Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб - Иосиф Линдер

Прячась за людскими спинами, но не теряя У-Пу из виду, он следил за тем, куда тот направится. Этим хитрым и расчетливым человеком с цепким взглядом был Меченый.

Придя в себя и отлежавшись после той страшной битвы на поляне, он обнаружил своего начальника без признаков жизни. Двое воинов также были мертвы, а двое оставшихся в живых сильно искалечены. Вернее, они перестали быть воинами из секретного отряда телохранителей, одним своим названием наводивших страх на всю эту недовольную порядками Поднебесной чернь. Эти двое калек больше никогда не смогут занять место в воинском ряду.

Обыскав поляну, Меченый нашел нож, принадлежавший Бородатому, повертел его в руках и спрятал в складках своего халата.

Разговор с главой Небесного совета был тяжелым и унизительным. Меченый безмолвно выслушал справедливые обвинения в некомпетентности, против которых у него не нашлось возражений, что делало оскорбительные упреки особенно обидными. Ему было известно, что спасти его может только одно: он должен найти У-Пу, разделаться с этим искателем истины, завладеть его записями и инструментами Хуа-То. Тогда у главы Небесного совета будет еще одна возможность чужой кровью утвердить свое влияние в покоях капризно-изменчивого властителя. А Меченый сможет положить в свой тайник еще горсть золотых монет, несколько слитков серебра и, наконец, получить долгожданный пояс с серебряной пряжкой, открывающий перед ним новые возможности, новые горизонты власти.

У-Пу, расспросив, где находится дом Чжан Чжун-Цзы, пробрался через площадь и отправился в указанном направлении. Человек со шрамом на щеке, кинжалом в складках халата, злобой и жадностью в сердце незаметной тенью скользил за своей жертвой.

Чжан Чжун-Цзы вернул У-Пу амулет из серого камешка с цветными вкраплениями и поручил одному из своих помощников отвести У-Пу в отведенные для него покои, состоявшие из двух небольших, но изящно обставленных комнат, где царила гармония чистоты и порядка. Следить за тем, чтобы У-Пу ни в чем не испытывал затруднений, должна была Лю-Ань, сирота, дальняя родственница хозяина дома. Ее большие глаза, почти всегда прикрытые длинными ресницами, замечали малейшие изменения в поведении У-Пу, и он часто ловил себя на мысли, что Лю-Ань предугадывает почти все его желания.

Два новых рождения луны У-Пу встретил в доме Чжан Чжун-Цзы, совершенствуя свои представления о внутренних болезнях, рассказывая гостеприимному хозяину и его ученикам о методах лечения, предложенных Хуа-То, о его знаменитой гимнастике, демонстрируя комплексы специальных упражнений. А Меченый все это время следил за тем, что происходило в доме врача, продумывая свой план, следя за распорядком жизни этих бунтовщиков, этих врагов власть имущих, нарушающих устои мира сего.

Знаменитый терапевт научил У-Пу определять пульс по колебанию нитки, один конец которой был привязан к запястью больного, а второй должен был держать в руках врач. По тому, как при легком натягивании вибрировала нить, опытный врач мог определить характер пульса и установить сущность болезни и ее причину. Это было сложное и тонкое искусство, освоить которое У-Пу смог лишь благодаря уже имеющимся у него знаниям о диагностике пульса и огромной работоспособности, постоянно подкрепляемой интересом и любовью к избранному искусству врачевания.

По вечерам, проделав комплекс гимнастики и умывшись, У-Пу отдыхал в саду, проводя время в беседах с людьми, ставшими ему близкими, или мечтал, глядя в бескрайние просторы небесного купола и стараясь представить людей, которые после него еще более разовьют искусство врачевания. Часто собеседницей У-Пу в эти вечерние часы была Лю-Ань…

У-Пу не знал и не мог знать, что почти через тысячелетие после него другой знаменитый врач из многочисленной когорты медиков Китая – Сун-Сы-Мяо – продемонстрирует вершины владения методом пульсовой диагностики.

Однажды император решил собрать всех известных врачей и разослал им приглашения явиться ко двору. Сун-Сы-Мяо не явился ко двору императора в числе других приглашенных врачей. Сун-Сы-Мяо в одиночестве трудился в пещере, ведя жизнь даосов – отшельников, – исцеляя жителей близлежащих селений от различных недугов. Тогда император послал к Сун-Сы-Мяо записку, прося врача распознать недуг, от которого страдает одна из жен императора. Лекарь прибыл во дворец, но ему непозволительно было видеть супругу императора или прикасаться к ней.

Тогда Сун-Сы-Мяо попросил привязать к руке женщины нить, а другой конец нити передать ему через щель между ширмами. Но императрица привязала нитку к ножке стула. Врач несколько раз натянул нитку, постучал по ней пальцем и сказал: «Меня испытывают, нитка привязана к бездушному дереву». Тогда нитку отвязали от стула, но тут под ноги императрицы попалась собачка, и она привязала нитку к ее лапке. Сун-Сы-Мяо вновь несколько раз потянул нить и произнес: «Меня вновь испытывают, этот пульс принадлежит небольшому животному, но не может принадлежать человеку».

Тогда нить была привязана к руке жены императора чуть выше кисти. Врач внимательно ощупывал нить, отпуская ее, меняя силу, потягивая нить, трогая ее пальцем, поигрывая нитью, словно струной тонкого, но лишенного звучания для посвященного человека инструмента.

Когда исследование было закончено, Сун-Сы-Мяо начертал свое предписание, запечатал свиток и с низким поклоном передал его императору, сказав: «Распечатайте и прочтите после моего отъезда». С этими словами он распрощался, отклонив дорогие подношения и предложение остаться в роскошных дворцовых покоях, уехал в свою пещеру в глухой лесной чаще. Там не было такой огромной и великолепной библиотеки, как во дворце императора, но было ни с чем не сравнимое чувство свободного общения с природой, способное дать не меньше, чем солидные книги древних мыслителей, обогащающих пытливые умы.

Император сдержал свое слово и, вскрыв свиток только после отъезда врача, прочитал: «Государь Поднебесной, не обижайтесь на свою молодую супругу. Ее поступки – проявление истинной женской природы. Ваша супруга ничем не больна, она ждет ребенка. Через шесть месяцев она подарит Вам сына».

Предсказание врача в точности исполнилось, и через полгода императрица родила здорового мальчика…

У-Пу не знал и не мог знать всего этого. Он сидел на полу в беседке великолепного сада. Перед ним на столике горел светильник, здесь же стояла тушечница в виде хризантемы. И быстрая кисть в его руке запечатлевала на чистой глади свитка новые знания, изымая их из обширного хранилища его памяти. Увлекшись работой, У-Пу не заметил, что серая тень, быстро проскользнув вдоль каменной ограды сада, остановилась около того места, где забор ближе всего подходил к беседке, в которой работал У-Пу. Человек со шрамом на лице взобрался на ограду, снял с плеча лук и наложил стрелу, предварительно сняв со страшного крючковатого наконечника кожаный колпачок. Человек накладывал стрелу на лук осторожно, боясь коснуться зловеще поблескивающего наконечника стрелы, покрытого невидимым ядом.