Властелин колец - Джон Толкин

– Что я вам говорил, господин Пиппин? — торжествовал Сэм, засовывая в ножны свой меч. — Не по зубам добыча! Ну и потеху он им устроил! На мне чуть волосы не загорелись!

Когда рассвело, все с изумлением увидели, что от волков не осталось и следа — не только от живых, но и от убитых. Кроме обугленных пней и разбросанных по холму стрел, о сражении ничто больше не напоминало. Стрелы были как новые — кроме одной, от которой отыскался только наконечник.

– Этого я и боялся, — сказал Гэндальф. — На нас охотились не просто голодные волки, что рыщут в поисках добычи. Скорее завтракать — и в дорогу!

В этот день погода снова переменилась, словно по велению неведомой силы. Казалось, метель ей теперь ни к чему: ведь пришельцы отступились от перевала. Теперь на руку этой силе был чистый, ясный свет, такой, чтобы все, что движется по земле, было видно как на ладони. Ветер еще ночью задул с востока, а к утру и вовсе стих. Облака ушли к югу; открылось небо, голубое и высокое. Отряд стоял на холме, готовый тронуться в путь; вершины гор заливал бледный солнечный свет.

– К закату мы должны быть уже у Ворот, — озабоченно сказал Гэндальф. — Иначе мы никогда до них не доберемся. Путь недалек, но нам вряд ли удастся сразу отыскать прямую дорогу — Арагорн пути не знает: он редко наведывается в эти места, а я побывал у западной стены Мории только раз — да и то много лет назад. Дверь где–то там. — И он показал на юго–восток, на отвесные стены гор, чьи подножия тонули в глубокой тени. Вдали различались смутные очертания голых утесов; посредине, выделяясь над их ровной цепью, высилась мощная серая скала.

– Когда мы вернулись, я повел вас прямо на юг, а не к тому месту, откуда мы начали восхождение, — продолжал Гэндальф. — Некоторые, наверное, заметили это. Я рад, что теперь впереди несколькими верстами меньше, а нам нужно торопиться. В путь!

– Не знаю, чего и желать, — мрачно заметил Боромир. — То ли чтобы Гэндальф нашел то, что ищет, то ли чтобы Ворота эти навеки сгинули и мы уткнулись в голую стену. Но, похоже, и то и другое для нас гибель, а вернее всего, что мы окажемся в ловушке: впереди скалы, сзади — волки… Что ж, веди, Гэндальф!

Гимли шел теперь впереди, рядом с Гэндальфом. Он горел теперь одной страстью — попасть в Морию! Путь Отряда лежал обратно, к подножию гор. С этой стороны хребта в Морию вела только одна дорога, проложенная вдоль реки Сиранноны, что выбегала из–под скал неподалеку от Ворот. Но то ли Гэндальф сбился с пути, то ли край этот за последние годы сильно изменился — реки все не было, хотя волшебник рассчитывал выйти на нее почти сразу.

Утро перешло в полдень, а кругом краснели все те же голые камни. Ни блеска воды, хотя бы вдалеке, ни журчанья. Вокруг по–прежнему было сухо и безотрадно. Приуныли и путники. В этой пустыне не было видно ни единого живого существа, в небе не кружилось ни одной птицы. О том, что будет, если ночь застигнет их в этих заброшенных землях, никто не решался даже подумать.

Вдруг Гимли, ушедший вперед, обернулся и позвал остальных. Он стоял на большом камне и показывал направо. Поспешив в направлении, указанном его вытянутой рукой, путники внезапно оказались на краю глубокого и узкого каньона. Кругом царило пустынное молчание — только на самом дне, среди искрасна–бурых камней бывшего русла, сочилась жалкая струйка воды. По ближнему берегу шла тропа — еле видная, заваленная щебнем, но все же тропа; она прихотливо вилась среди разрушенных ограждений и гладких булыжников, оставшихся от древней мощеной дороги.

– А, ну вот и она! — с облегчением воскликнул Гэндальф. — Сираннона–Стражница! Ибо ее называли когда–то Стражницей Ворот… Но где же вода? Река была шумная и довольно быстрая… Однако идемте! Надо спешить. Мы опаздываем!

Они устали и сбили ноги, но упорно шагали вперед по неровной, петляющей тропе, оставляя позади версту за верстой. Солнце начало клониться к западу. Наскоро перекусив, после короткого привала Отряд снова заторопился в дорогу. Впереди хмурились горы, но тропа шла по склону каньона, так что путникам видны были только самые высокие склоны да отдаленные восточные вершины.

Наконец тропа резко свернула. До сих пор она постепенно уклонялась к югу, прокладывая себе путь между краем каньона и обрывом, но теперь взяла направление точно на восток. Впереди показалась низкая, не выше пяти саженей, скала с расколотой, иззубренной вершиной. По ложу водопада, бывшего, видимо, когда–то шумным и многоводным, позванивая, стекали капли воды.

– Воистину, здесь все изменилось! — подивился Гэндальф. — Но ошибки быть не может, место то самое. Вот, значит, что осталось от Каскадов! Если память меня не подводит, сбоку в скале когда–то были ступени. Но дорога идет к вершине скалы кругами, а от вершины к Морийской Стене поднимается пологая неглубокая долина. Раньше Сираннона текла к водопаду по дну этой долины, рядом с дорогой. Идем посмотрим, как обстоит дело теперь!

Каменные ступени отыскались без труда. Гимли легко взбежал наверх, за ним — Гэндальф и Фродо. И тут стало видно, что дальше ходу нет. Неспроста пересохла Стражница! Солнце, уходя за горизонт, заливало золотом холодно светящееся небо позади. Впереди чернело неподвижное озеро, не отражавшее ни бледного купола неба вверху, ни золотого закатного блеска. Сираннона, как видно запруженная чем–то, растеклась по всей долине. По ту сторону зловещей водной глади высились огромные утесы, бледно отсвечивавшие в предвечернем свете. Путь был закрыт! К тому же Фродо не удалось высмотреть на отвесных скальных стенах ни трещинки, не говоря уже о каких–то там воротах или дверях. Хмурые камни казались неприступными.

– Вот она, Морийская Стена, — молвил Гэндальф, показывая на противоположный берег. — Когда–то там была дверь — иначе говоря, Эльфийские Ворота, которыми заканчивалась дорога из Остролистии. Этой дорогой мы сюда и пришли. Но путь закрыт. Никто из вас, смею полагать, не рвется вплавь — особенно сейчас, когда день уже на исходе… Да, мрачновато здесь! И вода, похоже, не очень–то чистая…

– Попробуем обойти озеро по северной стороне, — предложил Гимли. — А первым делом взберемся наверх по тропе и посмотрим, куда она нас выведет. Даже если бы озера не было, мы все равно не смогли бы подняться сюда вместе с пони.

– Бедной скотинке в любом случае не место в Мории, — покачал головой Гэндальф. — Под горами для него чересчур темно. Кроме того, кое–где он просто не сможет протиснуться!

– Бедный старина Билл! — ахнул Фродо. — Я об этом и не подумал. Вот не повезло Сэму! Что–то он скажет?

– Весьма сожалею, — развел руками Гэндальф. — Несчастный Билл очень помог нам в дороге… У меня тоже болит сердце, когда я думаю, что мы бросим его одного, на произвол судьбы. Лучше было бы взять меньше вещей и обойтись вовсе без пони или хотя бы выбрать какое–нибудь другое животное, не Сэмова любимца! Была б моя воля, я бы так и сделал. С самого начала я опасался, что нам придется пойти этой дорогой.

День близился к концу, высоко над золотом заката в небе загорались первые холодные звезды. По кружной дороге путники как могли быстро добрались до вершины и вышли к берегу озера. В самой широкой части оно разливалось не шире, чем на версту. Как далеко оно тянулось на юг, в сумерках было не разглядеть, но до ближнего края было рукой подать. Вдоль скал тянулась узенькая полоска суши. Они поспешили туда — до Ворот, по словам Гэндальфа, оставалось еще около трех верст, а ведь предстояло, кроме всего прочего, еще и найти эти самые Ворота!

У северного берега дорогу Отряду вскоре преградила узкая затока. Зеленая и зловонная, она тянулась к замыкающим долину скалам, как скользкая рука. Гимли шагнул вперед; остановить его никто не успел. Затока оказалась мелкой, едва по щиколотку — по крайней мере у берега. За гномом по одному, опасливо ступая по склизким, тинистым камням, скрытым под цветущей водой, двинулись и все остальные, каждую минуту рискуя оступиться и плюхнуться в зеленую жижу. Фродо передернуло от отвращения, когда темная, гнилая вода коснулась его голой ступни.

Наконец Сэм, шедший последним, вывел пони на сухую землю. И вдруг послышался мягкий урчащий звук и сразу же — бульканье, будто из воды выпрыгнула рыба. Быстро обернувшись, они увидели, что поверхность воды пошла блестяще–черной рябью и по озеру расходятся большие круги. Раздался клокочущий звук, и все стихло. Сумерки сомкнулись плотнее, и последний проблеск заката исчез в надвинувшейся туче.

Гэндальф шел быстрым шагом и торопил остальных, поспевавших за ним кто как мог. Меж озером и утесами тянулась полоска сухой земли. Местами не шире семи саженей, она была сплошь загромождена камнями и обломками скал, но Отряд упорно пробирался между ними, держась утеса, — к темной воде на всякий случай старались не подходить. Пройдя примерно полторы версты, путники увидели впереди деревья. Видимо, в прошлом тут росла целая роща остролистов — а может, это была придорожная аллея; во всяком случае, из воды торчало несколько полусгнивших пней и мертвых веток. Уцелело только два дерева: это были остролисты, огромные и все еще зеленые, — таких Фродо никогда не видел, да и представить бы себе не мог. Они росли у самой скалы, но мощные корни пили воду из озера. С вершины Скалы–Каскада деревья–великаны казались Фродо небольшими кустиками, скромно приютившимися у подножия нависающих над озером утесов; теперь исполинские остролисты высились у путников над головами, как две величественные башни, — темные, неподвижно застывшие, молчаливые стражи, встречающие у порога званых и незваных гостей.