Овидий в изгнании - Роман Львович Шмараков

— Он-то найдет. На его остроумие везде подарки. И вообще, она говорит, он сейчас так загружен. Головы просто не поднимает.

— Ну, вот пускай поднимет. Мы его не каждый день беспокоим, а ему у нас еще ремонтироваться.

— Не, так тоже не по-людски. Неудобно.

— Ладно, еще кого-нибудь вспомним. На нем свет клином не сошелся.

— Да не сошелся, конечно. Вспомним.

Так говорили они.

После ужина по телевизору показали женщину в халате, мешавшую жизни в раю своими гигиеническими рекомендациями. Хотя все опознали ее по описанию младшего сантехника, никто не выказал стремления кричать: «Вот она!»

— Я, пожалуй, пойду помоюсь, — сказал средний сантехник и ушел в ванную. Слышались шипящие звуки. Вдруг он появился в комнате оживленный и сухой, взъерошил листы на столе, бормоча: «Где тут эти его ткани… весь этот Иерусалим его…», отыскал листок, подаренный автором, и деятельно скрылся с ним, провожаемый молчаливыми взглядами товарищей его в искусстве дивном.

— Ну, ладно бы в клозет, — сказал наконец младший, — я бы еще уловил суть этого демарша, даже если бы с ним не согласился: но в ванную-то он зачем его поволок?

Старший только вздохнул.

— Вы тут о чем? — спросил средний сантехник, входя с раскрасневшимся лицом и мокрыми волосами. Видно было, что вода, действительно лучший из элементов, оказала на него благотворное влияние, временно примирив с действительностью.

— Вась, — осторожно спросил младший, — с легким паром, конечно, а ткани его ты зачем взял?

— Спасибо, какие ткани? — рассеянно спросил средний, елозя по голове махровым полотенцем. Старший незаметно пихнул младшего локтем в бок, приглашая закрыть вечер вопросов и ответов. — Такое ощущение, Санек, — глухо сказал средний из полотенца, — что ты подозреваешь меня в торговле внутренними органами.

Младший подобострастно рассмеялся.

— Сейчас один звонок сделаю, — сказал средний, — и мы продолжим разговор, составляющий главную прелесть в жизни зрелых образованных мужчин.

Он набрал номер, на третий гудок ему ответили, и он сказал туда:

— Добрый вечер. Да. Богатым не буду. Да, не последнее, как видите. Но я вас надолго не отвлеку. Жена ваша не подошла? Нет? Странно. Так вот что я хотел вам сказать. В людях, определенных к общественной службе, мелочность вообще отвратительна. Но насколько она постыдна и губительна в людях, приставленных обстоятельствами к литературному языку! Чем вы гордитесь? Вы что, искренне себя считаете человеком другой породы? Ну, так вот, дорогой вы наш агитатор, горлан и главарь. Какая у вас там глава на очереди, одиннадцатая? Чем намерены занять? Не хотите убедиться, что другой на вашем месте сделает ее лучше? Нет. Нет, спорить я не буду об этом. У меня нет потребности дискутировать с вами ни на какую тему. Всё. Привет жене.

Он бросил трубку. Два товарища смотрели на него со страхом. Опустив к столу лицо, кипящее желчью, он придвинул тетрадь с рассказом о несчастном семействе Осборнов, иллюминированным профильными рисунками женских ног, и написал:

«Глава одиннадцатая. — Когда в дверь позвонили, средний сантехник…»

— Василь, ты что затеял, — недоуменно сказал старший, подымаясь с места.

— Вася! Брось это, брось немедленно! — кричал младший. — И ни в коем случае не вздумай открывать дверь!

— «…средний сантехник, удивленно сказав: „Мы кого-то ждали?“, пошел открывать», — раздельно промолвил средний сантехник.

Глава одиннадцатая,

написанная Средним сантехником

Когда в дверь позвонили, средний сантехник, удивленно сказав: «Мы кого-то ждали?», пошел открывать.

На пороге оказался мальчик лет двенадцати, с худым лицом и в очках, придававших его глазам статус главной части лица, возможно заслуженный. В руке он держал потухший факел, источавший змеистую струю тяжелого дыма.

— Здравствуйте, — вежливо сказал мальчик. — Мы с вами не имели удовольствия прежде быть знакомыми. Я Джонни Осборн.

— Наслышан, — сказал средний сантехник, несколько приподняв бровь. — Очень приятно.

— Я пришел, чтобы поговорить с вами об одном важном деле, — продолжил мальчик с той пугающей серьезностью, что отличает малолетних визионеров в игровом кинематографе, и неестественной правильностью грамматики, выдающей добросовестного иностранца. — Поскольку дела у нас с вами волею судеб оказались общими.

— Что же мы здесь стоим, — опомнился сантехник. — Прошу в дом.

— Нет, спасибо, но я не имею времени на длительное нахождение в гостях, — ответил Джонни. — У вас есть проблемы.

— Откуда вы знаете? — спросил сантехник, решивший чередовать обращение на «ты» и на «вы».

— Знаю, — сказал Джонни. — У вас есть проблемы, которых вы не решите сами. Есть человек, который вам поможет.

— Неужели?

— Это аспирант Федор. Вам следует обратиться к нему.

— Где же его взять, — заметил сантехник, понимая этот вопрос как фигуральный.

— Вам нужно его поймать, — ответил, тем не менее, младший Осборн. — Он владеет нужным для вас знанием.

— Как это поймать? — переспросил сантехник, для которого ловля аспирантов не входила ни в число выработанных навыков, ни даже в набор привычных мечтаний.

— На берегу. Я покажу где. Вам, однако, не следует относиться к этому легкомысленно, — сказал Джонни, сосредоточенно моргая преувеличенными глазами: — это значило бы потерять свой шанс.

— Я постараюсь, — обязался сантехник.

— Повторяю, это очень непросто. Многие хотели поймать аспиранта Федора, чтобы использовать его в своих целях.

Средний сантехник внутренне согласился с этим утверждением, вспомнив, как несколько часов назад он сам пытался использовать аспиранта Федора в своих целях, не имея в оправдание даже более или менее честной уверенности в том, что эти цели являются благими.

— Он обладает способностью принимать виды. Вы сами поймете, когда он окажется в ваших руках. Надо быть готовым ко всему. — Мальчик, доселе говоривший с видимой отчужденностью от своей речи, вдруг споткнулся и приглушенным голосом, с пронзительно прозвучавшей на задымленной лестничной клетке ноткой мальчишеского страха, сказал: — Он всем может обернуться. Он так делал. Даже моим папой. Только я все равно узнал. От папы пахнет не так… дымом… а от него прогорклой морской капустой. Я узнал.

Средний сантехник позволил себе протянуть руку и успокоительно потрепать Джонни по плечу. «Хорошо, малыш, — сказал он, ощущая мучительную фамильярность своего тона, — хорошо. Нет поводов волноваться. Я все сделаю. Только покажи, где его искать».

— Пойдемте, — сказал Джонни.

Тут только средний сантехник заметил, что тот был до нитки мокрым, и с его одежды тихою струйкой капало по лестнице. «Что это? — сочувственно спросил он. — Ты не простынешь?» — «Были обстоятельства», — сдержанно отозвался мальчик.

Они спустились до первого этажа. Встретившийся Петров приветственно помахал рукой, спросив, как жизнь и не нужно ли мастики, а то у него сохнет на кухне, а выбрасывать жалко. «Я бы советовал взять», — негромко посоветовал