Звездная пыль - Нэн Райан

Завязывая галстук, Гриф спросил:

– Сколько времени ты пробудешь в Хьюстоне, любимая?

– Я рассчитывала уехать завтра в полдень, но если погода не улучшится…

Гриф ухмыльнулся и заключил ее в объятия. Ей было приятно чувствовать, как чуть шершавая ткань его фланелевого костюма прикасается к ее обнаженной коже, как его руки гладят ее спину.

– У меня есть пара свободных часов завтра после обеда, – сказал Гриф. – Если ты останешься здесь…

– Я останусь, – Лаура приблизила свои губы к его губам, – даже если в Хьюстон придет теплый фронт.

Через три дня сияющая Лаура Маккарти возвратилась в Даллас. Драгоценные часы, проведенные с Грифом Детоном, были самыми прекрасными в ее жизни. Этот мужчина был не только нежным и опытным любовником, он был еще добрым и заботливым человеком. В его объятиях Лаура чувствовала себя в безопасности, а главное – любимой.

Это ощущение было таким замечательным и пока еще таким незнакомым. Лаура согревалась им, словно мягким, пушистым одеялом. Инстинкт подсказывал ей, что она больше не будет одинока.

Верный своему слову, Гриф звонил каждый день и встречался с ней при каждом удобном случае. Они провели целый день в ее доме на берегу острова Падре, украли ночь блаженства в его треугольном домике на Чистом озере. Потом была короткая поездка в Аспин. Все их встречи проходили тайно.

Этого было достаточно для Лауры.

Но Мисси Ди-Грасси переживала за подругу. Ей не было известно о Грифе Детоне, она только знала, что Лаура никогда не встречается с мужчинами, и считала себя просто обязанной исправить это положение. Постоянно подбрасывая Лауре кандидатуры подходящих холостяков, она невероятно злилась, видя индифферентность подруги.

– Я договорилась, – по-хозяйски сообщила Мисси в один из солнечных майских дней. – Твоим сопровождающим на обеде, который я устраиваю в июне в своем «Северном Далласе, сорок», будет очень богатый и красивый Джеффри У. Уиллингхэм. Я выбрала его, потому что…

– Нет, – оборвала ее Лаура.

– Нет? Но почему?

– Я уже встречалась однажды с Уиллингхэмом, Мисси. Он не в моем вкусе.

– Не в твоем вкусе? Да Джефф самый подходящий холостяк в Далласе!

– Он грызет ногти и слишком громко смеется.

Мисси опешила.

– Ты, Лаура Маккарти, разглядишь и на солнце пятна.

Лаура улыбнулась:

– Извини, Мисси. Джефф хороший парень, но я пас.

– Ты всегда пасуешь, Лаура. Что с тобой?

– Насколько я знаю, ничего, – пожала она хрупкими плечами.

– Да? Ладно, но я так не думаю. Ты ведешь себя непонятно и сама знаешь об этом. Ты вот сидишь рядом и улыбаешься, как Чеширский кот, но никогда никуда не ходишь, кроме своей работы, и никуда не ездишь, кроме как опять по делам. Так что Робин Лич мог бы написать про тебя рассказ под названием «Образ жизни богатой и трахнутой».

– А я думала, что Арто просил тебя выражаться поприличнее.

– Давай не будем уходить от темы разговора. Скажи мне, почему ты сидишь в этой квартире, как узница в тюрьме? Из-за Стивена? Но с тех пор много воды утекло, а ты все еще…

– А кто такой Стивен? – спросила Лаура, прищурившись.

– Ну хорошо. Что же тогда все это значит? Это значит, что у тебя есть секрет и ты не хочешь поделиться им со мной. Но это несправедливо, черт возьми! Я же рассказываю тебе все.

Это было правдой.

Постоянная печаль исчезла из темных глаз Лауры. Она гораздо чаще смеялась, более оптимистично смотрела на жизнь – в общем, стала походить на прежнюю беззаботную Лауру.

Она была влюбленной женщиной.

Но Лаура была не единственной влюбленной женщиной.

Валентина Трент боготворила Райкера Ролея. Их дьявольский союз она считала настоящим раем.

Миссис Трент, конечно, немного беспокоило то обстоятельство, что Райкер был жестоким, жадным и опасным, но она размышляла об этом с глупой улыбкой на лице. Такая улыбка появлялась после его сеансов любви. У Валентины никогда ни с кем не было столь извращенных и длительных сексуальных контактов, как с этим мужчиной. Никакие его требования не казались ей необоснованными, пока они помогали удерживать Райкера возле нее.

Она встретила свою пару и еще кое-что.

Райкер Ролей жил в кокаиновом экстазе в особняке Валентины «Белая скала». С самого начала он дал понять этой женщине: если она хочет, чтобы он оставался с ней, то необходимо исполнять все его капризы.

– Я буду удовлетворять тебя до тех пор, пока ты будешь удовлетворять мои финансовые потребности. – Именно в такой откровенной форме сделал свое заявление Райкер после первой же ночи.

Валентина получала то, что хотела. Следовательно, и Ролей получал то, что хотел.

Ночью он один был полновластным хозяином и отдавал приказы со своего командного пункта посреди ее большой смятой постели.

Не прошло и недели, как Райкер заявил:

– Мне нужно полдюжины костюмов «Черути», две дюжины рубашек «Армани» и дюжину туфель «Балли».

– Конечно, дорогой, – прощебетала Валентина Трент, поглаживая его волосатую грудь и живот. – Все, что тебе понравится.

Через месяц он потребовал белый «порше» и получил его.

Ведь миссис Трент получала нечто намного более ценное, чем автомобиль и одежда. Райкер Ролей знал гораздо больше способов, как удовлетворить ее, чем любой из мужчин, с которыми она встречалась в своей жизни.

Одним из самых любимых способов Валентины была необычная маленькая шутка с заряженным револьвером.

Глава 46

Лаура смеясь остановилась перед закрытыми «Музыкальными воротами». Полыхал августовский день. Двадцать пятый день ее рождения. Отныне «Мюзикленд» будет навсегда закрыт для публики.

Имея внушительную поддержку в лице Бадди Хестера, она ворвалась в особняк и выставила непрошеных гостей. И когда последний посетитель был препровожден через ворота вместе с одетыми в униформу экскурсоводами, Лаура издала радостный вопль и побежала прямо через газон к белому мраморному монументу.

Она стояла коленями на ухоженном изумрудном газоне. Импульсивно поцеловав свои пальцы, Лаура прижала их к горячему от солнца мрамору.

– Никогда больше любопытствующие не ступят на эту землю, – торжественно пообещала она.

На этой же неделе она переехала в «Мюзикленд», захватив из своего пентхауса повара и экономку, разыскивая и вновь нанимая людей из старого персонала, служивших здесь при отце.

В первую же ночь в особняке зазвонил телефон.

– Ты переехала, моя радость? – спросил Гриф.

– Да, дорогой, и это замечательно. Я не представляла себе, как сильно соскучилась по «Мюзикленду». Ведь это мой дом.

– Я рад за тебя, любимая. Наверное, я не смогу уговорить тебя провести одну ночь вдали от «Мюзикленда»? Или стоит попытаться?