Тур Хейердал. Биография. Книга II. Человек и мир - Рагнар Квам-мл.

В этой атмосфере тесноты группе из семи совершенно разных людей было нужно продержаться не неделю или две, но несколько месяцев. Они должны были спать, читать, разговаривать и думать буквально на головах друг у друга. Им приходилось приводить себя в порядок и терпеть запах и звуки друг друга, вредные и хорошие привычки. Им пришлось смириться с тем, что Абдулла — правоверный мусульманин, поворачивался в сторону Мекки пять раз в день, и ему понадобилась помощь Нормана, чтобы определить направление в сторону священного города. Людям с высшим образованием пришлось жить вместе с африканцем, который всю свою жизнь спал на голой земле, который не знал, что такое лестница, пока не приехал в Каир, и который, к своему ужасу, заметил, что вода в море соленая. Абдулла должен был, со своей стороны, уживаться с шестью белыми. Дома в Чаде его отговаривали от путешествия, потому что считали, что его будут использовать как слугу для других. По этой причине он отказался мыть посуду на «Ра». Только когда Тур дал ему понять, что каждый будет выполнять эту обязанность по очереди, подозрительный Абдулла взялся за тряпку.

Папирусная лодка не была совсем изолирована от мира, они получали новости. Конфликт в Суэцком канале мог привести к горячим дискуссиям у экипажа, где были представлены как сионистская, так и арабская точки зрения. Также и война во Вьетнаме могла возбудить конфликт между Норманом и Юрием. Они были противниками и тогда, когда разговор заходил о «холодной войне» или экономическом устройстве мира.

Как во всех семьях, случались и тривиальные конфликты. Некоторые, как Юрий и Джордж, раздражали своей медлительностью, другие, как Норман и Карло, нарывались на ругань за свой резкий тон и за отсутствие умения не совать свой нос в чужие дела. Одни мешали больше, чем другие, другие больше шумели, третьим требовалось больше места, чем другим. Трения и ссоры возникали также по причине недопонимания, вытекавшего из языковых трудностей.

У Тура было чувство, что лодка нагружена, как он это называл, «психологическим бензином»{619}. В конце концов ему приходилось вмешиваться, чтобы смягчать противоречия. С помощью антрополога Сантьяго, который изучал «мир и агрессию» в качестве важной части своей научной работы, ему удалось создать такой дух сотрудничества, который и породил идею о создании на «Ра» международного экипажа{620}.

Экипаж «Ра». Слева направо: Абдулла, Юрий, Норман, Сантьяго, Тур, Джордж, Карло

«Чудо произошло. Все эти мелкие трения не выросли в экспедиционную лихорадку, потому что каждый пытался понять, как другие реагировали на то, что он делал», — писал Тур Хейердал в книге о «Ра»{621}.

Нет никаких сомнений в том, что Тур Хейердал обладал уникальными способностями руководителя и вдохновителя в своих экспедициях. Если он по отношению к своим близким мог быть упрямым и бесчувственным, то среди избранных людей на плоту или папирусной лодке он проявлял совсем другие качества. Отсутствие способности слышать других и учитывать их интересы, многократно приводившее членов его семьи в отчаяние, сменялось в море своей противоположностью. Он чутко следил за сменой настроения, привлекая всех своих людей, когда надо было принять решение. Поддерживая свой естественный авторитет самым мягким способом, он добился не только уважения товарищей, но и их доверия, что стало решающим обстоятельством для достижения успешного результата. Несмотря на незначительный опыт мореплавания, возросло его умение успокоить при возникающих опасностях. Они изо всех сил пытались спасти и «Ра», и самих себя во время драматичного плавания из Сафи к мысу Джуби и долго не могли управлять лодкой, поэтому никого не обвинили бы, если бы кто-то отказался продолжать плавание. Но после нескольких дней все поняли, что если они предадут Тура, то предадут сами себя. Если Тур привязывал себя к мачте, то и его люди делали то же самое.

«Ра» находился в плавании недели две, когда они заметили, что на кормовой палубе начинает скапливаться вода, будто в ванне. Ныряльщик Джордж Суриал нырнул под лодку, чтобы найти объяснение. Лицо его приобрело озабоченное выражение, когда его голова показалась из-под воды. Он доложил, что корпус слегка надломился прямо за каютой, недалеко от того места, где Омар и Муса нарастили лодку, после того как они в знак протеста против ее непривычного внешнего вида обрезали хвост у кормы. Более тщательные исследования над и под водой показали, что «Ра» получил «видимую трещину и вся кормовая часть медленно начала погружаться в глубину»{622}.

«Ра» начал крениться довольно рано из-за конструктивных недостатков. Отказала кормовая часть, и папирусная лодка все сильнее и сильнее кренилась на правый борт

Эта неожиданная проблема становилась все острее. Волны захлестывали кормовую палубу, и она все больше провисала. Элегантно закрученный ахтерштевень уже не был таким упругим, от брызга волн хвост набрал много воды и стал гораздо тяжелее. Всплывет ли корма снова, если обрезать завиток? Тур думал на этот счет, но мысль ему не нравилась. Это было бы «все равно что отрезать лебедю хвост».

Тур сидел и размышлял. И тут он вспомнил, что на старинных египетских рисунках от этого завитка на палубу тянулся канат. Ни строители лодок из Чада, ни кто другой не поняли назначения этого каната, и поэтому никто не прореагировал, когда его не вмонтировали. Тур Хейердал и шведский историк кораблестроения Бьёрн Лангстрём думали, как и все другие, что, когда египтяне завернули ахтерштевень в совершенную дугу, они делали это ради красоты, а не потому, что это требовалось для улучшения мореходных качеств.

Однако «хвостик крючком», как называл его Тур, был не только красив. Он имел свою функцию. Назначением каната было не удержание лебединой шеи на месте, притянув ее книзу, как легко было себе представить. Смысл состоял в том, что он своей упругостью должен был поддерживать корму, чтобы она не опускалась! Загнутый ахтерштевень, иначе говоря, был сконструирован так, что он действовал как пружина. Тур констатировал, что «мы не догадались использовать завиток с той целью, для которой он был предназначен». В то же время он признавал, что эту науку можно было познать только на опыте{623}. Список проблем, которых Тур Хейердал мог избежать, если бы он совершил пробное плавание, становился слишком длинным.

Тур хотел убедиться в том, что он прав. Они взяли веревку и протянули ее, привязав к верху завитка, вниз на палубу. Но было уже поздно. Ахтерштевень слишком пропитался водой и стал достаточно тяжелым, чтобы можно было выправить трещину. Корма продолжала тонуть и, вместо того чтобы помогать удерживать «Ра» на плаву, все больше и больше превращалась в тормоз.