Землянин - Роман Злотников

Они с Клаем были не просто партнерами и даже не просто любовниками. Они действительно любили друг друга. Вернее, нет — любил Клай. Сильно, трепетно, беззаветно, а она… в тот момент она, скорее, позволяла себя любить, чем любила сама. Она просто купалась в его любви, возможно постепенно заражаясь ею, но, по большей части, все-таки, скорее используя ее, чтобы отгородится этой любовью и Клаем от большинства проблем. Больших, маленьких — все равно. Чтобы подпитываться ею, используя эту его любовь как опору, как основание поступать так, как ей самой хотелось, и… спокойно отодвигая ее в сторону, если она как-то начинала мешать ей поступать так, как ей хотелось. А что: он же меня любит, значит — и вытерпит, и простит. А как же иначе-то? И только после гибели Клая она поняла, что для нее значила эта его любовь и он сам.

Она долго страдала — не столько даже от потери, сколько от собственной близорукости, которая владела ею тогда, когда саму потерю еще ничто не предвещало. И именно вот это, возможно даже немного эгоистичное ощущение того, что она сама упустила многое (или даже большинство) из того счастья, которое могло бы оказаться у нее в руках, будь она чуть поснисходительней, порасторопней, чуть менее зацикленной на себе, и привело, в конце концов, к той страшной епитимье, которую Трис сама наложила на себя. Она потеряла Клая, когда была молода, красива и любима. Значит, теперь она будет уродлива и отвратительна. В память о нем и о своей потере. А кто считает иначе — пусть идут к черту!

Так вот, сейчас она поймала себя на том, что сравнивает Клая и Ника. И… не может ничего понять. Вернее, в то время, когда Бешенный ее лупил, ей все было понятно. Этот ее па-артнер не стоил и мизинца с ноги Клая, поскольку был абсолютным трусом. То есть… не совсем, потому что не бросился бежать, едва поняв, что в доке что-то не так, но и ничего не сделал, чтобы защитить ее. Клай же, едва только поняв, что с ней что-то произошло, мгновенно бросился бы в бой… и погиб бы. Также мгновенно. Против восьмерых противников с оружием, один из которых был модификантом, — ни единого шанса… Клай не стал бы ни одного мгновения терпеть ее избиение. Она не знала, что тот смог бы сделать, но уж, как минимум, он постарался бы привлечь, переключить на себя весь гнев, который она (вот ведь дьявол, именно она сама) вызвала у Бешеного. Подставить вместо нее себя, свое тело, свою голову. И… ее бы это никак не спасло. Потому что, если бы Бешеный начал избивать Клая, она бы еще сильнее наехала на него. И едва только он покончил бы с Клаем, как сразу же переключился на нее. А может, их бы стали бить вместе. И, судя по тому, что Страшила раньше знала о Бешеном Буге, а также по тому, что она о нем узнала этой ночью, — убили бы. Просто забили бы насмерть…

Ник же, как ей казалось, совершенно не обращал внимания на то, что ее зверски избивают, ведя какой-то непонятный и даже, с ее точки зрения, сюрреалистический спор о классификации обвинений, обоснованной юрисдикции, пределах выплат, закончившийся тем, что… все противники были повержены, а он и она — живы. Причем, сейчас Трис четко понимала, что все, ну абсолютно все, что в тот момент ее жутко раздражало в партнере, — его кажущаяся трусость, его пренебрежение к ее страданиям, да все… на самом деле являлись частями некой его стратегии, приведшей именно к такому результату. Клай же, при всей его любви, искренности и верности, был абсолютно не способен ни четко следовать подобной стратегии, ни, уж тем более, разработать ее. Да, Клай ее любил и… это, похоже, было единственным преимуществом ее погибшего партнера перед нынешним.

А затем все мысли вылетели у нее из головы. Потому что в распахнутых внутренних воротах дока появился элекар с медицинской окраской.

— «Ник!!!» — возопила Страшила по Сети.

— Что, партнер? — тут же развернулся он к ней, прерывая разговор с каким-то весьма вальяжным типом в дорогом костюме, явно с верхних уровней.

— «Отправь отсюда медкар!»

Ник нахмурился:

— Партнер, мне кажется, ты не совсем хорошо представляешь себе, в каком ты состоянии…

— «Отправь отсюда медкар!!!»

Ник замер, на мгновение задумавшись, а затем резким движением руки остановил парочку спешащих к ней медиков.

— Минутку, гра, у нас есть некая просьба относительно медицинской помощи.

— Да-да, — развернулся к нему прибывший медтехник. Ник вежливо улыбнулся ему. Он вообще был как-то очень спокоен, вежлив и благожелателен для человека, некоторое время назад вышедшего из схватки, в которой на кону была его жизнь. — У моего партнера, похоже, сломана челюсть, вследствие чего говорить она, скорее всего, не сможет, поэтому она сообщит вам свои просьбы по сети. И… — Ник бросил быстрый взгляд на Трис, улыбнулся ей и твердо закончил: — Даже если они покажутся вам не совсем адекватными, вы должны знать, что я их полностью поддерживаю и также буду настаивать на их исполнении.

После этого Трис выпала из окружающего почти на полчаса, в течение которых ей пришлось жестко отбиваться от настоятельных требований медиков залечь в медкапсулу. А когда медики от нее отстали, то выяснилось, что все уже как бы и закончилось. И док почти опустел, поскольку в нем, кроме самой Трис, находились только Укс и Ник. Последний проводил взглядом крайне недовольных медиков, а затем повернулся к Страшиле, улыбнулся и спокойно спросил:

— Ну и какие у нас планы, партнер?..

Последние девять часов перед вылетом Ник провел в непрерывной беготне, организуя переправку «Паучка» из дока Укса в парковочный бокс, его заправку, а также загрузку материалами и расходниками для ремонтно-технического комплекса крейсера. У него еще на обратном пути возникла идея пополнить расходники ремонтных дроидов и поставить им задачу отремонтировать все, что только возможно. Ибо исправное и готовое к использованию оборудование, естественно, продавалось по ценам на порядки и порядки большим, чем металлолом. Даже если оно было устаревшим и обладало не слишком большим ресурсом… В принципе, все можно было заказать, получить и загрузить без всякой беготни в течение пары суток, но Страшила, во-первых, не хотела никому показываться на глаза и, в свою очередь, никого видеть и, во-вторых, страстно желала поскорее убраться со станции. Так что Ник носился, как бешеная собака, для которой семь верст не крюк, разыскивая все необходимое и кляня себя за то, что не заказал все заранее. Впрочем, раньше это казалось разумным поступком. Ну закажет он, ну поставят ему все, что надо, — а хранить где? «Паучок»-то в ремонте…

Однако, как бы там ни было, процесс поспешной погрузки/заправки/выводки в пространство был, наконец, закончен, и едва живой Ник наконец-то очутился в уже ставшей привычной и даже уже чуточку родной рубке «Паучка». К его удивлению, Страшила в этот раз обнаружилась не на привычном месте первого пилота, а сбоку, на месте бортмеханика. Ник покосился на нее недоуменным взглядом.