Преобладающая страсть. том 2 - Джудит Майкл

В то же время демонстрация вызывала у него чувство негодования и отвращения. К тому же, на него действовали вопросы Валери. И, наконец, самое важное – заявление Ника. Его цивилизованный тон подспудно подточил преданность Олсена Фонду.

– Назовите фамилию инспектора, – решился он наконец.

На следующий вечер, когда сотрудники офиса завершили рабочий день, преподобный Ларс Олсен и Элвин Спир из фининспекции приветствовали охранника, стоявшего на посту у входа в небольшой домик, расположенный на территории Грейсвилля.

– Добрый вечер, святой отец, – добродушно поздоровался охранник. – Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать.

Олсен задумчиво кивнул. Ясно, что охранник привык видеть членов правления по вечерам в неурочные часы. Интересно, чем они занимались?

Олсен провел Спира в помещение бухгалтерии.

– Я не разбираюсь в компьютерах и бухгалтерских книгах, так что помощь от меня плохая.

– Нет проблем, – ответил Спир, – я сам посмотрю.

Олсен расположился в углу комнаты. Он прихватил с собой книгу. Сначала он хотел взять Библию, но это показалось ему излишним, так как пока у него не было причин приступать к молитвам. Поэтому он принес роман и старался сосредоточиться на нем.

Три вечера подряд глубоко за полночь читал он свою книгу, пока Элвин Спир изучал компьютерные файлы, просматривал колонки цифр, листал дела, корпел над банковскими декларациями и оплаченными чеками; его пальцы танцевали по клавиатуре компьютера. Вечером в пятницу, за несколько минут до полуночи, Олсен закончил чтение романа. Сложив руки на коленях, он созерцал склоненную голову Спира.

– Порядок, док, – проговорил Спир часа через два, поднимая голову и подмигивая Олсену. – Предварительно результат отличный. Тут столько всего наворочено. Написать официально пли пока рассказать на словах?

– Устно, сейчас, если можно, – сказал Олсен, – затем письменно, и как можно скорей.

– О'кей, док. Прямо к делу. За эти дни я, между прочим, провел небольшое расследование, если вам интересно, откуда у меня часть информации. Итак, чеки поступают отовсюду, на крупные и на малые суммы. Имена, адреса и суммы заносятся в компьютер, а сами чеки направляются в банк.

– «Джеймс Траст и Сейвингс», – уточнил Олсен.

– Нет, в банк Кальпепера. Все имена и суммы указаны в этих ведомостях. Суть в том, что итоговая сумма поступлений за день, указанная в ведомости, не совпадает с фактическим количеством поступивших средств.

Он посмотрел на явно не понимающего Олсена.

– Кто-то составил программу так, что компьютер дает неверную итоговую сумму в конце каждого дня. Если просуммировать все пожертвования, поступившие за день, то эта сумма превысит выдаваемую компьютером.

– Превысит, – как эхо повторил Олсен.

– Я думаю, что они размещают поступающие деньги па два счета: один – Фонда; другой – частный. Деньги с частного счета идут тому или тем, кто организовал весь этот спектакль. Старый, в общем-то, трюк; впрочем, так поступают многие, не только представители церкви. Для того, чтобы утаивать часть поступающих средств, необходимо, чтобы итоговые суммы поступлений, указываемые в ведомостях, совпадали с суммами вкладов на банковский счет Фонда. На случай, если фининспекция или другое ведомство захочет провести проверку, понимаете? Вспомните, Фонд за неделю собирает пожертвований на сумму до полутора миллионов долларов, в среднем поступает от пяти до десяти тысяч чеков с пожертвованиями ежедневно. Разве станет кто-нибудь суммировать все эти цифры? Большинство инспекторов смотрит только итоговые суммы. Я же просуммировал все. Поспеваете за мной?

– Сколько? – коротко спросил Олсен.

– Сколько они забирают? Полагаю, около десяти процентов.

Олсен закрыл глаза. В прошлом году Фонд получил семьдесят пять миллионов долларов пожертвований и членских взносов. Кто-то из этой суммы положил себе в карман семь с половиной миллионов долларов. Кто? Сколько их?

– Однако это только начало, – продолжал Спир, – продолжать?

Олсен открыл глаза:

– Я хочу знать все.

– Хорошо. Итак, цены на строительство Грейсвилля. Я немного походил, поспрашивал знакомого строителя в Роквилле и пару других; оказалось, что Фонд переплачивает строительной компании «Маррач Констракшн» примерно на двадцать процентов больше, чем следует, в то время как приобретение материалов и выплаты рабочим производятся по нижнему уровню. Затем строительные кредиты. Вы выплачиваете по строительным кредитам на два процента больше, чем берут другие банки. Цены за телевизионное шоу примерно в три раза превышают те, которые устанавливает мой друг Ник Филдинг, за постановку таких простых программ, как эти. Да, с зарплатой сотрудников Фонда все в порядке: высокая, но не выше принятых пределов. Однако Фонд имеет ряд статей расходов для членов правления, которые вызывают удивление: машины, путешествия, покупка и содержание домов и тому подобное; как видно, был самолет, проданный две недели назад… Не знаете, почему его продали?

– Я не знал, что он продан.

– Что ж, вероятно, они начали приводить в порядок свои дела. Но, пожалуй, уже поздновато.

Наступила тишина.

– Хотите подождать мои выводы? – спросил Спир. – Я представлю их в письменном отчете.

– Пожалуйста, все скажите сейчас.

– Что ж, в таком случае… Кто-то утаивает десять процентов пожертвований, Фонд оплачивает завышенные строительные расценки и кредиты, платит тройную цену за производство религиозного телешоу, ублажает членов правления. За вычетом всего этого, законные расходы на строительство Грейсвилля и организацию телепроповедей составят около пятидесяти шести процентов поступлений.

– Пятьдесят шесть процентов?!

– Оборотная сторона, как ее видно сейчас, такова, что за два года, которые потребуются на строительство Грейсвилля, примерно шестьдесят пять миллионов долларов будут переплачены «Маррач Констракшн», «Джеймс Траст и Сейвингс», «Сибилла Морган Продакшнз» и кто знает кому еще.

Олсен, потеряв дар речи, уставился на Спира.

– Сейчас у меня нет доказательств, что какое-либо из перечисленных деяний противозаконно, – сказал Спир, – за исключением утаивания десяти процентов пожертвований. Кто-то наверняка мог бы дать интересные пояснения. В то же время у меня есть подозрения. В последнее время вокруг телепроповедников вскрывается столько всего, что, кажется, и здесь что-то витает в воздухе, не так ли? Мое чутье подсказывает мне, что в том, что я здесь обнаружил, нет ничего хорошего. Попахивает подкупом и дачей взяток за молчание. Так что тут у вас кое-что творится. Считаю необходимым проинформировать фининспекцию. Прежде всего, если все окажется так как мне представляется, этой группке не выдержать проверки налоговой инспекции, однако это все семечки. Весь вопрос в том, нет ли здесь мошенничества; обмана государства и Фонда, а это уже уголовное дело.