Альбинос (сборник) - Андрей Левицкий

– Разъешь тебя некроз!

Я кое-как распрямил ноги, проковылял к койке и улегся на нее. Закрыл глаза. Хотя Эви и сказала, что я вовсю храпел в авиетке, выспаться мне там толком не удалось, надо теперь наверстать упущенное. А девчонка предала меня… хотя чего от нее было ждать? Она – небоход, пилот Гильдии и хранит верность клану. С чего вдруг ей помогать случайно попавшемуся доставщику? Оружие таинственных хозяев платформ – это же просто поразительная новость! Чтобы завладеть им, любой клан пойдет на все что угодно. Открыв глаза, я поднял левую руку и медленно провел правой ладонью по утолщению от локтя до запястья. Собрался было снова позвать «Голос», но передумал – надоели эти вспышки темноты в голове, дрожь и слабость, наступающая после них.

Я положил руку на грудь и снова закрыл глаза.

Разбудил меня шум. Не гул огромной мастерской, который едва проникал в камеру, другой звук – тихий, но раздававшийся неподалеку. Я резко сел на лежанке, сбросил с нее ноги. Донесся тихий стук, шуршание, словно струйка каменного крошева просыпалась на пол.

Луч света проник в камеру сквозь трещину в стене, скользнул по двери, по краю лежанки, зацепив мои ноги, двинулся дальше – и рывком вернулся обратно.

– Ну наконец-то! – произнес знакомый голос снаружи. – Задолбалась я тут качаться, как паук на ниточке!

Вскочив, я бросился к трещине. Выглянул в нее и сказал:

– Пауки не качаются на ниточках.

Снаружи маячило смуглое лицо, оно то отодвигалось дальше, то почти приникало к дыре. Когда голова в кожаном шлеме снова отодвинулась, в пещеру проник луч карбидного фонаря. Он погас, раздался шорох, и снаружи задрожал яркий трескучий огонек.

– Так, Музыкант, времени тебе все объяснять ну ваще нет. А ну быстро назад, ща оно рванет!

Разглядев динамитную шашку в руках Эви, я бросился прочь. Застучали камешки, когда цыганка вонзила взрывчатку в трещину снаружи.

– Ты сдурела! – крикнул я, ныряя под лежанку.

– Наверх меня поднимайте! – прокричала она. – Обратно давайте!

Я забился под стену, вжался в нее, прикрыв голову руками, зажмурившись и разинув рот. Шашка рванула.

Даже сквозь ладони взрывная волна больно ударила по ушам. Жар опалил затылок и кисти, голову на миг будто сдавило тисками. По лежанке застучали камни.

В голове неразборчиво прозвучало:

Перенастройка…

Мигнула и погасла сетка из светящихся линий.

– Голос! – крикнул я.

Сетка больше не возникала, Голос молчал. Зато сквозь царящий в голове гул прорвался крик Эви:

– Музыкант! Сюда давай!

Выбравшись из-под койки, я тряхнул головой, чихнул. Яркий луч пробил пыльный сумрак, резанул по глазам.

– Убери фонарь! – Я заслонился рукой.

Луч ушел в сторону. Трещина в стене стала дырой, за ней на фоне черного неба висела на тросе Эвитта Галекс. К ремню ее была пристегнута карбидная лампа и кобура с револьвером.

– Как ты, доставщик?

Я подошел к дыре и оперся о стену. Гул в голове не стихал, перед глазами плыли круги.

Из-за двери камеры донесся топот ног и голоса.

– Альб, быстрее хватайся за меня!

Хвататься за тебя? Можешь дважды не повторять – сейчас схвачусь! Гул в голове утих, но чувствовал я себя все еще несколько ошарашенным. Вместо кругов перед глазами теперь вспархивали звездочки, левое веко дергалось, непроизвольно вздрагивали плечи. Сцепив зубы, я просунул руку в дыру, ставшую после взрыва раза так в три больше, и схватил Эви за горло. И хрипнул:

– Предательница!

– Прекращай!

Она двинула меня кулаком в живот. Дыхание перехватило. Согнувшись, я чуть не выпал наружу, Эви вцепилась в мои плечи, притянув к себе, зашипела в ухо:

– Я не могла про это оружие своим не рассказать! Ты что, не понимаешь? Небоходы меня спасли когда-то, человеком сделали!

– Так чего здесь появилась, человек? – просипел я, хватая ртом воздух.

– Чего-чего… совесть замучила! И вообще: интендант с городским управителем против Браги пошли, а командор наш… да он лучший человек на свете! Короче, держись и давай сваливать.

На Эви была напялена упряжь из ремней, пропущенных под мышками и через грудь, к поясу карабином пристегнут толстый жгут с кольцами. Вверх из-за головы цыганки уходил трос.

Схватив жгут, я развернулся спиной к ней, подпоясался, продев свободный конец в кольца, и затянул узел на животе.

В дверном замке скрежетнул ключ, лязгнул засов.

– Привязался?

– Давай!

Эви отцепила с пояса лампу, взмахнула ей пару раз, направив луч вверх.

Дверь в камеру распахнулась. Я выхватил револьвер из кобуры на ремне Эви и жахнул по завалившим в камеру людям в синих френчах. Но тут жгут больно впился в живот, я едва не выронил револьвер, и пуля пошла выше.

Мы заскользили вверх вдоль склона, беспомощно вращаясь. Я висел, касаясь затылком живота цыганки. Мимо проплыл деревянный люк, врезанный в камень, рядом были еще два – они напоминали ставни, которыми закрывают окна в домах.

– Кто нас поднимает? – задрав голову, спросил я.

– Там Карабан с Аютой.

– Что еще за Аюта?

– Его племянница. Мы вместе учились в летной академии.

Луч карбидной лампы скользил по склону. Я снова поднял голову, упершись в живот Эви теменем, уставился вверх. Закрывая звезды, высоко над нами темнел большой круг… Ну да, это же та штука, дисколет или как там его – короче говоря, летающая крепость. Значит, мы на восточном склоне Улья.

Но трос шел не к дисколету. Гораздо ниже его на склоне был уступ, над ним торчала короткая штанга, на конце которой мерцало пятно тусклого света. Оттуда доносился скрип лебедки, а еще на конце штанги маячили два силуэта.

– Где Разин? – спросила Эви. – Я думала, вы в одной камере.

– Ягор сказал, чтоб его отвели на балкон. Они так называют…

Внизу грохнул выстрел. Из дыры, оставшейся уже довольно далеко, высунулась голова. Направив револьвер вниз, я дважды вдавил спусковой крючок. Кажется, не попал, но голова убралась обратно.

Сверху долетел голос Карабана:

– Что у вас?

– Со мной доставщик! – прокричала Эви. – А Разин…

Рев моторов прервал ее. Две авиетки вынеслись из-за обрыва вверху, заложили крутой вираж и нырнули обратно.

Под фермами, на которых лежал дисколет, включились прожекторы. Толстые лучи протянулись в небо, заметались, скрещиваясь и расходясь. Донеслись щелчки далеких выстрелов.

– Карабан! – закричала Эви. – Что там происходит?!

Вместо Карабана ответил тонкий женский голос:

– Пилоты сцепились с людьми Ягора! Хотят освободить командора!

– Осторожно! – выкрикнул я.

Сбоку от уступа с лебедкой был еще один, длинный и узкий. На нем появились несколько человек в синей форме, с фонарями и ружьями в руках. Мелькнули вспышки выстрелов.

Уступ приближался, я уже отчетливо видел седоусого Карабана, который крутил ручку подъемного механизма, и маленькую девушку рядом с ним. Она выстрелила из пистолета. Я поднял револьвер, но последовать ее примеру не смог – патроны закончились.

Один из стоявших на выступе вскрикнул, схватился за второго, тот отбросил его руки, и раненый кувыркнулся с края. С придушенным воплем он пролетел мимо, попытавшись на ходу вцепиться в нас с Эви, и пропал в темноте под ногами.

Его место на выступе занял человек с толстой трубой на плече.

– Ракетомет! – заорал я.

Карабан перестал крутить лебедку, Аюта исчезла из вида – должно быть, спряталась за катушкой с тросом.

В склоне прямо передо мной вверх откинулась крышка люка, из которого высунулся ствол. Выпустив револьвер, я схватил ружье за цевье и рванул в сторону. Выстрел опалил щеку, у меня заложило правое ухо. Трос закачался, Эви завопила. Рванув ружье на себя, я согнул ноги и врезал каблуками по кучерявой голове небохода в синей форме. Тот выпустил оружие.

– Берегись! – крикнула Эви, с перепугу вцепившись в мои волосы на темени.

Я схватил ружье одной рукой, второй обхватил крышку.

Бабахнул ракетомет, на уступе с лебедкой полыхнуло пламя. Мимо нас со свистом пролетела шестерня, за ней рухнула катушка с тросом. Я перехватил ружье за ствол и ложе – и повис на нем, как на перекладине, зацепившись за люк. Охнул, когда жгут впился в поясницу, и едва не сорвался.

За спиной застонала Эви. Где-то под ней, болтаясь на тросе, о склон глухо ударяла катушка.

Я качнулся, поставил ноги на нижний край проема, кряхтя, пролез в люк, втягивая Эви за собой. Оказавшись внутри, мы повалились на каменный пол рядом с оглушенным небоходом. Я лег набок, обхватил Эви за шиворот, подтянул к себе, вытащил кинжал из ножен на поясе небохода и спорол перевязь с ее спины. Тяжелая катушка тут же утянула ремни в проем. Я разрезал жгут и поднялся, хватая воздух разинутым ртом.

Мы находились в начале короткого коридора, в проеме на другой его стороне виднелась дальняя стена пещеры. Я помог Эви подняться. Небоход зашевелился, застонал, и цыганка без раздумий вмазала ему каблуком по голове. Он затих.