Мистификация. Загадочные события во Франчесе - Джозефина Тэй

— Да, это и есть Франчес.

— Настоящая «загадочная вилла».

— Раньше все было по-другому. Ворота, как видишь, ажурной работы (между прочим, довольно изящной) — и все было на виду. Просто предыдущему хозяину взбрело в голову наглухо зашить ворота железом, и из обычного дом превратился в загадочный.

— Во всяком случае, он очень подошел для затеи Бетти Кейн. Ей здорово повезло, что он попался ей на глаза.

Потом Роберту было стыдно, что он сомневался в Марион, — и насчет заявления Бетти Кейн, и по породу обеда. Он просто недооценил ее хладнокровие и трезвость ума; к тому же он забыл об умении Шарпов принимать людей такими, каковы они есть, а ведь это всегда так приятно. Они даже и не пытались состязаться в гостеприимстве с тетей Лин и не стали устраивать парадный обед в столовой. Вместо этого они накрыли стол на четверых у окна в гостиной, где на него падал солнечный свет. Это был очень красивый стол вишневого дерева, только абсолютно ненатертый. Зато фужеры ослепительно блестели. (Как это похоже на Марион, подумал Роберт, сосредоточиваться на главном и не думать о мелочах).

— У нас ужасно мрачная столовая, — сказала миссис Шарп. — Проходите и убедитесь в этом сами, мистер Макдермот.

Тоже очень характерное высказывание. Никаких вам светских разговоров со стаканчиком хереса вокруг стола. Проходите и полюбуйтесь на нашу жуткую столовую. И гость сразу же чувствует себя как дома.

— Скажите, пожалуйста, — сказал Роберт Марион, как только они остались вдвоем, — о чем это вы хотели…

— Нет-нет, пока не пообедаем, ни слова о деле. Пусть для вас это станет своеобразным десертом. Я вспомнила об этом сегодня ночью, когда думала, как встретить мистера Макдермота. Я так счастлива, теперь все будет по-другому. Я хочу сказать, что хотя это и не меняет сути дела, для нас это чрезвычайно важно. Это то самое «маленькое доказательство» в нашу пользу, о котором я так мечтала. Вы сказали мистеру Макдермоту?

— О вашей просьбе? Нет, я ему ничего не говорил. Я подумал, что лучше не надо.

— Роберт! — сказала она, насмешливо на него глядя. — Да вы мне просто не поверили. Вы боялись, что я несу чушь.

— Я боялся, что вы на основании одного маленького факта столько всего нагородите, что он не устоит. И…

— Не бойтесь, — успокоила она его. — Устоит. Пойдемте на кухню, вы мне поможете донести поднос с супом, хорошо?

Вдвоем они прекрасно управились: Роберт нес поднос с четырьмя пиалами, а вслед за ним Марион несла большое блюдо с серебряной крышкой, — вот пожалуй, и все. Когда они съели суп, Марион поставила перед матерью блюдо со вторым, а напротив Кевина — бутылку вина. На второе был тушеный цыпленок с овощами и к нему — монтраше.

— Монтраше! — обрадовался Кевин. — Вы необыкновенная женщина!

— Роберт говорил мне, что вы любите красные вина, но сегодня в погребе старого Кроули выбор — увы! — не тот, что был раньше. Так что мне пришлось выбирать между монтраше и красным бургундским, которое хорошо пить зимним вечером, но не в полдень под курицу с фермы Стейплов.

Кевин заметил, что женщины крайне редко понимают толк в винах, которые не пенятся и не вышибают пробку.

— Откровенно говоря, — сказала миссис Шарп, — если бы эти остатки прежней роскоши можно было продать, мы бы, наверное, уже давно так и сделали, но, к счастью, запасы слишком невелики и разнообразны. Меня с детства научили разбираться в винах. У мужа был довольно хороший винный погреб, но у него не было такого вкуса к винам, как у меня. А вот у моего брата в Лессвейсе имелся отличный погреб, да и вкус к винам под стать.

— В Лессвейсе? — переспросил Кевин и взглянул на нее, словно что-то припоминая. — Вы случайно не сестра Чарли Мередита?

— Да, это мой брат. А вы знали Чарльза? Но этого не может быть. Вы слишком молоды.

— Чарли Мередит вырастил моего первого пони. Он был у меня целых семь лет, отличная была лошадка.

И с этого момента они оба утратили всякий интерес ко всем остальным и даже к еде.

Роберт перехватил благодарный и довольный взгляд Марион и сказал:

— Вы просто наговаривали на себя, когда утверждали, что не умеете готовить.

— Если бы вы были женщиной, вы бы сразу заметили, что сама я ничего не готовила. Суп я извлекла из консервной банки, разогрела и добавила немного хереса и специй; цыпленка я положила в кастрюлю (его принесли от Стейплов уже обработанным), залила кипятком, добавила туда все, что пришло в голову, и, помолясь, поставила в духовку; сливочный сыр тоже принесли с фермы.

— А откуда эти замечательные булочки к сыру?

— Их испекла хозяйка Стэнли.

И они потихоньку посмеялись.

Завтра ей предстоит сесть на скамью подсудимых. Завтра весь Милфорд получит за ее счет бесплатное зрелище. А сегодня она живет своей жизнью, получает удовольствие и радуется, делится своей радостью с ним, наслаждается моментом. Во всяком случае, так он думал, глядя в ее сияющие глаза.

Они убрали сырные тарелки прямо из-под носа увлеченной разговором пары, отнесли на кухню подносы с грязной посудой и сварили кофе. Кухня была огромная и мрачная, с каменным полом и старомодной, жутковатого вида мойкой.

— Мы включаем газовую плиту только по понедельникам, когда занимаемся генеральной уборкой, — сказала Марион, заметив его заинтересованный взгляд. — А так готовим на керосинке.

Он вспомнил, как сегодня утром открыл кран, и ванна тут же наполнилась горячей водой, и ему стало стыдно. После долгих лет жизни в полном комфорте ему было трудно даже представить себе, как можно жить, если воду для мытья приходится греть на керосинке.

— Какой милый у вас друг! — сказала она, наливая горячий кофе в фарфоровый кофейник. — В нем есть что-то от Мефистофеля — наверно, вряд ли кто захотел бы схлестнуться с ним на суде, — но он ужасно милый.

— Все дело в ирландской крови, — мрачно сказал Роберт. — А нам, бедным англосаксам, остается лишь влачить жалкое существование, недоумевая, ну как им все удается.

Она повернулась, чтобы передать ему поднос, и теперь стояла к нему лицом, почти касаясь его руками.

— В англосаксах есть два свойства, которые я ценю превыше всего в жизни: доброта и надежность, или, если угодно, терпимость и чувство ответственности. Чего у кельтов никогда не было, поэтому ирландцы и получили по наследству одну лишь вздорность. Черт, я забыла сливки. Подождите немного. Они охлаждаются в ванне. — Она вернулась со сливками и сказала, подражая деревенской речи: — Говорят, у вас, городских, в дому холодильник, а мы-то, вишь, без их обходимся.

Роберт нес поднос с кофе в залитую солнцем гостиную и представлял себе, как, наверное, холодно на кухне зимой, не то что в старые добрые времена, когда на кухне управлял всем повар с полдюжиной слуг, а уголь привозили возами. Ему очень хотелось увезти Марион отсюда. Куда именно — он пока не очень себе представлял: в его собственном доме всем управляла тетя Лин. Хорошо бы увезти ее в такое место, где не надо ничего натирать и носить, и где все делается нажатием кнопки. Он не мог себе представить, чтобы Марион в преклонные лета убивала время, ухаживая за полированной мебелью красного дерева.

Когда они пили кофе, он осторожно заговорил о том, что, может, им стоит продать Франчес и купить себе коттедж.

— Разве его кто-нибудь купит? — сказала Марион. — Это же белый слон: для школы маловат, для жилого дома — далековато от города, а для одной семьи — по нынешним меркам слишком велик. Впрочем, из него бы получился славный «дурдом», — задумчиво добавила она, глядя на высокую розовую стену за окном, и Роберт увидел, как Кевин взглянул на нее и быстро отвел взгляд. — Во всяком случае, здесь тихо: не скрипят деревья, не стучат в окна ветки и не щебечут оголтелые птицы. Это прекрасное тихое место для расстроенных нервов. Может, кому-нибудь придет в голову устроить здесь «дурдом».

Значит, ей нравится тишина и покой, покой, который ему напоминает кладбище. Может, именно этого ей и недоставало в Лондоне, с его вечным шумом, суетой и теснотой. Этот огромный, уродливый дом был ее убежищем. Но теперь перестал им быть.

Придет день — Господи! Сделай так, чтобы он пришел! — придет день, когда он разоблачит Бетти Кейн и навсегда лишит ее доверия и любви.

— А теперь, — сказала Марион, — я приглашаю вас осмотреть «тот самый чердак».

— Отлично, — сказал Кевин, — мне очень любопытно взглянуть на вещи, которые так лихо расписала эта девица. Мне показалось, что все это лишь результат логических выводов — как, например, более жесткий ковер на втором пролете лестницы. Или деревянный комод — да вы его найдете в любом загородном доме. Или сундук с плоским верхом.

— Да, поначалу было просто жутко, когда она угадывала наши вещи, — у меня просто голова пошла кругом. Я только потом поняла, что в заявлении она на самом деле опознала очень немногие вещи. К тому же у нее был там один прокол — только этого никто не замечал — до вчерашнего дня. Роберт, вы взяли с собой заявление?