Неожиданная Россия (СИ) - Волынец Алексей Николаевич

«Обрадовав изумленную Россию выздоровлением…»

20 ноября 1768 г. Сенат Российской империи направил поздравление царице Екатерине II – тот редкий случай, когда нередкое славословие монарху было одновременно оформлено и как официальный закон огромной страны. Царицу благодарили за «великодушный подвиг к благополучию своих подданных», подвиг заключался в «выздоровлении от привитой оспы».

История о том, как Екатерина II делала себе и наследнику Павлу прививку от оспы, широко известна. Но обычно она рассматривается лишь с точки зрения истории медицины, тогда как события ноября 1768 г. не менее интересны и как важный элемент государственной политики. Факт «привития оспы» у самой царицы сопровождался, как сказали бы сейчас, грандиозной пиар-кампанией.

Сам термин «пиар» Екатерине едва ли был знаком, но толк нём царица знала. Развёрнутая в те дни пропагандистская кампания была беспрецедентной. Изданы монарший манифест и указ Сената – в ту эпоху они не только печатались самыми массовыми тиражами, но и обязательно читались по всей стране публично, от столицы до каждого села. Выходили не просто статьи, а специальные выпуски ещё немногочисленных, но уже влиятельных газет. «Сколь полезно прививание оспы роду человеческому, показывают опыты в Англии, и сколь вредна природная оспа, видим мы почти ежедневные примеры в России. Наша Всемилостивейшая государыня, соображая сие, предприняла привить себе оспу как для собственной безопасности, так и для подания примера через Самою Себя не только всей России, но и всему роду человеческому…» – писала 21 ноября 1768 г. газета «Санкт-Петербургские ведомости». Старейшая и главная газета страны особо подчёркивала, что пример царицы «сильнее всех других образов по введению у нас столь нужного дела», т. е. дела прививания от оспы.

Кульминацией стало законодательное введение всеобщего государственного праздника – отныне 21 ноября каждого года отмечалось в Российской империи как «память подвига привития оспы». Закон специально подчёркивал, что праздник этот не только светский, но и «духовный» – каждое 21 ноября обязали начинать «всенощным бдением» с «божественными литургиями о здравии» и каждый православный храм в России обязан был «продолжать колокольный звон во весь оный день». Светским властям приказали ежегодно обеспечивать в тот день праздничную «иллюминацию» каждого города. В столице же такая обязательная по закону иллюминация продолжалась трое суток.

Законом вводился и обязательный выходной 21 ноября – «от публичных дел дать свободу» на языке той эпохи. Впервые в истории России всеобщий выходной приурочивался не к религиозному празднеству, не к военной победе, не к дате восшествия на престол или «тезоименитства» монарха, а к сугубо медицинскому событию.

Словом, пиар был невиданным – никакие военные триумфы, даже присоединение Крыма и половины Польши при Екатерине II не отмечали с таким размахом, как личную победу императрицы над оспой. Впрочем, суть то и крылась в том, что вакцинация Екатерины была делом не только личным. Не зря поздравительный указ Сената подчёркивал, что царица «обрадовав изумленную Россию совершенным выздоровлением, сим великодушным примером возбудить и ободрить соизволила, чем и решила до сих пор бытовавшия сомнения ея подданных…»

«Мёрли прыщем…»

В XVIII в. оспа была одним из самых массовых и страшных заболеваний. В отличие от иных моров и пандемий, эта болезнь тлела постоянно. Если вспышки куда более смертоносной чумы случались далеко не каждое десятилетие, то оспа не уходила никогда. То разгораясь, то затухая, она в том столетии ежегодно убивала на Европейском континенте в среднем полмиллиона человек – это при всём населении от Урала и Каспия до Ирландии с Португалией не более 200 млн.

Оспа имела еще одно пугающее отличие от иных эпидемий. Первое документальное упоминание этой болезни на Руси относится к 1427 г. и описано в летописи так: «Мор бысть велик во всех градех русских по всем землям, и мерли прыщем …» Оспа убивала не менее трети заболевших, но в добавок на всю жизнь уродовала выживших, оставляя на их лицах многочисленные «оспины»-шрамы. Вирус оспы вызывает обильную сыпь на коже, вскоре переходящую в пузырьки с гноем – те самые летописные «прыщи» или «пустулы» в современной медицинской терминологии. Многие красавицы и красавцы с парадных портретов XVIII в. в реальности несли на лицах ямки-шрамы, следы этих гнойных «прыщей» от пережитой оспы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Эта зараза не щадила все сословия, снизу доверху – именно оспа в 1730 г. убила второго русского императора с именем Пётр. Это при том, что власти тогда предприняли беспрецедентные меры карантина, блокировав Васильевский остров при первых известиях о новой вспышке «оспенной болезни». Считается, что вирус юному императору занёс князь Сергей Долгорукий, у которого оспой тогда болели дочери – одна из них, Анна, позднее ставшая первой директрисой Смольного института благородных девиц, была настолько обезображена оспинами от пережитого в младенчестве вируса, что никогда не вышла замуж.

В 1768 г. оспа впервые попала на Камчатку, известен даже переносчик вируса – якутский казак Тарабукин. Уже к следующему 1769 г. зараза убила 65 % населения полуострова! Ни аборигены, коряки и ительмены, ни местные русские (потомки первопроходцев от браков с женщинами из восточносибирских племён) не имели ни малейшего иммунитета к оспе. На восточном берегу Камчатки тогда просто не осталось населения, даже за следующие полтора века полуостров так и не оправился от демографических потерь в ходе эпидемии оспы 1768–1769 гг.

Словом, болезнь была страшной. Но пугающим были и первые методы лечения оспы, когда здоровому человеку продевали сквозь кожу нитку, пропитанную гноем из оспенных прыщей-«пустул». От такого прообраза вакцины умирало порядка 2 % вакцинированных, но остальные 98 % обычно приобретали иммунитет к страшной болезни. Так что Сенат Российской империи не сильно льстил Екатерине II, говоря о «подвиге привития оспы». Императрицы действительно шла на риск, соглашаясь в её уже далеко не юном возрасте испытать на себе такой метод приобретения иммунитета.

Притом царица рисковала сознательно, излагая свои мысли в одном из писем: «Мне советовали привить оспу сыну. Я отвечала, что было бы позорно не начать с самой себя. Да и как ввести оспопрививание, не подавши примера?..»

По фамилии Вакцинов

Как опытный политик Екатерина II этим бесспорно мужественным поступком убивала даже не двух, а сразу трёх зайцев. Во-первых, хотя и с риском, но всё же приобретала личный иммунитет от заразы, которая в ту эпоху не щадила даже самых первых лиц (всего в XVIII в. оспа убила в Европе, включая Петра II, аж пятерых правящих монархов, в т. ч. императора Австрии и короля Франции). Во-вторых, царица использовала этот впечатливший современников поступок для ещё большего укрепления личного авторитета и власти. И в-третьих, Екатерина действительно подавала «великодушный пример» своим подданным, понимая, что даже такая несовершенная вакцина в итоге спасёт сотни тысяч жизней.

Вспомним, как даже в наше время, с его всеобщим образованием и бесспорными успехами высокоразвитой медицины, остаются массы «антипрививочников», а уж в ту эпоху таковыми было едва ли не большинство. Болезни и эпидемии воспринимались всё ещё средневековым религиозным сознанием как божье наказание, как неизбежный спутник человеческой жизни, с которым бессмысленно, да и грешно бороться. К тому же первая вакцина с её гарантированными 2 % смертности пугала сама по себе даже вполне образованных и светски «просвещённых» людей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вот на борьбу с этими «антипрививочниками» XVIII в. и была направленна беспрецедентная пиар-кампания Екатерины II, увенчанная государственным праздником «подвига привития оспы». Излишне говорить, что личному примеру императрицы пришлось последовать всем придворным и крупнейшим чиновникам, даже тем, кто ранее сами никогда не стал бы прививаться. Царица вскоре издала дополнительный указ: «Подтверждение всем приезжающим ко Двору иметь узаконенные предосторожности от оспы». Сановным «антипрививочникам» грозило отлучение от монаршего двора и тут уж они соглашались на любую вакцинацию.