1185 год Восток - Запад - Игорь Можейко

Саксонский правитель Генрих Лев не признавал власти Фридриха. Он вел на севере собственные малые крестовые походы против славян и балтийских народов, не помогая Фридриху в его итальянских делах. Даже германские епископы все более склонялись к тому, чтобы признать законность Александра III, и вели с ним тайные переговоры.

Крепость Александрия была для Фридриха словно бельмо на глазу. И не только потому, что она препятствовала проходу в Италию, но и потому, что название ее было прямым выпадом. А тут еще умер очередной антипапа — Пасхалий. С антипапами Фридриху не везло — уж очень неживучими они оказывались. И это понятно. Кардиналы, которых Фридрих привез к себе, избирали, как правило, немощных, стареньких, которые долго не протянут и не помешают заниматься своими делами. Так что на место Пасхалия кардиналы привычно избрали нового старичка — Каликста.

Фридрих был настроен весьма решительно. Более двадцати лет он потратил на то, чтобы привести Италию к повиновению. Ему уже пятьдесят, он немолод, грузен, рыжая борода поседела. Всю жизнь он провел в беспрестанном движении, сотни раз ему самому приходилось брать в руки меч и врубаться в ряды врагов. При последнем бегстве из Италии он чуть было не погиб, окруженный в одной из стычек итальянскими рыцарями.

Но на этот раз все должно быть в порядке. Армия Фридриха везла с собой могучие осадные орудия, которые должны были сокрушить стены Александрии и Милана.

Но ничего не вышло.

Армия застряла у стен Александрии. Города Ломбардии собрали большую армию, и она перекрыла путь на юг. После нескольких месяцев топтания на месте Фридрих согласился на переговоры с послами папы. Переговоры ни к чему не привели: папа требовал, чтобы Фридрих отказался от имперских планов и от власти над ломбардскими городами.

Наступила зима.

До весны 1176 года Фридрих находился в Павии, готовя армию к сражениям, и бомбардировал Германию требованиями прислать подкрепления. Подкрепления не поступали. Фридриху не оставалось иного выхода, как одним ударом разгромить итальянскую армию.

Весной, получив подкрепления из Кельна, Фридрих пошел павстречу итальянской армии, которая расположилась между Миланом и Лоди. Там, у селения Леньяно, и произошло одно из самых знаменитых сражений средневековья.

Узнав о движении германской армии, ломбардцы окопали свой лагерь глубоким рвом и расположили за ним пехоту, вооруженную длинными копьями. Миланские рыцари встали перед лагерем. В самом же Леньяно должны были держать оборону рыцари из Брешии, которые называли себя «дружиной смерти».

Армия Барбароссы была невелика. К тому же Фридрих был вынужден распылить ее, оставив части для осады Александрии, для охраны дорог и гарнизоны в занятых итальянских городах.

Фридрих, как опытный полководец, понимал, что на его стороне должна быть инициатива. Поэтому он атаковал первым. Рыцарская конница итальянцев не выдержала натиска и дрогнула. Часть рыцарей бежала к Лепьяно, остальные укрылись в укрепленном лагере за спинами пехотинцев.

Казалось бы, битва выиграна.

Но пехота ломбардцев была неучтенным фактором.

Рыцарская лавина ринулась на пехоту.

Ремесленники и крестьяне Ломбардии, выставив лес копий, не дрогнули. Несколько раз накатывалась волна рыцарей на копейщиков, но за упавшей шеренгой тут же вставала другая.

И пока рыцари, увязнув в этом бою, старались пробиться в лагерь, из ворот Леньяно вылетели брешианские «дружинники смерти», которые поклялись победить или умереть. К ним присоединились миланские рыцари. Все они яростно ударили во фланг германскому войску. Увидев, что немецкие рыцари дрогнули, вперед пошла итальянская пехота.

Армия Фридриха Барбароссы была разбита наголову.

А итальянцы, прекратив с темнотой погоню за побежденными, вернулись на поле боя. Освещая груды тел факелами, они искали среди погибших своего врага — Фридриха. Многие утверждали, что видели, как он упал с коня. Желание отыскать тело императора было настолько велико, что до рассвета победители не уходили с поля.

Но император был жив. Ему удалось ускакать и вместе с несколькими рыцарями скрыться в Павии.

Поражение в битве при Леньяно означало крушение имперской политики. После Леньяно Фридрих понял, что спасение империи — в компромиссе. Только показным смирением он сможет удержать императорскую корону. Фридрих объявил о желании вести переговоры с папой и городами.

24 июля 1176 года с Фридриха было снято церковное отлучение. Вскоре он прибыл в Венецию, где в храме святого Марка его ждал Александр III. Там разыгралась душещипательная сцена, в которой не было ни грана искренности. Фридрих пал ниц перед папой, но Александр поднял его с пола и облобызал. Фридрих публичпо объявил, что поступил дурно, ослушавшись голоса справедливости, но, осененный божьей благодатью, он стремится к примирению с непогрешимым папой.

Лишь к 1183 году был окончательно заключен мир с Ломбардской лигой городов, по которому им возвращались автономия и право выбора должностных лиц. Города отныне имели право содержать армии и возводить стены. Номинальная власть над городами сохранялась за императором. Тогда же было ко взаимному согласию ликвидировано папское двоевластие. Антипапа Каликст был Фридриху больше не нужен. Александр III отправил его в монастырь, и этот эпизод в истории папства был закрыт.

Пойдя на переговоры, вместо того чтобы продолжать войну, Фридрих сохранил в Италии важные политические и экономические позиции. Когда мир с Италией был заключен и немецких комендантов в городах сменили послы империи, Фридрих как бы освободился от проклятия — вновь и вновь покорять итальянские города.

В последние годы жизни Фридрих уделял основное внимание германской политике, стараясь наверстать упущенное.

Подходило время смены поколений. Но и здесь Фридрих удержался более других. Он пережил Людовика французского, Мануила, Ярослава Осмомысла, грузинского царя Георгия и даже Генриха Плантагенета.

Основным соперником Барбароссы в Германии оставался Генрих Лев, правитель саксонский и баварский. Фридрих считал его виновником поражения в битве при Леньяно: Генрих не прислал обещанных подкреплений.

В 1179 году Фридрих созвал в Вормсе съезд князей, на который пригласил Генриха Льва. Тот не явился. Фридрих на это и рассчитывал. Герольду приказано было трижды выкликнуть имя Генриха Льва. После того как герцог не отозвался на призыв, он был осужден к изгнанию и лишению земель. Фридрих раздал его владения другим князьям, что было платой за поддержку на съезде. Генрих Лев оказался перед лицом враждебной коалиции князей, каждый из которых поддерживал Фридриха в обмен на клок владений изгнанника.

Гордый Генрих Лев, поседевший в боях и походах, вначале не принял всерьез решения съезда. Целый год он отчаянно сопротивлялся. Войска почти всех крупнейших князей штурмовали его замки и города. Наконец Генрих понял, что проиграл. Он явился с повинной к императору, и ему были оставлены фамильные владения. Саксония и Бавария к нему не вернулись. Более того, ему было сказано, что доходами с наследственных земель он пользоваться может, а вот жить в них — нет. Поэтому Генриху пришлось отправиться в изгнание. Он избрал Англию, так как был женат на дочери Генриха Плантагенета.

Установив мир в Германии, Фридрих в 1186 году вновь отправился в Италию. На этот раз он ехал туда с миром, желая отпраздновать дипломатическую победу: ему удалось устроить брак своего старшего сына и наследника Генриха с дочерью сицилийского короля. А это было ударом по новому папе — Луцию III.

Сила папы заключалась в возможности балансировать между Сицилийским королевством и Германией. Разумеется, папа отказался авансом короновать принца Генриха, которого Фридрих объявил соправителем, императорской короной, чего от него потребовал Барбаросса. Фридрих не выказал разочарования. С годами он научился ждать. Папы приходят и уходят. А он намеревался пережить и Луция. Здоровья и сил хватало. Да и сыновья были послушны и рука об руку с отцом укрепляли государство.

В 1186 году отец и сыновья с триумфом проехали по итальянским городам. Милан, забыв о прошлом, предложил устроить свадьбу Генриха с сицилийской принцессой в своем соборе. Так что именно в некогда враждебном Милане двадцатилетний Генрих был торжественно обвенчан с сицилийкой, которая была старше его на десять лет.

Шуба для нищего

Напрашивается упрек: почему героями этой книги стали в основном короли и князья? Почему так мало говорится о положении народных масс и социальных движениях?

Упрек этот отчасти справедлив.

В мире конца XII века обитали многие десятки миллионов человек. В их числе было лишь несколько сотен князей и ханов. Но историки того времени, не знавшие теорий, которые получили хождение лишь в XIX веке, не подозревали, что история делается народными массами. Они были убеждены, что история делается монархами, которых избрало для этого само небо. Сегодня мы можем собрать более или менее связную информацию лишь о двух категориях людей: о правителях государств и о некоторых писателях. О первых — из летописей и документов, о вторых — большей частью из их произведений. Если же на исторической арене появлялся человек низкого происхождения, который становился настолько известен, что удостаивался внимания хронистов, значит, он поднял руку на королевскую власть. Неважно, по какой причине.