Роза и лев - Элизабет Стюарт

— Надеюсь, все присутствующие слышали, что сказала леди де Ленгли? Она просит у меня защиты и покровительства. Может ли истинный рыцарь отказать в подобной просьбе очаровательной женщине, да к тому же явно попавшей в беду? Покровительство вам будет оказано, — провозгласил Генри. — Поднимитесь, пожалуйста.

Джоселин колебалась, ее била дрожь, и она опасалась, что, выпрямившись, не устоит и постыдно свалится на траву.

— Боюсь, что ноги не повинуются мне, милорд, — честно призналась она. — Я с рассвета в седле, пытаясь угнаться за вашим курьером. А тут, в лагере, за мной устроили настоящую охоту, и я бежала, как испуганная лань. Если я поднимусь, как вы велели, милорд, мои колени могут подогнуться.

Генри, откинув голову, расхохотался. Затем он приблизился к ней и протянул руку.

— Как могла такая маленькая женщина произвести в военном лагере подобный переполох? Встаньте, леди, и обопритесь на мою руку.

Он поднял ее таким мощным рывком, что она содрогнулась. Только сейчас она увидела вблизи его глаза — серые, будто выточенные из кремня — бездушные, но властные. Глаза человека, который без колебаний посылает людей на смерть.

Герцог, очевидно, вздумал позабавиться по каким-то только ему ведомым причинам, но на его искреннюю помощь вряд ли можно было рассчитывать.

— Я охотно помогу вам. Ваши злоключения вызывают во мне сочувствие. С братьями трудно ладить — мне это хорошо известно. Мой собственный брат пошел на меня войной, и мне придется рано или поздно упрятать его в железную клетку. Несомненно, вы бы со своим братом охотно так поступили.

При столь очевидном намеке Джоселин не могла не оглянуться. Брайан стоял всего в нескольких ярдах и, конечно, слышал все, что сказал герцог. Шрам его мгновенно налился кровью и стал выглядеть, как свежая рана на бледном — белее мела — лице.

— Да! — громко произнесла Джоселин. — Я бы этого очень хотела.

Анжуец оскалился в ухмылке, что придало ему задорный мальчишеский вид. Джоселин вспомнила, что он всего лишь года на два старше ее.

— О, кровные узы! Мы должны за это выпить!

Он приказал, чтобы подали вина, и этот, на секунду проглянувший в принце мальчишка, вдруг, как по волшебству, исчез, а перед взором Джоселин появился суровый повелитель, ибо шестеро взрослых, мощного сложения мужчин кинулись сразу же, сталкиваясь и мешая друг другу, выполнять его распоряжение.

Глаза Генри скользнули по ее фигуре и там, где взгляд его останавливался, мурашки проступали на коже. Точно такой же взгляд был и у Роберта. Генри смотрел на нее с откровенным вожделением.

— Пройдемте в шатер, леди. Вы ведь разыскивали Лестера? Но его сейчас здесь нет. Я отослал его с поручением. Всё же, думаю, он не рассердится, если мы воспользуемся его шатром.

Каким-то образом он угадал, о чем она подумала.

— Как вы проницательны, мадам. — Он одарил ее двусмысленной улыбкой. — Но знайте, что я дал себе зарок» не связываться с замужними женщинами!

Он стремительно увлек ее за собой в шатер, и у Джоселин появилось ощущение, что она подхвачена ураганом и напрочь лишена собственной воли.

Пажи и слуги суетились вокруг них, накрывая на стол. Мгновенно были поданы закуски, вода и полотенце, чтобы смыть дорожную грязь, принесен был и стул для гостьи.

— А вот и наше вино! — воскликнул герцог при виде человека с кувшином. — Оно из Аквитании, из самых лучших виноградников моей супруги. Я привез его оттуда специально для себя и для близких друзей. Надеюсь, оно вам понравится.

Генри опять оглядел ее с ног до головы, и чувство опасности вновь прокралось в душу Джоселин. Она торопливо умылась и утерлась полотенцем. Ей еще хотелось как-то поправить свое платье и причесаться, но герцог уже протянул ей золотой кубок, собственноручно наполнив его.

— Я наслышан о вас, — произнес он резко.

— А я о вас, — ответила она, как бы отбивая его выпад.

Он усмехнулся и выпил. Выпила и Джоселин. Молчание ее тяготило, и она взяла на себя смелость продолжить разговор.

— Меня сопровождали четверо верных слуг. На них напали ваши люди, и меня волнует, есть ли среди моей свиты убитые и раненые. Мы прибыли сюда под белым флагом, — добавила она многозначительно.

Генри тут же распорядился узнать о судьбе людей де Ленгли. Джоселин отпивала по глоточку вино и в молчании ожидала возвращения посыльного. Конечно, она жаждала задать вопросы и о Роберте, ради чего, собственно, и преодолела столько миль по бездорожью. Но что-то в этом человеке, ей непонятное, мешало Джоселин сделать это, хотя он был с ней так любезен.

Генри расхаживал перед ней, словно не находя себе места. Он вел себя как хищное животное, чующее неведомую опасность. Он постоянно брал в руки и тут же отбрасывал различные предметы. Нервничал ли он, или это была его привычка, Джоселин не знала.

— Вы не спрашиваете меня о де Ленгли, — внезапно произнес он и уставился на нее пристальным взглядом.

— Я посчитала, что вам известна цель моего приезда.

— О цели я догадываюсь… Вы будете умолять меня выпустить его. Но не думайте, что я настолько глуп.

Несмотря на тревогу, Джоселин заставила себя улыбнуться.

— Я не считаю вас глупцом, милорд. Все, что я слышала о вас, убеждает в том, что вы умнейший человек на свете. Я приехала лишь для того, чтобы увидеть Роберта. — Она поколебалась. — Ну и, конечно, просить вас сохранить ему жизнь.

— Я не угрожаю его жизни, мадам, — тотчас возразил он.

Джоселин для храбрости глотнула еще вина. Она вспомнила о подожженном аббатстве в Нормандии. Ведь это Генри развел для Роберта погребальный костер. А что сейчас означают его слова? Может быть, он намекает, что Роберту уже ничто не грозит? Что его нет в живых? Генри внезапно рассмеялся.

— А у вас удивительнейшие глаза, мадам. По этим глазам я узнал вас сразу, еще до того, как разглядел вашего брата. Бедняга ловил вас за подол, но ему разве по силам одолеть такую сестрицу? Лестер как-то упомянул, что вы отлично играете в шахматы. Я бы очень хотел поиграть с вами. — Он лукаво приподнял одну бровь. — … Поиграть в шахматы, я имел в виду.

Джоселин даже не моргнула. Пока ей удавалось держать себя в руках.

— Я так и поняла вас, милорд.

— Ах вот как?

К ее удивлению, Генри тут же извлек из какого-то сундука шахматную доску и расчистил место на столе.

— Вы намерены начать прямо сейчас?

— Конечно, зачем откладывать? Впрочем, вы, наверное, голодны. Так перекусите, я подожду.

У Джоселин мелькнуло подозрение, что этот человек явно безумен.

— Да, я голодна… но прежде всего я тревожусь за моих людей… После мы можем и сыграть, если вы желаете.

Генри нетерпеливо взмахнул рукой.