Кавказская Атлантида. 300 лет войны - Яков Гордин

Не помню, как долго находились в бездействии Даховский и Пшехский отряды на перевале, где мы их оставили, но знаю, что войска, составлявшие эти отряды, мерзли и претерпевали стужу от сильного мороза, метели и ветра.

Знаю также, что сильно страдали подъемные и артельные лошади частей при перевозе провианта и других продуктов по гористой, дурно устроенной, покрытой льдом или занесенной снегом дороге.

Известно также, что начальники отряда жили между собою не в ладах, интриговали и, следя друг за другом, в искаженном или смешном виде старались представить действия один другого.

Не берусь описывать с подробностью действия полковника Геймана, когда он с Даховским отрядом двигался вниз по Туабсе к морю. Знаю только, что большие трудности и препятствия нужно было преодолеть на этом более чем шестидесятиверстном расстоянии и что войска кроме неимоверных трудов терпели огромные лишения. По причине существования только вьючного сообщения, – да и то местами весьма опасного, войска не могли взять с собой ни палаток, ни в достаточном количестве продовольствия; а потому пришлось им бивуакировать и расходовать сухари с большой экономией, в особенности в то время, когда отряд прибыл к месту бывшего форта Вельяминовского, разрушенного в 1841 году горцами.

По распоряжению графа Евдокимова, в начале марта должны были прибыть по морю, к устьям Туабсе, наши суда с продовольственными и военными запасами. Но с прибытием Даховского отряда после тяжелого двенадцатидневного похода к развалинам форта Вельяминовского не оказалось там ожидаемых судов. Не видно было судов и в бушевавшем море, с возвышенного правого берега Туабсе, на котором торчали развалины этого форта. Да если бы суда плавали в виду нашем, то и тогда бушевавшее море не дозволило бы выгрузиться им, потому что они во избежание крушения должны были бы держаться в отдалении от берегов.

Но, как оказалось, транспортные суда, долженствовавшие доставить продовольственные и военные запасы, по причине бурь и столь опасного «бора» {9} не могли выйти из Новороссийска с таким расчетом, чтобы прибыть к Туабсе одновременно с отрядом, а значительно запоздали. По той же причине не существовало сообщения по Черному морю и для других судов, тем более для «кочерм» – небольших парусных турецких судов, долженствовавших перевозить по преимуществу горцев, перекочевывавших в Турцию.

За неприбытием судов, оставалось одно средство для Даховского отряда – доставить продовольствие из Гойта. Но на эту операцию нужно было употребить не менее пяти суток: один день на посылку гонца; двое, трое суток на отпуск провианта, укладку его на вьюки и прибытие транспорта на половину дороги и не менее суток на обратное шествие колонны, высланной из Вельяминовского форта. Между тем в Даховском отряде оставалось сухарей с небольшим на одни сутки. Следовательно, по необходимости пришлось питаться одной говядиной, бараниной и козлятиной, да похлебкой и кашей из проса и кукурузы, которых продуктов, к счастью, оказалось в достаточном количестве. Рогатый скот, бараны и козлы не только имели сами войска, но их, а равно просо и кукурузу, можно было приобретать за весьма умеренную цену у выселяющихся в Турцию абадзехов и шапсугов.

Но если положение Даховского отряда, занявшегося устройством помещения в развалинах Вельяминовского форта, с прибытием сухарного продовольствия, соли, водки и других необходимых продуктов значительно улучшилось, то положение выселяемых в Турцию абадзехов и шапсугов с каждым днем ухудшалось. Наконец положение их доведено было до отчаяния, когда все жившее как по прибрежью Черного моря, так между хребтом и Кубанью столпилось у устья Туабсе, единственного пункта, назначенного для их отплытия в Турцию.

Самое большое число абадзехов и шапсугов столпилось у устья Туабсе, как бы на большую их погибель, во время весеннего равноденствия, когда царство Нептуна вообще бывает неспокойно, и в особенности бушует Черное море. По непреложному велению судьбы в начале марта к шапсугам, жившим по течению Туабсе с ее притоками и принужденным оставить свои жилища Даховским отрядом, присоединились как шапсуги, жившие с незапамятных времен по прибрежью Черного моря, так и соплеменники их, обитавшие по Кунипсу, Абину, Хаблю, Супсу и другим речкам, впадающим в Кубань, а равно абадзехи, населявшие долины Белой, Куржипса, Пшехи, Ишипса и Псекупса.

Тесно скученные в тысячных массах на небольшой равнине, возле Вельяминовского форта под открытым небом, пронизываемые постоянно холодным ветром, обливаемые частыми дождями, терпя недостаток в продовольствии и оставаясь без горячей пищи, дети, женщины и старики начали сильно болеть и умирать, в особенности от тифа и дизентерии. Большие и частые могилы свидетельствовали о множестве жертв, погибших на родном берегу, еще недавно столь для них дорогом, а теперь им опротивевшем.

Немало абадзехов и шапсугов погибло и во время переезда по морю. Хозяева судов, в особенности турецких кочерм, из жадного корыстолюбия брали на свои суда более переселенцев, нежели могли вмещать в себе или выдержать по дурной конструкции и ветхости, ту тяжесть, которая составляла груз.

А от тесноты и заразительного воздуха увеличилась смертность и без того уже страждущих болезнями переселенцев. Или и того хуже – когда суда, носимые по волнам бушующего моря, погибали. Впрочем, в своей гибели были отчасти виноваты и сами переселенцы, которые из желания скорее оставить прежде столь дорогую, а теперь столь ненавистную родину употребляли силу, хитрость и платили втридорога, чтобы попасть на отплывающую кочерму.

И действительно ни одно судно не отплывало без печальной или трагической катастрофы для переселенцев. Один из них утопал, штурмуя баркас или лодку, долженствующую перевезти его от берега к судну; другой с отчаяния, что не попал на отходящую кочерму, бросался в море и погибал в волнах. Здесь удрученный годами и изнеможенный болезнью старик с проклятиями распарывал себе живот кинжалом. Там в ужасных корчах испускала дух на берегу мать, держа в своих объятиях умирающего грудного младенца {10} .

Отчего же произошло, что Даховский отряд был несколько дней без сухарей, соли и водки, а изгоняемые из своей родины абадзехи и шапсуги претерпевали такие страшные мучения и страдания? Единственно от торопливого и преждевременного движения наших отрядов к морю до весеннего равноденствия. Выступи Даховский отряд месяцем, двумя неделями позже, и этого не случилось бы. Между тем мы достигли бы тех же самых результатов по окончательному покорению Западного Кавказа.

Но солдаты, в особенности же офицеры Даховского отряда, претерпевали некоторые лишения непродолжительное время, потому что, с прибытием в Туабсе наших военных пароходов, миновались эти лишения и даже явились предметы роскоши, тогда как положение выселяемых абадзехов и шапсугов немногим улучшилось и по успокоении моря, по той причине, что на место отплывавших в Турцию являлись новые толпы горцев.

С движением Даховского отряда во второй половине марта от Туабсе к Псезуапе и далее, когда началось выведение шапсугов, между этими реками и в ущельях, образуемых многими притоками, массы горцев достигли опять до двадцати тысяч душ обоего пола. Но только эти переселенцы, по причине хорошей погоды, уже не болели так сильно, хотя, как и их предшественники, томились ожиданием отплыть, потому что как тогда, так и теперь, был недостаток в перевозочных средствах.

Даховский отряд следовал по восточному прибрежью Черного моря, так же без выстрела, как совершил свое движение от Гойтского перевала к устью Туабсе [198] .

Только в вершинах Аше и Псезуапе войска наши встретили слабое сопротивление от живших там хакучей, не составлявших особого племени, а образовавшихся из абреков, то есть воров, разбойников и таких бездомных людей, которые всегда жили грабежом и воровством. Тут были абадзехи, шапсуги, убыхи и других обществ горцы. Между хакучами даже находились наши беглые казаки и солдаты. Хакучи не щадили никого, даже своих соплеменников. Их боялись и ненавидели, как страшных воров, все соседние им горцы.

Однако, если Даховскому отряду не противодействовал неприятель, то он встречал много трудно преодолимых препятствий со стороны природы. В особенности затрудняли следование этого отряда разлившиеся реки с их бесчисленными притоками, в другое время года не составлявшие никакого препятствия. Теперь же они составляли такую важную преграду, через которую нельзя было устроить мостов, как по неимению мест для устоев и широте разлития, так по огромности камней и деревьев, несомых быстротою течения, не только по Псезуапе, Аше и Шахе, но и по их ничтожным притокам. Также немало затрудняли шествие наших войск острые камни, которыми усеяно прибрежье моря и ущелья, а равно растущие в изобилии колючие растения, быстро уничтожавшие обувь и портившие одежду. Но имевшиеся у солдат поршни и башмаки с толстыми подошвами, убитыми гвоздями, сохраняли отчасти их сапоги и ноги от искалечения.