Рапсодия гнева - Дмитрий Янковский

– Надо было шире копать, – усмехнулся Иван Андреевич. – Все бы поместились…

– Да кто же знал… – озадаченно оглядел толпу Эдик.

Генерал первым вылез из окопа и внимательно осмотрел поле боя. На асфальте медленно угасало густо-красное пламя, уже превратив трупы американцев в головешки. Остальные трое, вынутые из овражка селянами, неопрятными комьями лежали в траве.

– Так! Лейтенант! Отправьте Рыжика перекрыть дорогу с одной стороны, а Ивана Андреевича с другой. Всем говорите, что на дороге авария, пусть объезжают через пост в Терновке. Надо разгрести это безобразие.

Иван Андреевич зашел в домик, взял полосатый жезл и отправился по дороге в сторону города, на ходу поправляя фуражку. Залегшего в кустах сержанта пока видно не было.

– Эй, Рыжик! – позвал лейтенант. – Ты там не уснул?

Никакого ответа.

– Может, он по нужде присел? – хохотнул Миджит. – Сначала поел, потом испугался… Так бывает, да?

Но Эдику смешно не было – недоброе предчувствие ледяным холодком пробежало по спине.

– Рыжик!

Лейтенант прошел мимо дерева и уже почти бегом вломился в кусты, листья мягкими ладошками безобидно касались лица, но злые ветви царапали больно. Рыжик лежал в тени, целясь из автомата в сторону овражка – левая рука сжимала цевье автомата, правая уверенно держала палец на спуске.

Только голова бессильно склонилась к траве, и когда Эдик присел на корточки, стало видно, сколько из маленькой дырочки во лбу вытекло крови. Вся трава у лица стала темной, будто кто-то разлил ведерко машинного масла. Вот только мухи не садятся в машинное масло, а свежую кровь на жаре очень любят.

Эдик аккуратно вынул автомат из быстро холодеющих рук, перевернул сержанта и прикрыл ему веки.

– Ну что там? – с беспокойством окрикнул от окопа Дед.

– Рыжика убили, – с трудом ответил Эдик и понял, что за кустами его, скорее всего, не слышно. Пришлось повторить уже громче: – Рыжика застрелили, товарищ генерал!

Труп сержанта не стали выносить из кустов – еще неясно, что будет дальше, – просто накрыли старой застиранной простыней, чтоб наглые мухи не пировали на человеческой крови.

Больше никто не веселился, ополченцы ходили хмурые, злые, зато команды Деда стали выполнять гораздо резвее, без обычного для гражданских бурчания. После смерти Рыжика многие сразу почувствовали себя на этой войне солдатами. Двое под руководством Эдика взяли с пожарного щита багры и оттащили обугленные трупы американцев к овражку, туда же покидали троих оставшихся. Для виду присыпали землей, чтоб с дороги не бросались в глаза. Теперь о прошедшей битве напоминало только обожженное пятно на асфальте, грузовик у обочины и перевязанное плечо Игоря – раненый собровец лежал в тени дерева и уверенно переходил во вторую стадию болевого шока.

– На кой хрен нужен перевязочный пакет, если в нем нет промедола? – сетовал Витя. – Хоть бы какое-нибудь обезболивающее найти! Товарищ генерал, у вас нет в машине?

– Только анальгин… – хмуро вздохнул Дед.

– Надо бы ему спирту дать, – посоветовал один из селян. – Хорошее антишоковое… У меня тесть с крыши как-то свалился…

– Погоди! – прервал его генерал. – Миджит! Ты обещал принести самогонку?

– Так в кустах лежит. Если мало, еще есть. Там, когда стрельба началась, наши у озера две банки оставили.

– Витя, давай лечи раненого. Только раненого, хорошо? Сами после подлечимся. И надо его в домик отнести, а то когда начнется кутерьма, он сильно мешать будет.

Вернулся Иван Андреевич, и со стороны города снова поехали машины. Через раскрытые боковые стекла хорошо были видны лица обалдевших пассажиров и водителей, рассматривающих вымазанных в глине милиционеров, вооруженную толпу ополченцев и опаленное пятно на дороге. Все старались миновать пост поскорее, многие даже разворачивались у шлагбаума и спешно возвращались в город.

– Скоро каждая собака будет знать, что у нас тут творится, – вздохнул Дед, присаживаясь на бруствер окопа.

– Миджит сказал, что Рыжика убили… – Иван Андреевич сел рядом и грустно посмотрел на белые зубцы скал, окаймлявших озеро. – Жалко его… Ничего не успел, даже не женился еще.

– Не трави душу, – нахмурился генерал. – Меня волнует отсутствие отряда морской пехоты. Обещали ведь подмогу! Но у нас выбора нет… Отступать все равно некуда. Если американцы установят в городе свою власть, да еще с одобрения президента Украины, как намечается… Хана нам всем будет без всякой стрельбы.

К окопу подбежал сильно встревоженный Миджит.

– Мои говорят, что в лесу снайпер сидит! – доложил он Деду.

– Откуда известно?

– Один из моих разглядел.

– В какой хоть стороне?

– Там! – Татарин неопределенно махнул рукой в сторону Тылового.

– Давай сюда своего зоркого сокола!

Миджит перепрыгнул через окоп и позвал:

– Боря! Тебя генерал-джан зовет!

Боря оказался не Борисом, а Байрамом – тоже из прижившихся в Крыму татар. По-русски он говорил гораздо лучше Миджита, совсем без акцента.

– Я увидел, как что-то блеснуло в лесу, – пояснил он. – Ярко так, словно зеркальце. Вот и вспомнилось, как дед рассказывал, что именно так блестят прицелы у снайперов. Дороги там никакой нет, значит, автомобильное стекло сверкнуть никак не может.

– Сейчас поглядим… – Генерал озабоченно покачал головой. – Эдик, возьми у меня в машине бинокль. Он в бардачке.

Эдик побежал к «мерседесу» и быстро вернулся с биноклем. Дед отложил чехол и поднес окуляры к глазам:

– Где конкретно?

– Столбы ЛЭП видите? – показал пальцем Байрам. – На два пальца левее. Видите дерево? Вот почти под ним, чуть ниже.

Генерал подкрутил резкость, и лес стал намного объемнее – бинокль был мощный, морской, двадцатичетырехкратный. Солнце сильно рябило в листве, и поначалу трудно было что-то заметить, но именно в этот момент снова блеснуло. Дед присмотрелся и разглядел в кустах неясное движение, взгляд беспомощно искал что-то похожее на человека, и вдруг, среди пятен света и тени, отчетливо прорисовалось измазанное маскировочной краской лицо с прижатым к глазам биноклем. Рядом с наблюдателем явно сидел кто-то еще, но за его маскировкой едва угадывался человеческий облик. Что-то жутковато-звериное – даже белки глаз не блестели, маскировочный костюм не просто пятнистый, как у наблюдателя, а весь какой-то мохнатый, скрадывающий среди листвы формы тела. Даже много повидавший за свою жизнь генерал почувствовал, как по спине побежали ледяные мурашки страха.

– Кажется, действительно снайпер… – сказал Дед таким голосом, что всем, кто расслышал, передался его испуг. – Так, только без паники! Все с дальнобойным оружием, пулеметом, карабинами и американскими винтовками – в окоп. Остальным залечь за дорогой, там к озеру довольно крутой склон, из леса не простреливается. Все брожения прекратить.

Он ненадолго задумался, глядя, как селяне выполняют команду.

– Витя! – подозвал он уцелевшего собровца. – Будешь старшим у ополченцев. У тебя рация есть? Настрой ее на четвертый канал, он сегодня свободен. Будешь слышать мою переноску, а то если что – через дорогу не докричимся. Ваша предварительная задача – отсекать пехоту и небронированные машины, если таковые пойдут по дороге. Миджит! Погоди. С дальней стороны озеро обойти можно?

– Толпой нет, – уверенно ответил татарин. – Скалы совсем крутые, генерал-джан.

– Хорошо. Витя с этой минуты ваш начальник. Добро?

Миджит коротко кивнул и собрался было идти к дороге.

– Подожди… – Дед все же не смог сдержать любопытства. – Откуда у тебя «шмайссер»? Да и вообще… Оружия в селе столько, что можно было бы Зимний дворец штурмом брать.

– А… – нехотя отмахнулся татарин. – Земля – щедрый огород. Дедушка закопал, отец откопал. Война была. Много осталось.

Генерал покачал головой, но ничего не ответил.

– Ладно, иди, – после паузы сказал он.

В окопе остались только Эдик с автоматом Рыжика, Иван Андреевич с таким же «АКСУ» Игоря и десять человек ополченцев – трое с трофейными «М-16», бородатый Вадик с мощным «Дегтяревым», напоминавшем о непобедимости Красной Армии, а остальные с карабинами и винтовками военных времен. Дед был вообще без оружия, даже табельный «ПСМ» не взял.

Когда все разместились с относительным удобством, генерал негромко сказал:

– Ну… Чем вас утешить? Короче, если морпехи из Казачки не подъедут в течение часа, то нас тут сомнут, как щенков. В наивыгоднейшей позиции, с зажигательной смесью, да ещё используя фактор неожиданности, мы потеряли одного убитым и одного раненым. Что будет, когда сюда подойдут крупные силы вражеского десанта? Каша от нас останется, вот что я вам скажу.

15 ИЮНЯ. БУХТА КАЗАЧЬЯ

Рев мощного дизеля с турбонагнетателем мешал говорить даже в пяти метрах от выезжающего из ворот воинской части грузовика. Громов вылез из своей старенькой «ауди» и знаком показал Фролову, чтоб выходил следом.