Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [с иллюстрациями] - Татьяна Рожнова

На то время Наталья Николаевна и Александрина Гончарова были уверены, что в лице Софьи Ивановны де Местр они обрели (подобно Е. И. Загряжской) еще одну заботливую тетушку.

Нина Доля — Екатерине Дантес.

«…Александрина и Натали в Петербурге, как вы знаете. Натали, естественно, было тяжело возвращаться туда, но тетка-покровительница все решила про себя, а когда она чего-нибудь хочет, то это должно совершиться. <…>

Натали выходит мало или почти не выходит, при дворе не была, но представлялась императрице у тетки, однажды, когда ее величество зашла к ней, идя навестить фрейлину Кутузову, которая живет в том же доме (во Фрейлинском флигеле Зимнего дворца. — Авт.). Императрица была очень ласкова с Натали, пожелала посмотреть всех ее детей, с которыми она говорила. Это был канун Нового года.

В тот день Александрина получила шифр[97] по просьбе тетки-покровительницы. Александрина сделала свой первый выход ко двору в Пасхальное утро. Она выезжает и бывает иногда на балах, в театре, но Натали не ездит туда никогда. <…>»{514}.

В конце апреля Наталья Николаевна написала брату Дмитрию:

«Дорогой Дмитрий.

Вот уже и канун праздников, а денег нет, увы. Ради бога, сжалься над нами, пришли нам их как можно скорее. Скоро уже 1 мая, это будет уже за три месяца что ты нам должен. Саша, клянусь тебе, в самом стесненном положении. Я не получила еще ответа от тебя насчет просьбы, с которой к тебе обратилась мадам Карамзина (Е. А. Карамзина просила Д. Н. Гончарова взять к себе на фабрику двух ее крепостных. — Авт.), она меня об этом спрашивает каждый раз как я ее вижу и ждет ответа с нетерпением. На этой неделе, седьмой, я говею, и прошу тебя великодушно простить меня, если в чем-нибудь была перед тобою виновата. Как твоя жена, она уже родила? Кого она тебе подарила? Говорят, что здоровье бедной Мари (жены И. Н. Гончарова. — Авт.) очень плохо, она с трудом поправляется после выкидыша. Ваня будет проводить лето в Ильицыне? Потребовал ли Ваня у тебя те 500 рублей, что я ему должна? Вот сколько вопросов, на которые сомневаюсь, что когда-нибудь получу ответ, противный лентяй. Мы не знаем еще что будем делать этим летом, вероятнее всего наш первый этаж, то есть семейство Пушкиных, расположится лагерем на Островах. Местры заявляют, что не поедут за город, но я этому не верю. В общем еще ничего не известно. Но я решила, что не останусь в городе ни за какие сокровища в мире.

Недавно я представлялась императрице. Она была так добра, что изъявила желание меня увидеть, и я была там утром, на частной аудиенции. Я нашла императрицу среди своей семьи, окруженную детьми, все они удивительно красивы.

Прощай, дорогой, славный брат, покидаю тебя, так как спешу, я должна сейчас уйти. Поздравляю вас с праздником Пасхи, желаю всяческого счастья тебе, твоей жене и детям. Сашинька тебя нежно целует, а также все твое семейство. Привет и нежный поцелуй от нас обеих Нине»{515}.

Известно, что по возвращении в Петербург Наталья Николаевна была милостиво принята не только императрицей Александрой Федоровной, но и сам Николай I однажды заехал к ней справиться о ее здоровье и здоровье ее детей.

Не угасла переписка Д. Н. Гончарова и со старшей сестрой.

Екатерина Дантес — Дмитрию в Полотняный Завод.

«Сульц, 26 мая 1839 г.

Я получила твое письмо из Катунков (одно из поместий Гончаровых. — Авт.) за несколько дней до родов, дорогой и добрый брат, и эта причина помешала мне ответить. Но сейчас я уже совсем поправилась и не хочу долее мешкать с ответом, потому что если наша переписка будет идти так, как сейчас, то в конце концов мы совсем перестанем писать друг другу, а это меня очень опечалило бы. Ты — совсем другое дело, так как ты живешь среди того, что тебе дорого, а я так оторвана от моей семьи, что если кто-либо из вас хоть иногда не смилостивится надо мной и не напишет, я и совсем не буду знать, живы вы или нет, а ведь не так легко отказаться от всего того, чем так привыкла дорожить с раннего детства.

Ты пишешь, любезный брат, что ты очень огорчен тем, что не можешь выполнить свои обязательства в отношении меня. В письме мужа ты найдешь все необходимые разъяснения по этому поводу, поэтому я не буду их повторять, скажу только, что твое последнее письмо заставило меня пролить много слез, так я была обманута в своих ожиданиях.

Недавно я получила письмо от Нины, которая сообщает мне новости обо всех вас. Она очень хвалит твою жену, и напротив, говорит, что у жены Сережи адский характер. Как мне пишет мать, у него снова будет прибавление семейства, решительно род Гончаровых умножается. Что касается тебя, то, кажется, ты хочешь ограничиться одним наследником, я думаю, ты прав, однако вам надо бы еще девочку.

А что скажешь ты о Катуш, вот у нее уже вторая дочь[98], она могла бы однако лучше иметь мальчика. Ты еще не знаешь, как зовут твою племянницу? Берта-Жозефина, смотри, не дай такое имя какой-нибудь лошади, так как Матильда уже имела благоприятную возможность носить одинаковое имя с твоей священной памяти вороной кобылой.

Кстати о лошадях, скажи не мог бы ты прислать мне хорошую верховую лошадь? Если у тебя такая есть, у меня, возможно, будет оказия ее доставить, если ты будешь любезен отправить ее до Белостока, куда мой деверь Лузиньян[99] должен поехать осенью за польскими лошадьми. Одновременно ты мне пришлешь, не правда ли, пару больших борзых для охоты на волков. Это страстишка моего дорогого супруга, от которой он никак не может избавиться, и ты оказал бы ему большую услугу, но это только в том случае, если ты отправишь лошадь. Не топай ногой и не говори „черт возьми!“, потому что это невежливо.

Вы имели счастье принимать у себя вашу дорогую тетушку Катерину, которая приехала похитить у вас сестер. Я о них недавно имела известия и узнала с удовольствием, что Н. не бывала в свете этой зимой; признаюсь, я считаю, что это было бы нехорошо с ее стороны.

Прощай, мой славный братец, целую тебя, также твою жену и сына. Муж передает тебе тысячу приветов, Матильда и Берта целуют руки Дяде и обнимают двоюродного брата.

К. Дантес де Г.»{516}.

С наступлением дачного сезона Наталья Николаевна с сестрой и детьми переселилась на Каменный остров, где неутомимая Екатерина Ивановна Загряжская сняла для них особняк. Семейство тетушки де Местр осталось по-прежнему в городе.

В конце весны пустела не только столица. Теплое время года — самое благоприятное для странствий. Графиня Евдокия Петровна Ростопчина, жаждавшая впечатлений, из воронежского имения отправилась в путешествие на Кавказ, в Пятигорск, откуда писала восторженные письма своим друзьям.