Доктор Сон - Стивен Кинг

– Уловил что-нибудь?

– Вас зовут Барри. Вы мой друг.

– И что это значит?

– Не знаю, но подозреваю, что здесь не обошлось без некой личности, которую Абра называет Барри Скитальцем.

– Больше ничего?

– Остальное нам расскажет Абра.

– Ты в этом уверен?

Дэн подумал о том, как обострилось зрение, стоило Абре проникнуть в его сознание.

– Да, уверен. Посвети, пожалуйста, фонариком внутрь перчатки. Мне показалось, там что-то написано.

Джон направил луч, высветив надпись, сделанную детскими печатными буквами: «ТОУМИ 25».

– Что это? – спросил Джон. – Я думал, его фамилия была Тревор.

– Джим Тоуми – известный бейсболист. Играет под двадцать пятым номером. – Дэн еще какое-то время разглядывал перчатку, потом бережно положил ее между сиденьями. – Вероятно, он был для мальчишки кумиром из высшей лиги. И Брэд назвал свою перчатку в его честь. Я доберусь до этих подонков. Богом клянусь, я их разыщу и заставлю ответить за все.

Роза-в-Шляпе сияла – если на то пошло, сияли все члены Узла, – но совсем не так, как Дэн или Билли. Поэтому, когда Роуз и Ворон прощались, у них не возникло ни малейшего подозрения, что труп мальчика, убитого ими два года назад в Айове, как раз в этот момент обнаружили двое мужчин, которые и без того уже знали о них слишком много. Роуз еще могла бы перехватить телепатические диалоги Дэна и Абры, если бы погрузилась именно сейчас в состояние глубокой медитации, но, разумеется, в таком случае девочка немедленно почувствовала бы ее присутствие. А кроме того, прощание, происходившее той ночью в «эрскрузере» Роуз, носило особо интимный характер.

Она лежала на спине, сплетя пальцы на затылке, и смотрела, как Ворон одевается.

– Ты ведь наведался в тот секс-шоп? В «Зону Икс»?

– Не сам. Мне все же дорога моя репутация. Послал Джимми Счетовода. – Ворон застегнул пряжку ремня и усмехнулся. – Он мог купить все нужное за пятнадцать минут, но проторчал там два часа. Думаю, Джимми обрел второй дом в Сайдуайндере.

– Это даже хорошо. Надеюсь, вы, мальчики, получите удовольствие. – Она старалась говорить шутливо, но после двух дней траура по Дедушке Флику, завершившихся прощальным обрядом, шутить было нелегко.

– Там все равно не было ничего сравнимого с тобой.

Она вскинула брови.

– Значит, все-таки устроил предварительный просмотр, а, Генри?

– Не было необходимости.

Он еще раз оглядел ее, лежавшую обнаженной на постели с веером черных волос, разметавшихся по подушке. Даже так она казалась высокой, а Ворон всегда отдавал предпочтение рослым женщинам.

– Ты суперзвезда моего домашнего кинотеатра и всегда ею останешься.

Перебор – вполне в стиле Ворона, – но все равно приятно. Она встала и прижалась к нему, запустив пальцы в его волосы.

– Будь осторожен. Верни всех в целости и сохранности. И конечно, привези ее.

– Привезу.

– Тогда тебе самое время трогаться в путь.

– Успокойся. Мы приедем в Стербридж к открытию отделения И-зет в пятницу утром. К полудню будем в Нью-Гэмпшире. А к тому времени Барри уже определит, где она.

– Главное, чтобы она не засекла его.

– Меня это не слишком беспокоит.

Отлично, подумала Роуз, значит, мне придется беспокоиться за нас обоих. А я не перестану волноваться, пока не увижу девчонку в наручниках и с кандалами на лодыжках.

– Вся прелесть ситуации в том, – продолжал Ворон, – что если она действительно почует нас и попытается поставить защиту, это только облегчит Барри поиск.

– Если вы ее слишком перепугаете, она может побежать в полицию.

Он ухмыльнулся:

– Неужели ты в это веришь? «Да, милая девочка, – скажут ей копы. – Мы понимаем, что эти ужасные люди приехали тебя похитить. Только скажи, пожалуйста, это пришельцы из космоса или наши обыкновенные деревенские зомби? Мы хотя бы будем знать, кого искать».

– Прекрати свои шуточки, и не надо относиться ко всему так легкомысленно. Незаметно появились, бесследно исчезли – вот чего я от вас жду. Никаких посторонних. Никаких случайных свидетелей. Убейте родителей, если понадобится, убейте любого, кто встанет на вашем пути, но только тихо.

Ворон отдал ей шутливую честь.

– Слушаюсь, мой капитан!

– Убирайся отсюда, идиот. Но только сначала поцелуй меня еще раз. Докажи, что твой язык действительно так хорошо подвешен.

Он подчинился. Роуз крепко прижалась к нему и долго не отпускала.

Большую часть обратного пути в гостиницу Дэн и Джон молчали. Лопата лежала в багажнике. Бейсбольная перчатка – на заднем сиденье, завернутая в позаимствованное в «Холидей инн» полотенце. Наконец Джон сказал:

– Теперь мы должны посвятить во все родителей Абры. Ей это не понравится, а Люси и Дэвид не захотят нам верить, но это нужно сделать.

Дэн невозмутимо посмотрел на него и спросил:

– Ты что, мысли умеешь читать?

Джон, разумеется, не умел, зато умела Абра, и ее оглушительный голос, раздавшийся в голове Дэна, заставил того порадоваться, что за рулем сидел Джон. Если бы машину вел Дэн, их путь завершился бы на чьей-то кукурузной делянке.

(НЕ-Е-Е-Т!)

– Абра, – сказал он, чтобы Джон мог слышать хотя бы половину их разговора, – послушай меня внимательно, Абра.

(НЕТ, ДЭН! ОНИ СЧИТАЮТ, ЧТО Я ТЕПЕРЬ В ПОРЯДКЕ! ОНИ ДУМАЮТ, Я СТАЛА ПОЧТИ НОРМАЛЬНОЙ!)

– Милая, если этим людям придется убить твоих маму и папу, думаешь, они этого не сделают? Не сомневаюсь, что сделают. Особенно после того, что мы только что обнаружили.

Абре нечего было возразить, и она не стала спорить… но внезапно голову Дэна заполнили ее тоска и страх. Крупные слезы выступили у него на глазах и потекли по щекам.

Вот дерьмо.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Раннее утро четверга.

Принадлежавший Пароголовому Стиву «виннебаго», за рулем которого сидела Змеючка Энди, мчался на восток по I-80, пересекая Небраску на совершенно законных шестидесяти пяти милях в час. Горизонт только начали подсвечивать первые лучи восходящего солнца. В Эннистоне было на два часа позже. Дэйв Стоун в домашнем халате как раз варил кофе, когда зазвонил телефон. Звонила Люси из квартиры Кончетты на Мальборо-стрит. У нее был голос женщины, исчерпавшей свои ресурсы.

– Если не будет изменений к худшему – хотя, как я понимаю, только таких изменений мы теперь и можем ожидать, – Момо выпишут из больницы в самом начале следующей недели. Вчера вечером я разговаривала с двумя врачами, которые наблюдают за ней.

– Почему же ты сразу не позвонила мне, любимая?

– Слишком устала. И находилась в глубокой депрессии. Подумала, что мне станет легче после ночного сна, но выспаться не удалось. Понимаешь, дорогой, в этой квартире все напоминает о ней. О ее творчестве, ее жизнерадостности…