Мир красного солнца: Фантастические рассказы - Клиффорд Саймак

Чарли — старожил. Мгновенные переходы марсианского дня в ночь давным-давно перестали казаться ему чудом. Двадцать марсианских лет он шел вслед за марсианским бобром, дальше и дальше забираясь в дикую местность, все глубже и глубже проникая в лабиринты малоизученных каналов, сетью раскинувшихся по поверхности планеты.

Его загорелое морщинистое лицо темнело в обрамлении торчавшей веником белой бороды. Тело Чарли казалось сделанным из стали — прочным каркасом, обтянутым коричневой дубленой кожей. Он знал все приемы и уловки, все дорожки и тропинки. Его по праву считали одним из самых старых обитателей каналов.

Спирали рефлектора отсвечивали красным. Энергия, накопленная за день в селеновых ячейках при помощи огромных солнечных зеркал, установленных на наружной стороне иглу, теперь расходовалась на обогрев жилища. Атмосферные конденсаторы негромко похрюкивали, а электролизер, используемый для получения воды, помалкивал в своем углу.

— Шесть штук. — Чарли тщательно расправил шкурку на коленях и погладил густой бурый мех морщинистой рукой. Его глаза, синие, похожие на осколок льда, довольно блеснули, — На сей раз мы недурно поживились, парень. Лучшая охота на моей памяти за последние лет пять.

— И не говори, — согласился Кент.

Охота действительно выдалась на славу. Всего месяц в каналах, а у них уже целых шесть шкурок. Большинство трапперов и охотников не- всегда способны добыть столько и за год. В фактории у Красной Скалы шкурки можно получить по тысяче за каждую. А то и больше. Самый ценный мех во всей Солнечной системе. На меховых биржах Лондона или Нью-Йорка их продадут втридорога. Палантин из таких стоит добрых сто тысяч. Густой, блестящий, плотный мех.

При мысли о нем Кента передернуло. Этому меху нельзя не быть плотным. В противном случае бобр не мог бы существовать. По ночам температура падает до минус сорока — пятидесяти по Цельсию и редко заползает выше минус двадцати в полдень. На Марсе холодно! Здесь, на экваторе, температура колеблется мало — в отличие от полюсов, где она поднимается до плюс двадцати летом, когда солнце висит над головой в течение долгих двадцати месяцев, и ныряет до минус ста и ниже зимой, во время столь же долгой полярной ночи.

Он откинулся на спинку кресла и сквозь кварцевые стены иглу уставился вдаль. Далеко внизу, на самой кромке «берега» канала, мерцали огоньки Призраков — неясных, словно сотканных из тумана фигур, чье происхождение, истинная природа и цель существования до сих пор оставались предметом ожесточенных научных споров.

В свете ярких звезд на искореженный ландшафт канала пало замысловатое кружево теней и светлых пятен. И без того причудливые поверхностные образования превратились теперь в видения из ночных кошмаров. Внушающие ужас формы, казалось, сошли со страниц, вырванных из альбома безумного художника.

Черная фигура пересекла освещенную ложбину и нырнула в тень.

— Гончая, — заметил Кент.

Чарли ругнулся в усы.

— Если эти бегуны не перестанут тут околачиваться, — недобро пообещал он, — нам придется отвезти несколько их шкур в Красную Скалу.

— Они очень боятся выстрелов, — заметил Кент, — С ружьем к ним не подобраться.

— Ага, — отозвался Чарли. — Да только попробуй выйти без ружья — и увидишь, что произойдет. Они не лучше Едоков. Единственная разница, что Гончие с удовольствием съедят и человека, а Едоки — именно человека. Они до людей сами не свои.

Вторая черная тень, крадучись на полусогнутых лапах, едва не цепляя брюхом землю, пересекла ложбину.

— Еще одна, — прокомментировал Кент.

Третье существо двигалось по ложбине, поблескивая в свете звезд.

Кент, проглотив собственный вскрик, подался вперед. В следующий миг он оказался на ногах.

— Человек! Там, снаружи, человек!

Кресло Чарли с грохотом опрокинулось, когда тот вскочил и так же уставился сквозь кварц.

Фигура в скафандре с трудом взбиралась вверх по склону, направляясь к иглу. В одной руке человек нес короткий огнемет. В тот момент, когда двое трапперов разглядывали его из своего жилища, он резко обернулся с оружием на изготовку, и, замерев на месте, стал вглядываться в тень, где всего секунду назад исчезли Гончие.

Внимание Кента привлекло едва заметное движение сзади и слева от незнакомца. Молодой траппер среагировал мгновенно.

Одним прыжком он пересек иглу, сдернул с вешалки скафандр с кварцевым напылением и принялся в него втискиваться.

— В чем дело? — обернулся к нему Чарли, — Какого черта ты затеял?

— Там Едок! Я его только что видел.

Пока Уоллес откручивал внутренний люк воздушного шлюза, Кент защелкнул шлем и подхватил ружье. Нырнув в шлюз, он услышал, как за спиной захлопнулся внутренний люк, и стремительно распахнул наружный.

Холод марсианской ночи вгрызся в кости прямо сквозь скафандр. Щелчком включив химические обогревательные элементы, траппер почувствовал, как его окатило сияющей волной тепла.

Незнакомец продирался вверх по тропе.

— Вперед! — закричал Кент, — Как можно быстрее!

Человек остановился, посмотрел вверх,

— Да вперед же!

Фигура в скафандре возобновила движение.

Из темноты выползала огромная тварь в силикатном панцире, но гость по-прежнему не замечал надвигающейся опасности.

Кент помчался навстречу ему вниз по ложбине.

Ружье траппера вскинулось к плечу. В перекрестье прицела возникла уродливая морда. Палец надавил на спусковой механизм, и оружие выплюнуло плотную струю разрушительного синего пламени. Удар настиг Едока на середине броска, сбив с шага и повалив набок. Но не убил. Его несуразное тело сияло в звездном свете красноватым зеркалом. Цепляясь когтями за камни, Едок поднялся на ноги и стоял, поводя туда-сюда огромной головой.

Пронзительный крик звенел у Кента в наушниках шлема, однако он, слишком занятый наведением прицельной системы, не мог позволить себе отвлечься.

Ружье вновь заурчало и плюнуло. Сноп синего пламени вошел точно в покрытую силикатным панцирем голову. Яркие искры брызнули от нее во все стороны, и она вдруг словно растворилась, растаяла, превратившись в ком почерневшей материи, местами отсвечивавший красным. Едок медленно завалился на бок и, тяжеловесно съехав вниз по склону, врезался в малиновую глыбу.

— Давай! — замахал гостю Кент, — Шевелись! Поблизости могут быть еще!

Человек в скафандре шустро проделал оставшийся путь по склону.

— Спасибо, — произнес он, поравнявшись с Кентом.

— Шевелись, приятель, — раздраженно отозвался тот, — Здесь по ночам небезопасно.