Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Юрий Папоров

— В жизни лишь крепкие телом и духом обладают живым умом и способны одержать победу над судьбой. Она же, к сожалению, как правило, далеко не потворствует успехам человека. Жизнь состоит из испытаний! — Тетю снимал с себя нагрудник. — Я все-таки сегодня еще раз навещу французского консула.

— Но рассказывать правду ты ему не станешь? Это может спутать все карты. Ухудшить положение. Нам только бы узнать, где содержат Педро. Мы его освободим! А там полные кошельки помогут уйти нам в Санто-Доминго, где и получим продление срока патента.

— Ты прав. Однако у нас, кроме консула, нет никого, кто бы мог нам помочь.

— У меня есть план! — и Девото поведал другу следующее: он переоденется в форму старшего армейского офицера и в отсутствие начальника крепости пройдет с конвоем (переодетые матросы) в Эль-Морро. Там он заберет английского пирата и затем, дабы тот не выдал губернатора, предложит «обменять» пирата на де ла Круса и на разрешение покинуть гавань. — Мы дадим слово молчать, и губернатор согласится.

— А ты не думаешь, Андрес, что с нашим Педро могло просто что-то приключиться? — спроси Тетю. — Может, он ранен или болен…

— Абсолютно исключаю. Если б что и случилось, город давно бы знал. Он арестован! Но вот где содержится?!

— И беда в том, что никто не может нам помочь в поисках места заточения Педро.

— Погоди, вот возвратятся Медико и Добрая Душа, и дело наше сразу сдвинется с мертвой точки.

Вдоволь наговорившись с доньей Кончитой, Каталина почувствовала, что проголодалась. И тут же услышала, как с палубы донесся колокольчик кока призывавшего команду к обеду.

Обед проходил в дамской каюте с участием Боба и его старшего помощника. Каталина рассказывала о прелестях жизни на острове Пинос.

— Климат мягкий, теплый, сильной жары не ощущается благодаря почти постоянно дующим то морским, то береговым бризам: днем с моря на сушу, а вечером и ночью — наоборот, — во время своего рассказа она то и дело прикасалась к кулону — подарку Педро, который вновь красовался на ее груди [86].

Особенно ярко Каталина описала так называемые летние турбонады — ливни с сильными грозами.

— Иногда бывало так страшно, что казалось, вот-вот молнии разорвут небо и оттуда на землю хлынет океан. Но как. при этом чувствуется сила природы! Слабых она угнетает, а у сильных вызывает восторг.

Донья Кончита слушала Каталину и думала о том, как быстро эта девушка повзрослела за последние месяцы.

— А какой там лес! Я даже не знаю названия всех пород деревьев. Больше других я любовалась стройными могучими соснами. От них так хорошо пахло. И вообще, ароматы цветущих трав острова я ни с чем сравнить не могу.

— А ты знаешь, девочка, что сельскохозяйственные культуры и такие фрукты, как банан, манго, апельсин, лимон и другие, завезли твои сородичи — испанцы, — донья Кончита продолжала пополнять знания своей воспитанницы.

— Как дивно там пели птицы! Забавнее других были попугаи. С одним большим, очевидно, самым старым и умным я сдружилась. Он клевал у меня из рук и все время что-то говорил. Но я не понимала.

Ближе к вечеру Каталина, следуя добрым советам наставницы, попросила Боба остаться с ней наедине, чтобы поговорить с ним о важном деле.

Боб было возрадовался, но тут же вспомнил, что рассказала ему донья Кончита во время поисков девушки: «Плод еще не совсем созрел. Она любит другого. Вам надо окружить ее вниманием и заботой. Пусть время и ваше терпение помогут вам!»

— Боб, я испытываю к вам огромное чувство благодарности. Бог снова свел нас вместе. Но не сделайте неверного шага, чтобы сама жизнь не отдалила нас друг от друга. Моя любимая мама говорила мне, что одно хорошее сердце стоит больше, чем сто умных голов. — Каталина упорно смотрела Бобу прямо в глаза. — Вы умный человек. Докажите, что в вашей груди бьется доброе сердце.

— Каталина, моя любовь к тебе не имеет границ! Она бесконечна! Я не могу причинить тебе ни боли, ни зла. Я счастлив уже оттого, что каждый день могу тебя видеть, говорить с тобой. Но годы идут… Что я говорю? Я понял тебя. Я постараюсь… — Большего Боб Железная Рука, ирландский пират с берегов Северной Америки, сказать не мог. Он развернулся и поспешно вышел из каюты.

Глава 5

КТО СИЛЬНО ЛЮБИТ, МАЛО ГОВОРИТ

Получив позолоченный поднос с корреспонденцией из рук дворецкого, Иннес заметила краешек письма со знакомым почерком подруги из Гаваны. Она так поспешно выдернула конверт, что поднос со всем содержимым полетел на пол. Когда же дворецкий собрал все с пушистого персидского ковра и увидел выражение лица графини, он оставил почту на круглом столике и поспешил удалиться.

В первый момент в глазах графини появились слезы, но Иннес нервным движением руки взяла со столика перламутровый веер и стала обмахивать им лицо. Было видно, что она сосредоточенно размышляет.

Не прошло и двух минут, как Иннес, схватив серебряный колокольчик, позвала служанку:

— Приготовь мой бордовый наряд и скажи, пусть закладывают карету!

Ближе к обеду графиня Иннес сидела в гостиной своей близкой подруги, герцогини де Овьедо, которая входила в свиту новой королевы, обосновавшейся в Мадриде, еще совсем недавно гордой столице самого гордого государства Европы. Откровенный рассказ о ситуации, в которую нечаянно попал на Кубе человек, страстно любимый графиней, взволновал герцогиню.

— Кроме того, что королева женщина — она поймет нас, на нашей стороне еще одно очень важное обстоятельство.

— Какое? Не тяни, пожалуйста, — взмолилась Иннес.

— Любить — это прекрасно! И ты любима?

Иннес опустила глаза, и герцогиня тут же продолжила:

— Как тебе известно, король Филипп Пятый — внук Людовика Четырнадцатого. Филипп Анжуйский — француз. И королевской чете следует сделать немало, чтобы испанский высший свет искренне принял их…

— В этом есть резон. Но мне необходимо попасть на прием к королеве, и только ты можешь мне в этом помочь, — голос графини дрожал.

— Конечно, король сейчас очень занят тяжелой войной с упрямцем австрийским эрцгерцогом Карлом, но, моя дорогая, я уверена, Филипп послушает свою жену. Потому нам сейчас немедленно следует изложить твою проблему на бумаге.

Ловким движением руки Иннес выхватила из кружевного манжета тяжелого бархатного платья незапечатанный конверт.

— Здесь, милая, сказано все, что необходимо знать морскому министру, дабы продлить верноподданному испанскому корсару его патент!

— Я всегда считала, Иннес, что ты умница! Сейчас пообедаем у меня, а к пяти часам поедем во дворец. Королева сегодня принимает.

Испанская королева, красивая стройная женщина, внимательно, даже не без интереса, выслушала историю и просьбу графини де ла Куэва, игриво похлопала ее по щечке и только сказала на несколько ломаном испанском: