Эксперимент - Наталья Юнина

счастлива. И никакой разницы в возрасте не ощущаю. И он любит меня. Я это точно знаю. Зря ты так о нем. Ты же всегда был честным. Взгляни на него объективным взглядом.

– А ты?

– Что я?

– Любишь его или это свадьба по залету? Только честно.

– Люблю. Сама не думала, что это возможно. Я не хотела. Оно само как-то.

Возможно, наш разговор продолжился бы и дальше, если бы не внезапно громко заигравшая знакомая музыка по ту сторону двери.

Глава 44

Как наказать взрослого мужчину тонко и со вкусом за то, что он подслушивает под дверью? Когда голова занята сплошными мыслями о свадьбе – это тяжело. Хотя, есть одна идея.

– Как прошел разговор с братом? – офигеть, он еще и делает вид, что не слышал.

– Нормально. А ты до свадьбы сильно загружен?

– Не очень. А что?

– А завтра можешь не работать?

– Могу, – не задумываясь, бросает Слава, переводя на меня взгляд.

– Точно сможешь? Не скажешь в ответственный момент, что тебе срочно позвонили и сбежишь?

– Не сбегу.

– Поклянись.

– Клянусь, – улыбаясь, произносит он.

– Тогда завтра с утра поедем на озеро. Я знаю одно место, где почти нет людей. Ты не против?

– Не против, – кивает, сворачивая к дому.

Интересно, сколько должно пройти времени, чтобы я сказала наш дом. И вообще, будет ли когда-нибудь такое или я буду чувствовать себя не в своей тарелке в его доме. Хотя, о чем я. В его доме я давным-давно не чувствую себя гостей. И вообще, надо что-нибудь там изменить. Например, кровать. Внести, так сказать, свою лепту.

***

Утро встретило нас прекрасной солнечной погодой. И уже без двадцати десять мы оказались на безлюдном пляже.

– Ты куда собрался?

– Плавать.

– Нет. У меня другие на тебя планы. Мне нужны твои ноги.

– Отдельно без меня?

– Исключительно с тобой. Я совершенно забыла об одной важной детали. Мы не репетировали свадебный танец. Вот поэтому мы одни на безлюдном пляже, чтобы ты не сбежал и тебя никто не смущал. Будем учиться весь день.

– Весь не получится.

– Почему?

– Потому что у нас нет головных уборов. Максимум позанимаемся хер… потанцуем два часа. В двенадцать уже вредное солнце и надо будет спрятаться под зонт, – совершенно не скрывает своего веселья. Думаешь, выкрутился, гад? А вот фиг тебе.

– Ммм… ты такой заботушка. А если я найду нам головные уборы очень даже хорошие и прочные, продолжим?

– К несчастью, да, – усмехаясь, произносит Слава.

– Итак, смотри. Сейчас модно исполнять вот такой. Мы начинаем медленный танец под красивую музыку, а потом она резко останавливается и уже под веселую музыку мы танцуем задорно. Вот так. Смотри, – протягиваю ему телефон со скаченным видео. С каждым мгновением Слава становится все более хмурым. Так и хочется сказать уже про его морщину. – Вторую часть танца я хочу, чтобы мы танцевали под Джимми. Мне кажется, будет прикольно. Ты поклялся, что никаких важных звонков не будет. И мы далеко. Ключи и телефон я спрятала. Так что тебе сложно будет сбежать.

– Я бы сказал, невозможно. Ты поди яйца мне проткнула иголкой пока я спал и привязала их к себе через нитку. Шаг влево, шаг в право – расстрел.

– Не драматизируй. Это всего лишь танец.

– Я согласен только на медленный.

– Нет, в первой половине дня репетируем – медленный танец, во второй – веселый. Итак, вперед, – кладу его руки на свою талию и начинаю двигаться.

Танцорка из меня так себе, но от всемогущего Архангельского я ожидала другого. Он способный, кажется, выкрутится из любой задницы. Сейчас же он словно бревно.

Полтора часа я держусь из последних сил, натягивая на лицо улыбку. Жарко, потно. Я, черт возьми, устала напрягать спину. И я знаю для чего Архангельский это делает, чтобы я отстала от него. Ан нет, обойдется.

– Я записала нас на курсы для беременных, – о, от стресса «бревно» вспомнило, что вовсе не бревно. И закружил-то как. – Там будет все, от самой беременности до рождения ребенка. Нас там будут учить как пеленать, ухаживать за новорожденным.

– Мы не будем ходить ни на какие курсы.

– Почему?

– Потому что мы всему научимся сами. Благо не девятнадцатый век, интернет под руками.

– А вдруг мы не справимся?

– Если не справимся, сдадим в детдом. Шучу. Маме передарим. Она будет не против. Только за.

– Не смешно. Я своего ребенка никому не отдам. Если становиться родителями, то только хорошими, а не как были у меня.

– Не ссы, прорвемся.

– О, кстати, Вячеслав Викторович, а вы не заметили, что стали неплохо танцевать, как только я сказала о том, что тебе не понравилось? Чтобы это могло значить? Поскорее бы отучиться на психолога, чтобы знать все психологические штучки и ловко тобой манипулировать.

– Тебе до меня еще долго расти, деточка. Даже если закончишь три ВУЗА и получишь звание профессора. Так, все, люди приперлись, да и солнце уже вредное, – резко убирает ладони с моей талии. – Так что ты под зонт, а я плавать.

Красивый зараза. Какой я буду в сорок лет? Уж явно не с таким телом, ибо с моим питанием мне светит целлюлит и лишний вес. Господи, какое счастье, что мы не одногодки. В шестьдесят Архангельский уже, к счастью, не будет таким как сейчас, а я в срок два буду вполне соответствовать секси деду.

Как интересно работает подсознание, я с легкостью представляю себе жизнь на двадцать лет вперед. И почему-то уверена, что Слава не утратит своей харизмы. Ну и материться будет как сапожник даже на смертном одре. Усмехаюсь в голос, представив эту картинку.

***

Не знаю, что на меня нашло, но пока Архангельский упражнялся в переплывании с одного берега на другой, насмотревшись на девочку лет пяти, я совершенно не стесняясь отошла подальше и стала делать то же самое, что и она, а именно лепить из песка с водой всякую всячину. Очухалась я только тогда, когда на мое художество посыпался песок от Славиных ног.

– Ну что ты делаешь?! – поднимаю взгляд на этого гада.

– Что?

– Сыпешь песок в тарелку.

–