К черту мамонтов! - Ольга Шматова

ощущала как часть себя, куда можно было всегда сбежать от горя и скуки, где всегда была частичка тепла и радости, исчезло. Ее место заняли холод и пустота. Невидимая связь, соединявшая их, схожесть, родство душ — оборвались, растаяли, исчезли.

Наташа видела, как Лиля бежит по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, радуется, смеется, и не ощущала ее. Как будто живую Лилю, которую и про которую она знала и понимала всё, заменило изображение во плоти.

«Просто я устала. Болтун Алекс достал, — решила Наташа. — Кто-то говорил, что так бывает».

— Нет-нет, всё хорошо, — Наташа помахала рукой, та еще слегка ныла. — Где тут можно с пирожками расположиться?

— Прямо сюда! — объявила Лиля, распахивая первую дверь у лестницы.

Большую комнату занимали два сдвинутых обеденных стола и пара длинных диванов, растянувшихся вдоль стен. Маленькая комнатка сбоку от входа поблескивала кафелем, хромированными панелями, стеклом и металлом посуды. В воздухе витал едва уловимый аромат ванили.

Лиля усадила Наташу возле окна, пристроилась рядом.

— Вот, — Наташа вытащила из сумки закутанный пакет, пахнущий сдобой. — С вишней. Твои любимые. Жаль, остыли пока ехали.

— Ух ты, как много! Но ты ешь сама. Я уже ела. Тебя не дождалась, извини.

— Так это ж десерт!

— Я лучше потом. Завтра.

Пожилая женщина в переднике поверх чего-то, похожего на униформу, внесла поднос. Перед Наташей появился исходящий паром керамический горшочек, мисочка со сметаной, тарелочки с тонко нарезанным мясом и так же тонко нарезанным хлебом.

Наташа взяла ложку, черпнула сметаны, сунула в горшочек с густым варевом, размешала. Руки всё делали сами, сама она думала совсем о другом: «Лиля отказалась от пирожков. Знает, сколько это возни, любит их… или уже любила? Это вообще она?»

Наташа подняла глаза на подругу. Та взахлеб рассказывала о приключениях, как и почему появился их стилл, а потом у него образовались друзья — тоже стиллы. Как появилась служба их стилла и остальных тоже, кто такие их сотрудники, что делают и как они все друг с другом связаны.

Наташа молчала, думала о том, что Лиля, наверное, счастлива, и где-то радовалась за нее, как можно радоваться за героиню фильма, у которой наконец-то всё хорошо. А радоваться вместе с нею не получалось.

Когда принесли кофе, Лиля вытащила из сумки, висевшей на спинке стула, бутылку коньяка, показала Наташе.

— Как всегда, в кофе?

Наташа кивнула. Пока Лиля щедро доливала коньяк, пошарила взглядом по столу. На нём стояли только чашка и рюмка.

— Лиля, ты из рюмки коньяка и под пирожки? — уточнила она.

— А я не буду. Не пью. Противно, — улыбнулась Лиля.

Почему-то это «противно» прозвучало как-то обидно. Ну, казалось бы, не хочет кто-то, так другому больше достанется. Но Наташа почувствовала себя кем-то второсортным. Кофе и коньяк, наверное, были хорошими и даже замечательными. Только вкуса она почти не чувствовала, да и ожидаемого аромата тоже. Почти залпом, насколько это позволял горячий напиток, влила в себя содержимое кружки и уставилась перед собой невидящим взглядом.

— Что с тобой? — Лиля помахала рукой. — После гриппа не оправилась? У московских стиллов медицина так себе?

Наташа вперила в нее печальный взгляд.

— Я не узнаю тебя, — призналась она. — Девушка, куда вы дели мою подругу Лилю?

Лицо Лили стало серьезным, она кивнула.

— Понимаешь, — мягко сказала она, — люди меняются, когда становятся элестами. Ничего не поделаешь. Только это не значит, что они перестают быть собой и любить близких. Даже таких мрачных зануд, как ты сейчас, — Лиля снова улыбнулась. — Ты привыкнешь. Не переживай.

— Это мне все ваши твердят, — пробурчала Наташа. — Привыкнешь-привыкнешь… Не привыкается мне.

— Не сразу, — согласилась Лиля. — Тебе просто нужно время. Пойдем. Я покажу тебе твою комнату.

Наташа поднялась, чувствуя тяжесть. Ее слегка покачивало. Она запнулась за стул и обязательно бы рухнула, не поймай ее Лиля по пути к полу.

— Я справлюсь, — она высвободилась и пошла, стараясь держаться как можно ровнее.

Лиля, поднимаясь по ступенькам, заметила:

— Привыкание к новому — дело поправимое. Идем. Уложу тебя спать. Правда, у меня на сегодняшний вечер другие планы были. Сауна в приятной компании. Тут мужчины чудесные и вообще люди хорошие. Ладно, завтра буду со всеми знакомить. Завтра. А сегодня для тебя таблеточка синяя и баиньки.

— Зачем таблетку?

— Это не только снотворное, это еще и адаптоген. Помогает приспособиться к новой ситуации. Спокойно, без стресса.

— Не надо мне.

— Надо. Ты дергаешься не по делу. Сама говоришь, что не привыкается. Стресс — это напрасная трата жизненных ресурсов.

— Ты теперь за меня решать будешь? Всё?

— Ну что ты! Только помогать буду.

— А может, мне не нужна помощь? Мне решать за себя. Это моя жизнь.

Лиля вынула смартфон из кармана и быстро стала набирать сообщение.

— Ям соберусь. Ты подожди минутку. Ям увижу твои страхи и в два счета всё порешаю.

— С ума сошла? Я запрещаю стиллам ко мне приближаться. У меня права есть. Отстань!

— Извини. В нашей базе ты входишь в категорию положительно чувствительных. Не знала, что тебя не туда записали, — Лиля удивленно подняла бровь.

— Не важно, в какую я вхожу категорию. Тым не подходи ко мне и не смотри на меня.

— Договорились. Ям не подхожу, а ты таблеточку выпьешь, — не унималась Лиля.

— Тым и не смотришь на меня, — добавила Наташа. — Никогда. Без моего разрешения. Или я уеду. Навсегда. Прямо сейчас.

— Больно надо! На всяких Наташек смотреть. Ты не представляешь, как много интересного есть в мире, кроме тебя, — серьезно заметила Лиля, убегая вверх по лестнице.

Она терпеливо ожидала Наташу на лестничной площадке пятого этажа. Снизу доносилось пыхтение. Наташа еле переставляла ноги со ступеньки на ступеньку, небыстро, но всё же продвигаясь вверх.

Когда Наташа взобралась на пятый этаж, Лиля довольно хмыкнула и повела ее к двери почти в конце коридора.

— Я тебе лично обещаю, никогда не приглашать в наши ряды. Придешь, когда захочешь. Договорились? — Лиля приветливо улыбнулась, как когда-то. До инициации.

Наташа насупилась, но кивнула в ответ.

Убедившись, что Наташа устроилась в кресле перед телевизором, Лиля чмокнула ее в щёку и убежала, пообещав вернуться с таблетками.

Стемнело.

В не задернутое шторами окно светила полная луна. Таблетка лежала на краю маленького блюдца. Маленькая синяя, в лунном свете казалось, что она светится.

Наташа в бессчетный раз перевернулась с одного бока на другой.

Сон не шел.

В голове беспорядочно крутились мысли, а перед глазами то и дело возникал новый образ помолодевшей Лили.

«Придется выпить эту штуку, а то не засну. Перед глазами Лилькина остриженная голова всё маячит. Неужели она не