребывавший век спустя в России австрийский посол Сигизмунд Герберштейн. Вот что он отметил в своих «Записках о Московии»: «Василий Дмитриевич не любил своего единственного сына Василия, так как подозревал в прелюбодеянии свою жену, от которой тот родился, поэтому, умирая, оставил великое княжение Московское не сыну, а брату своему, Юрию, но большинство бояр примкнуло все же к сыну».

Естественно, что подтверждение этим словам найти трудно, если вообще возможно. Хотя с легкой руки Герберштейна мы становимся свидетелями еще более серьезных намерений и действий так называемой «литовской партии», которая ради достижения своих целей, как видим, не постояла бы ни перед чем.

Впрочем, пусть данное утверждение остается на совести иностранца, исправно умевшего собирать всевозможные слухи, некоторые из которых, правда, почему-то оказывались вовсе и не слухами.

Василий Темный на Московском троне

И имения, и высоты престольныя, и нести обещая.

Из Севернорусского летописного свода 1472 года: «В год 6933 (1425). Скончался благоверный и христолюбивый князь великий всея Руси Василий Дмитриевич двадцать седьмого февраля во вторник в три часа ночи. В ту же ночь митрополит Фотий в Звенигород Иоакинфа послал за братом князя Юрием, но тот, не заходя в Москву, направился к Галичу, а на великое княжение сел Василий Васильевич. И князь Юрий заключил перемирие с ним до Петрова дня… В год 6938 (1430). В Смоленске объявился волк голый, без шерсти, и многих людей поел, а на Троках озеро стояло семь дней кровавым. И в год тот Витовт умер, пробыв на великом княжении тридцать восемь лет. А сел на княженье после него Свидригайло. Князь же Юрий расторг мир с великим князем и, Галич оставя, захватил, пойдя, Нижний Новгород; и князь великий послал на него войско с дядею своим, князем Константином».