Единственные дни - Наталья Бондарчук

И действительно, правых и виноватых нет на свете. «Нет человека правого… прав один только Бог», – писал Гоголь.

Религия Гоголя – соборная. Люди – братья, живущие друг для друга. В духовной области нет частной собственности – все дары посылаются для всех.

«…Все же дары Божии даются нам затем, чтобы мы служили ими собратьям нашим». Гоголь тосковал не по своему спасению, а по спасению всем миром, со всеми братьями. Им руководствовала живая любовь – к ближним.

В человеческой душе, считал Гоголь, зло не имеет сущности, оно случайно и преодолимо. «Все несчастье в том, что человек не знает ни самого себя, ни жизни… Велико незнание России посреди России».

Книга Николая Васильевича Гоголя «Переписка» сегодня еще более актуальна, чем в XIX веке. Призывы Гоголя к душе человека звучат пророчески.

«Влияние женщины может быть очень велико, именно теперь… Душа жены – хранительный талисман для мужа, оберегающий его от нравственной заразы; она есть сила, удерживающая его на прямой дороге… и наоборот, душа жены может быть злом и погубить его навеки… Если уже один бессмысленный каприз красавицы бывал причиной переворотов всемирных и заставлял делать глупости наиумнейших людей, что же было бы тогда, если бы этот каприз был осмыслен и направлен к добру?» («Женщина в свете»)

В наше время, когда «капризы красавиц» переполняют телеэфир и влекут зрителей в сети постоянного ублажения прихотей, в том числе порочных, накопительства, в том числе преступного, потребления, в том числе бесконечного и бессмысленного, всё, сказанное Гоголем о пагубности женских и, конечно же, мужских прихотей, звучит злободневно. Гоголь – аскет, не имевший своего дома, не стремившийся к обладанию, даже личных вещей у него было совсем немного. Он – антипод роскоши. Роскошь, считал Гоголь, не нужна, опасна и всегда бременем лежит на обществе.

«Всего лучше, если бы всякая помощь производилась через руки опытных и умных священников. Они одни в силах истолковать человеку святой и глубокий смысл несчастья, которое есть крик небесный, вопиющий человеку о перемене всей его прежней жизни» (VI. «О помощи бедным»).

Особое место в «Переписке» Николай Васильевич отводит отечеству нашему.

«…два предмета вызывали у наших поэтов лиризм, близкий к библейскому. Первый из них – Россия… Это что-то более, нежели обыкновенная любовь к отечеству. Любовь к отечеству отзывалась бы приторным хвастаньем. Доказательством тому наши так называемые квасные патриоты: после их похвал, впрочем, довольно чистосердечных, только плюнешь на Россию. Между тем заговорит Державин о России – слышишь в себе неестественную силу и как бы сам дышишь величием России… Сверх любви участвует здесь сокровенный ужас при виде тех событий, которым повелел Бог совершиться в земле, назначенной быть нашим отечеством, прозрение прекрасного нового здания, которое покамест не для всех видимо зиждется и которое сможет слышать всеслышащим ухом поэзии поэт или же такой духовидец, который уже может в зерне прозревать его плод». (Х. «О лиризме наших поэтов»).

Гоголь указал нам единственно возможный путь развития, без которого преобразования в России немыслимы. Прежде всего – «нужно любить Россию».

«…Если только возлюбит русский Россию, возлюбит и все, что ни есть в России. К этой любви нас ведет теперь сам Бог. Без болезней и страданий, которые в таком множестве накопились внутри ее, и которых виною мы сами, не почувствовал бы никто из нас к ней сострадания. А состраданье есть уже начало любви. Уже крики на бесчинства, неправды и взятки – не просто негодованье благородных на бесчестных, но вопль всей земли… не полюбивши России, не полюбить вам своих братьев, а не полюбивши своих братьев, не возгореться вам любовью к Богу, а не возгоревшись любовью к Богу, не спастись Вам» (XIX. «Нужно любить Россию»).

Может быть, и наш кризис, глобальные катастрофы – это «крик небесный», о котором писал Гоголь, чтобы мы все проснулись, увидели наши преступления перед миром и, путем покаяния и терпения, вывели себя и других из тенет прельщения «золотого тельца» и мифа единоличного комфорта и благополучия в страждущем мире.

Гоголь оставил завет всем художникам и творцам, мечтающим о большом искусстве. Путь к такому искусству, полагал Николай Васильевич, лежит через личный подвиг художника: «Спасай чистоту души своей. Кто заключил в себе талант, тот чище всех должен быть душою. Другому простится многое, но ему не простится…» («Портрет»).

И как важно для нас, сегодняшних, услышать того, кто обратился с проповедью и исповедью ко всей России, услышать и понять Гоголя.

Первый вариант сценария «Гоголь. Ближайший» я отправила известному гоголеведу Юрию Владимировичу Манну. Прочитав сценарий и сделав важные фактические поправки, он сказал: «В целом это интересно» и, – конечно же, окрылил меня этими словами.

В гостях у Пушкиных

20 февраля 2008 года я вылетела в Бельгию по приглашению Александра и Марии Пушкиных. В первый же день приезда трогательная чета Пушкиных пригласила меня к себе домой. Стены скромной двухкомнатной квартиры украшали гравюры XIX века, на самом почетном месте – герб рода Пушкиных. Если глава семьи происходит от Александра Пушкина по прямой линии, то Мария Пушкина соединила в себе род Пушкиных и род Гоголей, по линии сестры Николая Васильевича Гоголя. Александр Александрович – председатель международного общества дворян. Очень много бесценных реликвий было безвозмездно передано семьей Пушкиных в Дом-музей А.С. Пушкина на Мойке, 12.

Вечером уютный и красивый Российский центр науки и культуры, возглавляемый директором Александром Александровичем Лопушинским, гостеприимно принял меня и гостей Центра. При полном зале состоялся просмотр фильма «Пушкин. Последняя дуэль», а затем прием – с теплыми словами и поздравлениями в адрес Пушкиных, устроивших мой приезд. На следующий день Александр Александрович сам вызвался показать мне старинные города Бельгии.

Старый город находится между реками Шельде и Лейе и состоит в основном из небольших и узких улиц. Гент известен во всем мире благодаря международной ярмарке цветов и фестивалям фламандцев. Но главное чудо Гента – кафедральный собор: резная деревянная кафедра, высокий алтарь и уникальное произведение братьев Яна и Хуберта ван Эйков «Поклонение Агнцу Божию», расположенные в отдельной музейной части собора. Ни одна репродукция не передаст этого струящегося дивного золотистого света, который проникает прямо в душу. Помогают этому и негромкие звуки органа, и сосредоточенная тишина – люди молча, благоговейно впитывают в себя то, что принадлежит вечности.