За дурною головой - Виктория Иванова

Майрана раненым зверем носилась по своим чертогам, разнося все, что попадалось под руку. Буквально пару минут назад ее, ЕЕ отругали как провинившуюся служанку! Пусть Морронг и бог, но даже ему не позволено так с ней обращаться! С самой великой, могущественной, несравненной!

А все эта, эта, эта!!! Все из–за нее! Пришла на все готовое, отобрала и еще ей мало! Сюда направилась! Хотя… пусть, пу–у–сть идет! И все, кто с нею был – тоже не останавливаются! Уж она–то их встре–е–етит…

Замерев посреди разрушенных комнат «великая волшебница» принялась строить планы вслух:

– Девчонку я сразу не убью. Буду му–у–учить… Долго–долго! И пусть этот ее эльф смотрит! Вернее не так – пусть она смотрит, как он повинуется мне! А еще она умрет последней! После того, как увидит смерть всех своих друзей. Нет, потом надо отдать ее воинам и слугам… Конечно, Владыка отчего–то захотел ее себе, но всегда же можно сказать, что она мертва! Из своих рук я ее не выпущу! Она меня обзыва–а–е–е–е–е–е–т!!!

А эльфа… его я оставлю себе! Пусть знает, светлый, что мне перечить нельзя! Великая и могучая Майрана не прощает таких оскорблений! Нет, ну что он в ней нашел?! Особенно, после того, как узрел меня!

Команду же… О–о–о–о… ка–а–а–к я буду их пыта–а–ать! Отдам демонам на растерзание! В Бездну их, в Бездну! Стану самой великой, могучей… И сразу же всем стра–а–ашно отомщу!

Как этому самовлюбленному выскочке л'Аллариэнай. Как же, подумает он! Когда я, Я предлагала ему союз! Вот теперь пусть пытается выбраться из Лабиринта… Хи–хи–хи… А Микран д'Шерренг будет куда как покладистее, особенно, если ему напоминать, кому именно он обязан креслом Властителя!

Хотя… эти его доклады о якобы неожиданно появившемся Наследнике… Майрана была лучше всех осведомлена о проклятии, насланном на Ирралона л'Аллариэнай светлой колдуньей. А так же о способах его снятия. Владетель тоже знал о них, но прекрасно осознавал невыполнимость подобного условия. Чтобы кто–то из темных, добровольно, не думая о себе, пожертвовал жизнью ради врага? Да такого быть не может!!! Точно так же, как не бывает дружбы между темными и светлыми эльфами.

Посему, Наследника у Властителя, нет, не было и не будет!..

– Госпожа! – прервал ее сладостные мечтания испуганный голос слуги.

– Чего тебе, раб? Я запрещала беспокоить!

– Срочный вызов Госпожа… темные эльфы, Госпожа… – бедный прислужник, упав на колени и, тыкаясь лбом в ворс ковра, невнятно мямлил слова оправдания.

– Да? – Майрана замерла, раздумав карать неосторожно помешавшего ей раба. Нет, не надо портить такое хорошее настроение… Ласково пнув все еще коленопреклоненного человека она направилась к зеркалу, по пути приводя себя в порядок. Негоже представать перед вызывавшим в растрепанном виде!

– Я слушаю тебя, Микран… – томно промурлыкала она, парой движений поправляя прическу.

– Даже жаль разочаровывать леди… – насмешливо отозвалось зеркало голосом Властителя. – Но с вызывающим вы ошиблись!

– Ты?! – колдунья аж на стуле подскочила от неожиданности. – Но… как? Как ты вышел?!

– Мне помогли, – криво ухмыльнулся темный эльф, – и вопросов стало гораздо меньше.

– Зачем… ты меня вызвал? – Майрана быстро справилась со своими эмоциями и вновь перешла на мурлыкающе–соблазнительный тон. – Может, в гости зайдешь?..

– Я еще жить хочу, – хмыкнул Владетель. – А теперь даже сильнее, чем когда–либо!

– Тогда… почему? – недоуменно вскинула брови колдунья.

– Вот решил предупредить. Если ты тронешь Эйлану, получишь весь клан в кровники. Тебе понятно?! – из голоса Ирралона л'Аллариэнай исчезли все игривые нотки, оставив только ледяной холод смертельной угрозы, от которого по спине промаршировала усиленная рота мурашек.

– Да ты! – взвилась Майрана, но магическое зеркало вместо холодно–надменного лица темного эльфа отображала какую–то жутко перекошенную рожу. Колдунье потребовалось минут пять на то, чтобы осознать, что это ее собственное отражение.

– Гад! – метания по комнате пошли по второму кругу. – Сволочь, предатель длинноухий, да я тебя… Я!!!

Побережем наши уши, ага?

…

Глава 8. Кусочшек

Лана

Утро выдалось настолько хорошим, что даже странно. Что снилось – в упор не помню, но после отдыха хотелось улыбаться всем и каждому. Хотя нет, один отрывок помню. Широко распахнутые глаза незаслуженно обиженной собаки, с укором глядящие на меня и жа–а–а–алобная просьба: «Ну отпусти–и–и–и… Мы больше не бу–у–удем…» Что я, изверг? Хотят, чтобы отпустили – пусть шагают! Нам вон тоже еще неизвестно, сколько через горы идти…

В ответ на мое сожаление окружающее пространство полыхнуло радужной вспышкой, мир стал казаться одной большой неделимой сладкой плюшкой, отданной в мое полное и единоличное пользование. С чего меня так осчастливило – понять не могу, но ощущение прия–а–а–атное!

Радостно улыбнувшись льющемуся сверху солнцу, я бодро вскочила на ноги. И только тут наконец–то в процесс осознания включились мозги. Первая мысль, посетившая мою блаженно–пустынную голову, была: «Куда делись горы?». Вслед за ней подтянулась и другая: «С каких пор у нас лето?!». Финишировало все на третьей «Что ж твориться–то, люди (и нелюди) добрые?!!»

Резко обернувшись на месте, чтобы обозреть, куда же меня все–таки занесло, я по закону подлости поскользнулась на мокрой от росы траве и вернулась в условно–горизонтальное положение. Села на шкуру, в смысле.

– Ну, чего тебе неймется? – сонно–недовольно прозвучало из–под нее. – То не разбудишь, а то вскакиваешь раньше всех…

Меня чуть Кондратий не навестил! Но тут на свет божий появилась встрепанная, донельзя сонная остроухая голова. Она зевнула, протерла глаза, проморгалась и задала оригинальный вопрос:

– А горы где?..

Напряжение выплеснулось громогласным, немного истерическим смехом. Надо же! Практически то же самое и почти теми же словами! Похоже, мысли у нас иногда но совпадают.

– Да вот, гномы куда–то уперли, – отсмеявшись, выдала я не менее умную фразу.

– Почему сразу гномы? – не менее сонно донеслось с другой стороны

Разбуженные нашими голосами, на поляне зашевелились остальные. Кстати, их реплики так же отличались редкостным единодушием. Сперва помянули эльфов, которые вскакивают в несусветную рань, затем тех, кто в эту же рань так веселится и не дает спать честным бойцам со злом. Потом, немного оклемавшись, в разных выражениях помянули нехороших личностей, куда–то девших горы и милый, пушистый, теплый, белоснежный коврик.