Интеллектуал: DC/Марвел. Том 3 - Айрат (airat3141)

-Итак,- одобрительно хлопнул я в ладоши.- У нас наступил мир. Тор,- обратился я к другу,- все улажено, теперь можешь попытаться поднять свой Мьёльнир. Верно?- покосился я на начальника базы.

Коулсон неловко улыбнулся и кивнул, видно, и сам хотел посмотреть, что из этого получится.

-Спасибо тебе, чародей,- поблагодарил меня сын Одина.- Ты сделал для меня так много. Я в долгу перед тобой.- Затем он посмотрел на Роджерса и обратился к нему с уважением.- Ты сильный и достойный воин. Хотел бы я, чтобы в будущем мы сражались бок о бок за правду и мир. Для меня будет честью биться вместе с тобой.

-Для меня тоже.

Похоже, эти два бравых мужа признали друг в друге великих воинов, пока отвешивали друг другу увесистые оплеухи, вернее, пока Стив лупил Одинсона. Ну, неспроста же говорят, что лучше всего человека можно узнать, только после хорошей драки.

Тор криво улыбнулся и неспешным шагом направился к Мьёльниру. В этот раз путь ему никто не загораживал. Вот он встал напротив заветного молота. Протянул руку. Обхватил влажную от дождя рукоять.

Сделал вдох и потянул… Молот не сдвинулся.

Тор обхватил рукоять уже двумя руками. Приложил все силы: от напряжения на руках и шее вздулись вены, лицо сделалось пунцовым. Тщетно. Оружие не поддавалось.

Сын Одина все еще был недостоин. Тор возвел глаза к небу, словно сквозь миллионы звездных светил желал увидеть Асгард, увидеть отца и спросить: «почему?» Ответом послужила холодящая душу тишина. Не сумев вынести этот немой укор, принц разразился утробным криком. Горькое отчаяние обрушилось на него безжалостной волной, лишило его воли, и от бессилия изгнанный сын Одина упал перед молотом на колени.

За этот долгий день Бог Грома неоднократно слышал от меня назидания, неединожды указывал я ему на ошибки, старался вдохнуть в его душу терпимость, а в разум внести чистоту помыслов. Но, видать, прекрасные мудрые речи не работают без звонких пощечин, отпущенных жизнью. Пусть Тор и выслушал и даже проникся моими нравоучениями, для него до этого самого момента они звучали не более, как лекции мудрого наставника. Эти речи требовали кропотливого осмысления, постепенного выжигания из мыслей прежних убеждений и полного принятия новых не только разумом, но и сердцем.

Я подошел к Тору и ободряюще положил руку на плечо.

-Тор, не страшно, что ты не смог поднять Мьёльнир. Тебе просто нужно немного времени. Ты уже и так многое осознал, совсем скоро ты непременно заслужишь прощение отца и вернешься в Асгард. Если отец дал тебе время, чтобы ты заглянул себе в душу и отыскал там достойного короля, так почему же ты не можешь сам себе дать время на поиски себя? Не торопись. В терпении кроется великая сила, друг.

Одинсон не ответил. Казалось, сейчас он вообще не с нами. Взгляд его застыл на одной точке и не выражал ничего, кроме болезненной пустоты.

Коулсон повел его по извилистому тоннелю в административное крыло. Там в одном из офисных помещений, принц мог посидеть в тишине. Фил никак не прокомментировал то, что Тор не смог поднять молот. Видимо, решил не усугублять и без того сложную ситуацию и не предпринимать опрометчивых решений.

Глава 237. Локи Лафейсон.

Мы под небольшим навесом близ ангара остались вчетвером: Сокол, Вдова, Капитан и Интеллектуал.

-Клинт, как жизнь? Как семья? Все хорошо?- завалил я вопросами Бартона.

Тот настороженно свел брови:

-Что ты сказал? У меня нет семьи.

-Уважаю твое решение,- бросил я как бы между строк и, не желая развивать эту тему далее, обратился к Роджерсу:- Кэп, вы, я смотрю, живчиком! Когда я видел вас в последний раз, вы были похожи на сосульку. Как вам будущее?

-Все хорошо,- дружелюбно отозвался Стив,- я понемногу адаптируюсь. И мне немало помогает в этом твое творчество. Сначала я заинтересовался твоими произведениями просто потому, что хотел получше узнать своего спасителя. Но потом понял, что твои книги, игры и песни очень помогают мне преодолеть кризис.

-Рад это слышать. А здесь вы какими судьбами? Вам еще не рановато выходить в поле?

-Я приехал сюда не по заданию, а по личной инициативе. Мне хотелось встретиться с тобой и лично поблагодарить за свое спасение. Я думал наведаться к тебе в Готэме, но в поездке туда мне отказали. А потом я случайно узнал, что ты находишься в небольшом городке Пуэнте-Антигуо и решил непременно пересечься с тобой здесь. Однако по прибытии сюда в городке начали происходить странные вещи, и я так и не смог вырваться на твои поиски. В итоге ты сам ко мне пришел. Алекс,- потянул Стив руку для рукопожатия,- я благодарен тебе за то, что ты нашел меня и за то, что не отвернулся, посчитав мертвым, а помог вытащить. Я пробыл в анабиозе более 70 лет, которые для меня прошли как одно мгновение… Я рад, что успел вернуться хотя бы в это время. Ведь очень дорогой для меня человек все еще жив, и, благодаря тебе, я смог с ней встретиться вновь.

Кэп, ты и в самом деле лучший из нас. Я все гадал, почему он здесь, а он оказывается явился сюда просто, чтобы поблагодарить меня.

Стив действительно достойный человек, лучший друг и самый верный и праведный защитник мира. Уверен, если он попытается поднять Мьёльнир, то молот не сможет устоять перед ним.

Ведь даже в комиксах он неоднократно поднимал оружие Тора. И в фильме, когда Мстители в шутку пытались доказать, что достойны, поочередно дергая за рукоять Мьёльнира, единственным, кто смог сдвинуть молот, был Капитан Америка.

В действительности уже тогда он мог бы без труда поднять зачарованный артефакт, но, чтобы не унижать достоинство Тора, он сдержался, притворившись, что молот ему не поддается.

Если бы Роджерс был чуть более любопытным малым и попробовал все-таки поднять оружие Асгарда, пока мы с Тором ехали сюда, что бы случилось? Что бы мы тогда делали? К счастью, он ничего подобного не сделал, ибо Мьёльнир стоял себе без видимых признаков перемещения.

Я протянул руку в ответ, и мы обменялись дружеским рукопожатием.

-Всегда рад помочь, Кэп. Надеюсь, с вашей подругой все хорошо. Она ждала вас все эти годы.

-Да, вот только… Я так и не смог сдержать обещание и сходить с ней на свидание,- разоткровенничался все еще юный в душе Роджерс.- Я пролежал в коме семьдесят лет…

-Ничего, быть может, я