Ад в очень маленьком месте - Бернард Б. Фолл

его лучших друзей отдали ему свою порцию «Виногеля», недавно разработанного и ужасного на вкус винного концентрата французской армии. Но он не собирался наслаждаться полноценным дневным отдыхом в своем блиндаже: сержант, который должен был возглавить конвой снабжения на «Югетт-1», был ранен в 17.00 снарядом из гнезда безоткатных орудий на «Доминик-1», и как только настала ночь, Кубьяк, десять легионеров и пятнадцать военнопленных собрали свои канистры с питьевой водой и ящики с боеприпасами и начали поход к опаленному огнем «Югетт-1»

Чего сержант Кубьяк не знал, что в Дьенбьенфу был еще один Кубьяк — и что он сражался на другой стороне. Им был майор Стефан Кубьяк, поляк, родившийся в 1923 году в городе Лодзь. Сын бедного ткача, Кубьяк вступил в польскую коммунистическую партию после Второй мировой войны. Будучи достойным членом партии, он был направлен в школу армейских политических комиссаров. Когда он обнаружил, что у его жены была связь с одним из его начальников, он дезертировал из польской армии, перебрался в Западную Германию и в конце концов, записался в Иностранный легион. Отправленный в Северный Вьетнам в 1947 году, он вскоре разочаровался во французах и дезертировал из Иностранного легиона в 1947 году в Намдине, в дельте Красной реки.

Поначалу, принятый Вьетминем с недоверием, он вскоре оказал им важные услуги, обучая их войска использованию и обслуживанию американского оружия, которое они захватили у французов. Это было особенно важно, поскольку Вьетминь до начала 1950 года не имел хороших прямых сухопутных коммуникаций с китайцами. Кубьяк отличился своей храбростью во время битвы за выступ Хоабинь в 1951 году, и был «усыновлен» самим Хо Ши Мином, получив вьетнамское имя Хо Чи Туан. Повышенный в звании до капитана, а затем и до майора, Кубьяк служил в Дьенбьенфу в 312-й дивизии, и лично участвовал в атаке на ОП «Беатрис», в котором, возможно, сам не зная, столкнулся со своим французским тезкой. Это должно было произойти снова, когда в последние дни битвы, некоторые иностранные легионеры были также брошены в бой в районе Пяти холмов.

Тем временем, еще не знакомая с лабиринтом тоннелей и ходов сообщения, ведущих на север, группа сержанта Кубьяка на мгновение сбилась с пути, пробежав прямо в секторе огня «четыре-по-пятьдесят» с ОП «Ястреб-перепелятник», вернулась по своим следам на «Югетт-3», а затем последовала на звук орудий на северо-запад, где бился в агонии «Югетт-1». На «Югетт-2» они забрали свое сопровождение из 1-го парашютного батальона Иностранного легиона, и наконец, добрались до обычной стоянки в 150 метрах к югу от «Югетт-1». Там осколок, с кулак размером, пробил одну из канистр, которые нес Кубьяк.

Но вода больше не имела никакого значения, потому что «Югетт-1» умирал. В 02.10 капитан Шевалье сообщил штабу батальона на «Югетт-3», что хотя он не подвергался серьезным атакам, «вьеты, похоже, проникают отовсюду». Действительно, небольшие группы бо-дой выходили из бесконечного множества небольших окопов (аэрофотоснимки помогут идентифицировать около тридцати из них на следующий день) и бросались вперед на французские позиции. Многие из них были скошены огнем французов, только для того, чтобы их заменила еще одна группа людей в зеленом. Это не была атака «человеческой волной», потому что противник действовал малыми группами, от пяти до восьми человек. Даже слово «проникновение» не передавало того, что происходило, так же как и «просачивание». Некоторые из траншей Вьетминя были продвинуты вперед до середины французских заграждений из колючей проволоки, и поэтому, некоторые вражеские пехотинцы внезапно выскакивали посреди проволоки как чертики из коробки, стреляли залпом и снова исчезали в своей маленькой траншее. В 02.30 пришло последнее сообщение от Шевалье, в котором он срочно просил о помощи.

Пятница, 23 апреля 1954 года

Для помощи было уже слишком поздно. Когда Кубьяк и его группа снабжения готовилась к последнему рывку на «Югетт-1», один из сержантов, дежуривших на аванпосту, вернулся и сказал им, что дальше идти смысла нет, так как «Югетт-1» пал. В 07.00 нескольким иностранным легионерам с «Югетт-1» удалось доползти до «Югетт-2» и сказать, что они видели как капитан Шевалье стоит на крыше своего собственного блиндажа с каре из десятка легионеров и умирает на месте. Сержант Кубьяк был свидетелем конца «Югетт-1» со своего наблюдательного пункта в ходе сообщения к северу от «Югетт-2». Когда он спросил, много ли попало в плен к Вьетминю, сержант с аванпоста легионеров сказал ему успокаивающем тоном: «Нет, они вряд ли попали в плен. Выглядит так, что это была сущая резня».

Потеря «Югетт-1» была зловещей по двум причинам: во-первых, потому что она продемонстрировала эффективность новой тактики коммунистов, «осада путем просачивания»; и во-вторых, потому что она давала Вьетминю постоянный контроль над девятью десятыми аэродрома, сделав относительно безопасную и точную высадку подкреплений практически невозможной. Как только серьезностью ситуации была понята Лангле и Бижаром с одной стороны и де Кастром с другой, на командном пункте последнего состоялась драматическая конференция.

Проблема была обманчива проста, поскольку она оставляла французам только два мучительных выбора — попытаться вернуть «Югетт-1» ценой тяжелых и безусловно, невосполнимых потерь (в ночь с 22 на 23 апреля в Дьенбьенфу прибыло всего тридцать пять человек, в то время как в тот же день были потеряны шестьдесят семь, не считая гарнизона Югетт-1), или смириться с потерей «Югетт-1» и таким образом, сохранить некоторые скудные остатки элитных войск для решающих атак, которые обязательно должны были произойти.

Штаб Коньи несколькими днями ранее направил в Дьенбьенфу обширный вопросник, в котором де Кастра спрашивали, что ему нужно, чтобы спасти Дьенбьенфу от затопления во время усиливающихся муссонных дождей. Его штаб работал над этой проблемой в течение двух дней и 23 апреля, по чистому совпадению, ответ для Ханоя был готов. Это было более или менее повторная редакция плана от февраля 1954 года: как и предполагалось, «Югетт-5», «Лили-3» и основные сектора «Клодин-3», «Клодин-4» и «Клодин-5», а также «Юнон» и север ОП «Ястреб-перепелятник» уже были частично затоплены и их обитатели жили в постоянной агонии в двух футах грязи, среди капающих и скользких стен траншей и разрушающихся затопленных блиндажей. Просто для того, чтобы вытащить из трясины раненых, склады и артиллерию, потребовалось бы контрнаступление, включающее возвращение, по крайней мере, всех первоначальных позиций на ОП «Доминик» и, предпочтительно, их дальнейшее расширение. Также рассматривался вопрос о привлечении всего гарнизона из «Изабель», что обеспечило бы основной гарнизон более чем тысячей бойцов, тем более что ОП «Изабель» также столкнулся с серьезной проблемой затопления. Как рассказывал мне почти через десять лет после битвы