Мир Савойя. Зов тьмы - Лара Ингвар

казнить врагов. О том, что сама она скоро станет врагом своего брата, Марина предпочитала не думать.

Вместо этого она замерла около лодки, по боли в глазах вглядываясь в тонкую полоску на горизонте. Ей не хотелось возвращаться в грот, и спать под мерные движения волн, ей не хотелось видеть в своем сне Ледяного короля, который потребует отчета о проделанной работе. Еще больше ей не хотелось видеть Лекара, который непременно попытается влезть в ее мысли. Он любил называть себя пророком, но на самом деле считал себя принцем, достойным Проклятой короны. Ах, как он взбесился, когда повелитель всех мертвых велел ему отпустить Марину, когда дал ей защиту от него. Лекар бы держал ее в гареме целый год, он хотел, чтобы она вымаливала прощения, угождала ему, целовала его ноги. Но Ледяному королю не перечат, особенно сейчас, когда Ива над его могилой беспокойно двигает ветвями, когда холм, на котором стоит Хрустальный дворец, ходит ходуном. Он почти проснулся, ему нужна была такая малость, как жизнь и сила избранной. И Марина доставит ему Луну, чего бы это ей не стоило. Она отбросила прочь навязчивую идею встретить рассвет и позволить солнцу снять ее кожу с костей, остановив бессмысленное существование, и поспешила к своим собратьям. Чтобы застыть в темноте пещеры между жизнью и смертью, обездвиженной, словно куколка, которой никогда не стать бабочкой.

***

Такая роскошь как сон Эльеру из рода Сиятельных была давно недоступна. Ночами он слушал голоса ветра и воды, днем принимал посланников из дальних земель. Он писал письма, он встречался с просителями, он заводил любовниц, не способный насытиться окружающей его жизнью.

Чтобы выжить Ветира должна была быть богата. В каждый новый камень разрастающегося города вплеталось заклинание, разрушающее плоть савойя, и заклинания эти были дороги. Каждая решетка на окнах обливалась серебром. Эльер также следил за состоянием дальних рубежей своего княжества, дорог и сел, исправно выделял деньги на закупку крестьянами посеребрённого и заговоренного оружия. Половину к несчастью воровали, потому что жадность была сильнее страха. Ни один немертвый не должен был ступить на землю Арсии. А ведь они пытались. И в составе организованных отрядов и целых армий. И одиночки, который в погоне за эльфийской кровью уничтожали целые деревни. Как раз те, в которых оружию предпочитали покупку очередной коровы.

Пальцы Эльера купались в красном вине. Он слизывал капли, пытаясь расслышать, что же знал старый виноградник с северной границы его владений. Лоза хотела рассказывать о редком дожде, о каменистой почве, о солнце, что насыщало жизнью ее листья и дарило ягодам кислинку. Но Эльеру нужно было знать о том, кто проходил по земле возле виноградников, были ли его мысли темны и полны зависти или ненависти. Потому что Ледяной Король мог захватить подобных людей, подчинить их свое воле.

Запах кожи его сестры прервал сосредоточенность Эльера на вине. Он все еще цеплялся за образ не прошлого, но будущего. Женская фигурка, закутанная в черный плащ, тело, из которого было вырвано зерно зла. К зерну этому прилипли комьями ее собственная личность, и сила. И женщина эта стала почти пуста, почти рассталась с душой. Но только почти… Только образ синих сверкающих очей сумел запомнить Эльер, больше капризная лоза не рассказала ни о чем.

— В следующий раз стучись, — мягко попросил он Луну. Иногда Эльер отдыхал в бывших покоях Визалира, которые давным давно использовал как свои собственные. Эльеру нравилось время от времени притворяться человеком и спать не на земле, а на мягкой кровати. Лет сто пятьдесят назад Эльер даже смог проспать пять ночей подряд, пока с севера снова не подул ветер. Ветер этот рассказывал ему, что враг его скоро проснется, откроет провалы темноты, что служат ему глазами. Он встанет во весь свой рост, протянет вперед бледные когтистые руки, чтобы вырвать сердце Эльера из груди. С тех самых пор сон ушел, больше Эльер не мог сомкнуть глаз. Луна скривила губы, раздумывая о том, чтобы не спросить у брата, от чего такого важного она его отвлекает, но промолчала.

Сердце ее сжалось от жалости к брату, он лежал в одиночестве в огромной комнате, принадлежащей иллюзии, которую поддерживал всеми силами так много лет. Комната эта была поистине королевских размеров, на кровати могло спать пять человек, и простыни хранили ауру долгих ночей, напитанных ласками и страстью. На темно синих, покрытых тканью стенах, висели картины с изображением прекрасной эльфийки, которой также претворялся Эльер, люстра, выполненная из разноцветного стекла нависала над кроватью. День уже почти кончился, но за решетчатым окном было светло. Многочисленные лодки, которые деловито двигались по главному каналу все как одна были подсвечены магическим огнем и просто свечами. На полу были разбросанные начатые и не дописанные письма в разные уголки мира. Одному притворяться правителем княжества не очень то легко, даже если тебе тысяча лет. Совесть больно уколола Луну, за то, что она вот вот оставит своего брата, поэтому она сказала громко и возможно чересчур резко.

— Ришар предложил мне выйти за него замуж.

Судорожный смешок вырвался из груди Эльера. А затем он откинулся на красных простынях и захохотал в голос. Лишь спустя некоторое время он приметил, что Луна не смеется вместе с ним.

— Не говори мне, что ты согласилась… — его золотые глаза вылезли из орбит, словно Луна сообщила ему нечто ужасное. Как похожи были эти глаза на глаза их матери. На мгновение Луну уколола зависть за то, что она внешне скорее всего походила на неизвестного, приходившегося ей отцом.

— Я вернусь вместе с ним в Серебряный замок завтра. У меня там друзья и я соскучилась по водам озера. Возможно Ришар найдет способ сделать меня не интересной для Ледяного короля. Замок обрывает зов савойя, мне это точно известно.

Кувшин, наполненный красным вином просто перевернулся на кровать, пока Эльер вставал, но он и бровью не повел. Золотистая кожа ее брата засветилась нервным светом, выдавая неспокойное состояние Эльера.

— Ты. Никуда. С. Ним. Не. Поедешь, — сообщил он медленно, словно в гневе позабыл язык, на котором говорил все это время, — Я обеспечу твою безопасность лучше де Крафта со всей его огненной магией. Ты — кровь от крови моей, плоть от плоти. Наша мать бы хотела, чтобы ты осталась со мной. Ты моя, Луна.

Он попытался притянуть к себе сестру ласковым жестом, положить рыжеволосую голову той на плечо. Луна покачала головой, отстранилась. Что-то говорило