Адамант Хенны - Ник Перумов

Мужчина, гордый, статный, отличался пронзительным взором ясных глаз.

Движения его казались быстрыми и порывистыми; и он, и его спутница не имели при себе оружия. Проходя мимо остолбеневшего Миллога, чудные пришельцы не удостоили его и взглядом — и тут в воздухе словно бы мелькнула серая молния. Пес прыгнул, и глаза его пылали в тот миг ярче самых горячих углей.

Раздался испуганный вскрик. Бросок пса опрокинул золотоволосую странницу на землю, зубы разодрали ей плечо и вот-вот должны были сомкнуться на горле…

С гневным возгласом черноволосый мужчина, схватив пса за загривок одной рукой, легко отшвырнул его шагов на десять в сторону и сам шагнул к нему, прикрывая раненую. Белая накидка окрасилась кровью.

Пес с рычанием вскочил. Притворившись, что хочет броситься на черноволосого, пес вдруг резко метнулся в сторону, ужом проскользнул между мелькнувшими кулаками и вновь ринулся к женщине.

Однако та уже овладела собой и не отстранилась, твердо взглянув в самую глубь пылающих яростью глаз пса. Тонкая рука неожиданно потянулась погладить вздыбленную шерсть на загривке собаки. Губы шевельнулись — послышался певучий, мелодичный язык, какого никогда не доводилось слышать Миллогу.

Пес отчаянно завизжал, совсем по-человечьи мотая головой, точно пытаясь избавиться от наваждения. Золотоволосая сказала что-то своему спутнику, тот шагнул к Миллогу.

— Это… твой… пес? — медленно проговорил мужчина. Холодные, как сталь, глаза внезапно окатили ховрара ледяной волной.

— Н-нет… — Губы шевелились сами, без вмешательства его собственной воли. — Он… пес… Серого…

— Кто такой Серый? — Мужчина был очень терпелив.

— Серый… рыбак… море его к нам выбросило… Десять лет назад…

Пес отползал назад, жалобно скуля. Казалось, он плачет от пережитого унижения. Золотоволосая, по-прежнему сидя на песке и прижимая ладонь к разорванному клыками плечу, пристально, не мигая, смотрела в глаза зверя.

После слов Миллога: «Море его к нам выбросило» — черноволосый кинул быстрый взгляд на свою спутницу. Она столь же быстро, незаметно кивнула.

— Куда Серый делся потом? — продолжал спрашивать мужчина, и повелительная сила серых глаз была настолько могуча, что Миллог продолжал отвечать, уже против своего желания:

— Бросился… в море…

— А что ты делаешь здесь?

— Ищу… тело… Серого…

— В Хараде? — Мужчина насмешливо поднял брови.

— Повсюду… от самого… устья… Исены…

— Вот это да!.. — Черноволосый усмехнулся.

Внезапно женщина поднялась. Не сводя завораживающего взгляда с отползающего пса, шагнула прямо к нему, взяла обеими руками большую лобастую голову — и что-то негромко, с жалостью проговорила на том же неведомом ховрару языке.

Пес взвыл так, словно к нему приложили раскаленный прут. Судорожно рванувшись в сторону, он двумя прыжками исчез в зарослях. Золотоволосая огорченно покачала головой.

Они прошли мимо Миллога, двое пришельцев из сказки, невесть откуда взявшиеся и невесть куда направлявшиеся, идущие налегке, без припасов, без коней, без оружия… Они ушли — а сердце ховрара внезапно сладко заныло, и он, сам не зная отчего, вдруг рухнул ничком на песок и зарыдал.

Золотоволосая странница обернулась. Взгляд удивительных, зовущих, бездонных, как само принесшее ее на себе Море, глаз пронзил Миллога так, что тот скорчился от непонятной сосущей боли в сердце. Ему казалось, что завеса тьмы вот-вот сомкнется над ним — человеческие глаза не могли, не имели права смотреть на это совершенство.

Спутник златокудрой красавицы остановился и покачал головой, негромко произнеся несколько слов на их тайном музыкальном языке. Женщина согласно кивнула.

— Слушай меня! Ты и твой пес — вы пойдете с нами. Хватит искать утопленника. Ты его все равно не найдешь… а от гнева Судьбы мы тебя как-нибудь защитим.

Женщина же поднесла сложенные рупором ладони к губам. Над берегом пронесся зов, ласковый, но в то же время и строгий.

Поджав хвост, из зарослей показался пес. Он тащился так, словно лапы его были перебиты. Женщина удовлетворенно кивнула — и вновь что-то пропела на своем удивительном наречии. Пес взвыл, скребя лапами по песку, затем упал на спину… но потом, отбесившись, покорно поднялся и побрел вслед за новой повелительницей…

Хоббиту Фолко Брендибэку снились удивительные сны. Казалось, еще только миг назад под лопатками была жесткая, пахнущая смолой палуба «дракона», — а теперь, глянь, он стоит на морском берегу и видит чудовищную волну, что катится, катится, точно хирд великанов гномов, на застывший в ужасе берег.

Катится — и внезапно рассыпается, оставив на не правдоподобно тихой водной глади игрушечный кораблик — точь-в-точь как на старых рисунках, копии которых ему чудом довелось повидать в Минас-Тирите… легендарные эльфийские «лебеди» времен Первой Эпохи и даже еще раньше, чуть ли не эры Великого Марша.

И еще снилось Фолко — он видел, как с этого корабля на берег сошли двое, облаченные в незримые для прочих, призрачные плащи Силы, — той самой Силы, что проявила себя в знаменитом магическом поединке Саурона с Финродом Фелагундом, — безоружные, не нуждавшиеся ни в мечах, ни в копьях или кинжалах, ни в чем, кроме самих себя. Силы своего духа, — как сошли на берег, и пес с горящими, точно топки Моргота, глазами кинулся на них, и был укрощен, и двое двинулись прочь от берега, не боясь никого и ничего…

Хоббит открыл глаза. Вокруг храпели эльдринги. Ни Фарнак, ни Вингетор не рискнули бы теперь бросить якоря. О возвращении также никто не заикался. Все понимали — если оно, это возвращение, и состоится, то прорываться придется с боем.

Фолко привык доверять своим ощущениям. И сейчас этот сон… Но с другой стороны — это ж совершенно невероятно! Белый эльфийский корабль, примчавшийся на гребне небывалой волны, — как такое может быть? Прямого Пути нет!

«…Но с позволения Великих могут еще идти корабли по Прямому Пути…»

Нет, нет, нет! Этого не может быть! А что, если правда? Если исторгаемый отсюда Свет достиг Валинора? Что, если властители Заката решили вмешаться в ход событий? Что, если новые Истари ступили сегодня на землю Харада?.. Кто знает, может, в Смертных Землях больше не осталось тех, кто может внимать слову Запада? Эльфы Запада… — ушли. Эльфы Востока — у них свои пути. Арнор пал, Гондору еще долго-долго предстоит залечивать раны; кто же еще? Орлы? Наверное, Радагаст сумел бы воззвать к ним.

Радагаст или Гэндальф…

«…Не пугай себя пустыми снами, — вдруг подумал Фолко. — Делай что должно; а о Силах станешь размышлять, когда окажешься лицом к лицу с ними.