Слишком много подозреваемых - Нэнси Гэри

– Если оно не основано на реальных фактах, то…

– Мой отец утверждает, что Клио была совершенно здорова… физически, я имею в виду.

– Я тоже не заметил никаких симптомов физического недомогания, – согласился доктор Прескотт.

– Фенилзин – это из рода успокаивающих нервную систему средств?

– Абсолютно верно. И находится в противоречии с возбуждающими средствами, например, с алкоголем, острой пищей и со многими сердечными препаратами.

– А Клио была знакома с условиями приема фенилзина?

– Разумеется. Да она и сама была явно не склонна к алкоголю и чрезмерному обжорству. Клио, по ее словам, постоянно сидела на диете.

– А о средствах для похудания, несовместимых с приемом фенилзина, вы ее не предупреждали?

– У нас просто не заходила речь о том, какие еще таблетки и от чего она глотает. – Смущение доктора Прескотта к этому моменту разговора ясно отразилось на его лице. Он осознал слабое место в своих оборонительных порядках.

– В теле Клио обнаружили пятьсот миллиграммов декседрина.

Доктор Прескотт был в шоке. Дрожащей рукой он опустил чашку с кофе, которую только что поднес ко рту.

– Тут даже с ничтожной дозой фенилзина неизбежен летальный исход!

– Я так и поняла! – Фрэнсис постаралась скрыть свое торжество. – По вашему мнению, Клио сама отправила себя на тот свет? У нее были к этому позывы?

– Я бы исключил эту версию. Я редко встречался с личностью, которая так бы обожала и ценила себя. Временами она хандрила, чего-то опасалась, но строила определенные планы на будущее.

– Какие?

– Я не очень в них разобрался, да мы и не имеем права их обсуждать.

– Но хотя бы расскажите в общих чертах о ее настроении, – попросила Фрэнсис.

– Клио была полна оптимизма. За исключением состояния здоровья вашего отца. Только поймите меня правильно. Она отзывалась о нем с большой любовью, но трезво смотрела на вещи. В ее планы входило после его кончины избавиться от всей собственности здесь и навсегда переехать в Европу. Впрочем, ничего конкретного. Лишь фантазии, доверенные психиатру в минуты расслабления на сеансе.

Удивительно. Неужели Клио мечтала покинуть Саутгемптон, где она была в центре внимания и крутилась в вихре светской жизни, что и составляло главный смысл ее существования после потери сына?

Вероятно, Клио была более сложной натурой, чем она представлялась Фрэнсис. Она мысленно провела параллель между мачехой и собой. Когда они с Пьетро расторгли помолвку, Фрэнсис была не в состоянии дальше жить в Нью-Йорке. Город для нее опустел. В нем не осталось ничего, кроме воспоминаний об их совместной жизни, и она переехала в Ориент-Пойнт, задавшись целью начать все заново.

Очевидно, Клио готовилась проделать то же самое. Фрэнсис вспомнила слова отца, что они с Клио схожи… Обе оберегали свою личность, свое сокровенное нутро от чужого вторжения. И обе желали убежать от причиняющих боль воспоминаний.

– Когда же она собиралась покинуть Америку?

– Конечно, не раньше, чем не станет вашего отца, – уверенно заявил доктор Прескотт.

Фрэнсис выглядела даже не разочарованной, а скорее потерянной. Это не укрылось от наметанного глаза психиатра.

– Простите, но я не знаю, чем еще могу вам помочь. Фрэнсис поспешила собраться с мыслями.

– Беверли Уинтерс тоже ваша пациентка?

– Как принято отвечать в вашем ведомстве газетчикам: «Без комментариев».

– И вы не можете сказать ни «да», ни «нет»?

– Не могу.

– А вам ничуть не любопытно, кто убил Клио?

– Я не склонен потворствовать в себе такому вредному пороку, как любопытство.

Фрэнсис собралась уходить. Хоть это было и странно, но доктор Прескотт не вызывал в ней чувство неприятия – ни ответами на ее вопросы, ни своим поведением. По многолетнему опыту она знала, что закон выковывает для подобных специалистов надежную броню и те привыкли ею пользоваться. Даже когда это не так уж необходимо. Им доставляет удовольствие утаивать правду или часть правды, ощущая свою защищенность. Она и не ожидала, что доктор Прескотт выложит сразу все, что знает о своей убитой пациентке.

Она встала с банкетки и положила на стол долларовую купюру.

– Кстати, – произнесла она, как бы только что вспомнив, – где и когда вы видели мою фотографию?

Он молчал.

– Вы сказали по телефону, что видели мое фото в газете. Однако оно нигде не публиковалось. Я проверила.

– В последнюю нашу встречу Клио показывала мне ваше фото и вашей сестры.

Такое Фрэнсис никогда не могло прийти в голову. Чтобы Клио утруждала себя рассказом о своих падчерицах лечащему ее врачу, да еще приносила с собой на сеанс их фотографии! Да еще теперь, когда столь раздражающие ее девочки стали взрослыми и вышли из поля ее зрения. Чем же Фрэнсис и Блэр вновь привлекли ее внимание? Какими своими поступками? Этот факт требовал тщательного анализа.

Она посмотрела на доктора Прескотта, который был непроницаем. Знает ли он, какая сейчас работа происходит в мозгу Фрэнсис? Как профессионал, он должен был догадываться.

На обратном пути из Нью-Йорка на Лонг-Айленд усиливающийся боковой ветер словно бы подталкивал ее джип к обочине. Фрэнсис глянула на счетчик километража. Ей пришлось прилично поездить в последнюю неделю, намотать сотни миль туда и обратно из конца в конец Лонг-Айленда плюс две поездки на Манхэттен.

Несмотря на ломоту в спине, онемевшие от усталости ноги и уже поздний час, она все же решилась продлить свое путешествие и снова завернуть в Саутгемптон, чтобы поговорить с женщиной, которая лечилась у того же врача, что и Клио. Беверли Уинтерс, несомненно, что-то скрывает. Надо узнать – что именно.

В нижнем этаже дома светилось несколько окошек. Фрэнсис позвонила и подготовилась к длительному ожиданию.

У нее хватило терпения дождаться наконец, когда Беверли соизволит откликнуться на звонок. На лице хозяйки дома читалось явное недовольство, когда она увидела нежданную визитершу.

В одной руке Беверли держала бокал, в котором позвякивали кубики льда и плескалась темно-коричневая жидкость, в другой, как обычно, дымящаяся сигарета. Бокал, судя по всему, был не первым за сегодняшний день.

– Что вам угодно? – Налитые кровью глаза безуспешно пытались сфокусироваться.

– Я хочу поговорить с вами о докторе Прескотте.

То, что фамилия ей знакома, Беверли не стала отрицать, но и высказала решительное нежелание затевать разговор.

– У меня нет времени. Я занята.

– Простите, что отрываю вас от дел, но… Вы пациентка Фритца Прескотта. Клио Пратт тоже была ею… до того, как умерла. Я хочу знать, были ли вы в курсе подобного совпадения?