Исповедь сталиниста - Иван Стаднюк

Об этом, последнем, мне надо было, конечно, помалкивать. Но как тут удержишься, чтоб не подзадорить друзей, не похвастаться?! И не удержался, дав повод товарищам потом «отыграться» на мне, о чем расскажу чуть позже.

А тем временем роман «набирал разбег» — его выпустили «Роман-газета», издательство «Молодая гвардия», издали книгу в Словакии, Болгарии, Китае; увидела она свет в Киеве и Вильнюсе. А если к этому прибавить, что и «Максим Перепелица» уже звучал на многих языках, у меня был повод тайно гордиться и своими успехами на «международной литературной арене».

Ох и падка молодость к известности, хоть к какой-то славе! Впрочем, уже тогда я с усмешкой и даже издевкой иногда размышлял над собой: какая, мол, разница для зарубежного читателя, для всех незнакомых мне людей, чьему перу принадлежит та или иная книга, как звучит фамилия ее автора? А все-таки тщеславие грело сердце. Когда в дом приходили гости, я с притворным равнодушием указывал на полку, где выстраивались мои зарубежные издания…

Смешно сейчас, в преклонном возрасте, вспоминать о своей зеленой литературной молодости. Но что было — то было…

Однажды почта принесла мне письмо из Лондона. Издатели П. А. Спалдинг и И. Антоненко («Моно-Пресс») извещали меня о своем желании поделиться со мной своими доходами за издание романа «Люди не ангелы». Спрашивали, куда и как адресовать перевод гонорара. Но ни слова — о своем конфликте с издательством «Артур Баркер». Был ли суд? Впрочем, это меня не касалось. Но в то время получить валюту от буржуазного издательства коммунисту?! Я уже мысленно видел, как меня прорабатывают на партийном собрании и клеят всевозможные ярлыки…

Естественно, я помчался за советом в партбюро московской писательской организации, где состоял на партучете. Секретарь партбюро В. А. Сутырин, выслушав меня, позвонил кому-то по телефону (в райком или горком партии) и объяснил ситуацию: мол, за книгу, которую «Голос Америки» передавал по радио, англичане, издав ее вторично, предлагают автору гонорар. Как он должен поступить?..

Немедленного совета не последовало. Сутырин сказал мне, что ТАМ спросят у вышестоящего начальства. Надо повременить…

Через несколько дней мне передали, что по интересующему меня вопросу я должен позвонить председателю Правления АПН Борису Сергеевичу Буркову — он имеет соответствующие указания от высших инстанций. Я позвонил ему и вот что услышал:

— Мы не одобряем, — говорил Бурков, — когда наша творческая интеллигенция обогащается за счет подачек из капиталистических стран. И вам тоже не советую клевать на валютную приманку.

— Но оставить письмо без ответа неприлично. Они все-таки сделали для меня благородное дело. Писатель ведь пишет для того, чтоб его издавали и читали.

— Вот и поблагодарите их за издание романа…

Разговор был окончен. Я послал в Лондон письмо, поблагодарил издателей за внимание к моему творчеству и попросил прислать на память экземпляр книги.

Вскоре пришла из Англии бандероль. В ней, к моей досаде, оказался всего лишь один экземпляр романа. А что мне стоило попросить три-четыре экземпляра?.. Постеснялся.

Это была счастливая пора, когда я с упоением писал вторую книгу романа «Люди не ангелы», мысленно переносясь на свою родную Винничину, к своим литературным героям и их прототипам. Испытывал то душевно-взрывное состояние, когда раскрепощаешься от самого себя и всего окружающего, погружаешься в былую жизнь, которая брезжит в памяти, наполненная болью, горестями и радостями, окрашенная «музыкой души» — звуками, запахами, многоцветьем, а люди встают во взволнованном воображении со своими характерами, своей судьбой и взаимоотношениями. И при этом надо выстраивать события и проявления человеческих натур в разумные «рамки» драматургии обостренной, движущейся по извилистой, подчас непредвиденной самим автором тропе поступков героев романа и слагающихся конфликтных коллизий.

Возможно, это и есть сила творческого духа писателя (малая или большая), проявление его художнической энергии, азарта созидания, пусть пока с неведомым результатом: нередко написанная в запале глава выбрасывается потом в корзину…

Лето 1964 года, или только его начало, я проводил с семьей в Москве. Писал. Однажды, в разгар «запойной» работы за письменным столом, позвонил мне по телефону Михаил Алексеев (тогда заместитель главного редактора журнала «Огонек»).

— Ваня, сегодня с тебя причитается! — весело сообщил он. — В «Белом ТАССе» есть хорошая информация о твоем фильме «Человек не сдается».

«Белый ТАСС» — это огромная кипа полусекретных бумаг на «голубоватых» тассовских бланках с самой важной международной информацией, предназначенной на выбор для советской печати.

— Ну, прочитай, — попросил я, насторожившись, зная склонность Алексеева к шуткам-розыгрышам.

— Читаю без сокращений, — предупредил Михайло. — «ВД. РД. 314. Багдад, 25 июня (ТАСС). Свыше двух недель на экране багдадского кинотеатра «Ар-Рашид» продолжается показ советских художественных фильмов… Среди них самым большим успехом пользуется художественный фильм «Человек не сдается», посвященный героическим подвигам советского солдата в годы Великой Отечественной войны…»

Должен заметить, что за долгие годы дружбы с Алексеевым мы так и не научились обманывать друг друга, впрочем, иногда притворялись, что верили в услышанную придумку.

— В наличие информации верю, — спокойно сказал я, выслушав прочитанное. — А насчет самого большого успеха — сочиняешь!

— Не веришь? Приезжай в «Огонек»! Подарю тебе эту бумаженцию на память… Заодно где-нибудь пообедаем. Я уже освободился от дел.

Мне стало ясно, что обед был главной причиной телефонного звонка.

— Миша, не могу, — взмолился я. — Заканчиваю главу! Уже перо докрасна разогрелось!

— Вот и дай ему остыть.

— Нет сил оторваться! Ты сохрани тассовскую бумагу, потом отдашь.

Алексеев, обиженный, прервал разговор.

Через какое-то время вновь зазвонил телефон. Сняв трубку, я услышал знакомый, но чуть изменившийся голос Алексеева:

— Ваня, извини, что отрываю. Но тут такая новость, что с ума можно сойти! Твоя фамилия вновь в «Белом ТАССе»!

— Что там еще? Не томи! — Я уже нисколько не сомневался: Миша придумал какой-то скверный розыгрыш.

— Так слушай!… «Как сообщает из Швеции лондонский корреспондент газеты «Санди таймс», советскому писателю Ивану Ф. Стаднюку присуждена Нобелевская премия за роман «Святых людей нет»!..

— Хватит валять дурака! — я рассмеялся, поражаясь изобретательности Алексеева. Но сомнение все-таки холодком притронулось к сердцу: смутило неточно переведенное название романа, да еще «Ивану Ф. Стаднюку» — на английский манер… Странно.