Толкование на Евангелие от Матфея. В двух книгах. Книга II - Иоанн Златоуст

5. Для чего же нам подражать людям неистовым, пожирающим друг друга и враждующим против собственной плоти? Послушай, как сильно сказано о том и в Ветхом Завете: путие злопомнящих в смерть (Притч. 12, 28). Человек на человека сохраняет гнев, а от Бога ищет исцеления (Сир. 28, 3). Но Бог позволил мстить: око за око, и зуб за зуб (Исх. 21, 24): почему же в таком случае Он ставит это в вину? Потому, что Он позволил это не для того, чтобы мы в самом деле так поступали по отношению друг к другу, а чтобы из страха наказания и не осмеливались на обиды. Притом же такое мщение свойственно гневу кратковременному, а злопамятность свойственна душе, объятой злостью. Тебе причинили зло? Но оно отнюдь не так велико, как то, которое ты сам себе причиняешь злопамятством. Кроме того, человеку доброму и невозможно нанести никакого вреда. Представим себе, что кто-нибудь, имея детей и жену, ведет жизнь совершенную; пусть будет у него много и случаев получить вред; пусть обладает он громадными богатствами, властью, множеством друзей, наслаждается почестями и, однако, ведет жизнь совершенную (это должно прибавить), – и представим, что его постигают бедствия. Пусть, например, какой-нибудь злой человек причинил ущерб его имуществу: но что это значит для того, кто ни во что вменяет имение? Пусть убил детей его: но что значит это для того, кто уверен в Воскресении мертвых? Пусть умертвил жену его: но что значит это для того, кто научился не плакать об умерших? Пусть обесчестил его: но что значит это для того, кто все настоящее представляет цветом травным? Пусть изранил он, если хочешь, даже тело его и ввергнул его в темницу: но что и это значит для того, кто знает, что аще и внешний наш человек тлеет, но внутренний обновляется (см.: 2 Кор. 4, 16), и что скорбь соделывает искусство (см.: Рим. 5, 3–4)? Я уверен, что такой человек не потерпит никакого вреда, а напротив, как пред этим объяснено, получит пользу: он обновится и сделается искусным. Итак, не будем мучить себя обидами других, причиняя тем сами себе вред и расслабляя свои душевные силы. Мучение происходит не столько от злобы ближних наших, сколько от нашего малодушия. Поэтому-то, если кто обидит нас, мы плачем и предаемся унынию; если похитит у нас что-нибудь, мы испытываем то же самое, подобно малым детям, которых сверстники их, более резвые, раздражают, смущая не чем-нибудь важным, а пустяками, и если увидят, что те на них гневаются, то не перестают им досаждать, а если увидят, что смеются, то от них отступают. Но мы бессмысленнее и детей, – плачем о том, чему бы должны смеяться. Поэтому умоляю вас, оставим такие детские чувства; будем стремиться к небесному. Христос хочет, чтобы мы были мужами, и мужами совершенными. То же заповедал и Павел, говоря: братие, не дети бывайте умы, но злобою младенствуйте (1 Кор. 14, 20). Итак, будем младенцами на злое и, избегая греха, будем держаться добродетели, чтобы сподобиться вечных благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

Беседа LXXX

Иисусу же бывшу в Вифании, в дому Симона прокаженнаго, приступи к Нему жена, сткляницу мира имущи многоценнаго, и возливаше на главу Его возлежаща (Мф. 26, 6–7)

Изъяснение 26:6-16. Три Евангелиста говорят об иной жене, чем Иоанн. – Для чего упоминается о проказе Симона и называется имя города. – Чего искала жена. – Почему Христос допустил помазание миром. – От людей немощных не должно требовать высоких дел с самого начала. – Истиннолюбие Евангелистов. – Злоба Иуды. – Сребролюбие – ужаснейшая из страстей. – Изображение сребролюбца. – Добродетельному никто не может причинить зла. – Бедность обогащает душу, богатство делает бедною.

1. Жена эта по видимому есть одна и та же у всех Евангелистов; в действительности же не так, но у трех Евангелистов, мне кажется, говорится об одной и той же; у Иоанна же – о другой некоторой чудной жене, сестре Лазаря. Не без цели Евангелист упомянул и о проказе Симона, но для того, чтобы показать, почему жена с дерзновением приступила к Иисусу. Так как проказа считалась болезнью крайне нечистою и гнусною, а между тем она видела, что Иисус исцелил человека (иначе Он не захотел бы остаться у прокаженного) и возлежал у него, то она возымела надежду, что Иисус легко очистит и душевную ее нечистоту. Не без причины также Евангелист упомянул и о городе Вифании, но для того, дабы ты знал, что Христос добровольно идет на страдание. Прежде Он удалялся от иудеев; теперь же, когда особенно воспламенилась их ненависть, Он проходит близ их, на расстоянии стадий пятнадцати. Таким образом, и прежнее удаление Его было делом Домостроительства. Итак, жена, увидев Его и получив вследствие этого дерзновение, приступила к Нему. И если жена кровоточивая и не сознававшая ничего подобного, так как нечистота ее была от природы, со страхом и трепетом приступила, то тем больший страх и стыд надлежало иметь этой жене, по причине нечистоты ее совести.

Поэтому и приступает она после жены самарянской, хананейской, кровоточивой и других весьма многих жен, так как сознавала в себе великую нечистоту; и приступает не всенародно, но в доме. И в то время, как все прочие жены приходили только за получением исцеления телесного, она пришла исключительно за тем, чтобы воздать честь Иисусу и получить душевное исцеление. Она не имела никакого повреждения в теле, и потому особенно всякий должен ей удивляться. И не как к простому человеку подходит она к Иисусу, – иначе не отерла бы своими власами ног Его, – но как к такому лицу, которое выше человека. Поэтому и принесла к ногам Христовым главу свою, – часть тела, которая драгоценнее всего тела. Видевше же ученицы Его, негодоваша, глаголюще: чесо ради гибель сия? Можаше бо сие миро продано быти на мнозе, и датися нищим. Разумев же Иисус, рече: что труждаете жену? Дело бо добро содела о Мне. Всегда бо нищия имате с собою, Мене же не всегда имате. Возлиявши бо сия миро сие на тело Мое, на погребение Мя сотвори. Аминь глаголю вам, идеже аще проповедано будет Евангелие сие во всем мире, речется, и еже сотвори сия, в память ея (Мф. 26, 8-13). Откуда родилась в учениках эта мысль? Они слышали, как Учитель говорил: милости хощу, а не жертвы (Ос. 6, 6) и порицал иудеев за то, что они оставляли важнейшее – суд и милость и веру, как на горе рассуждал с ними о милостыне, и из всего этого выводили заключение и рассуждали друг с другом: если Он не допускает всесожжений и древнего богослужения, то тем менее допустит помазание елеем. Но так думали ученики, Иисус же, видя мысли жены, попускает ей приблизиться. И так как благоговение ее было велико и усердие невыразимо, то Он, по величайшему снисхождению Своему, позволил ей излить миро и на главу Свою. Если Он не отказался соделаться человеком, быть носимым во чреве, питаться млеком, то чему удивляться, если и этого не отвергает? Как Отец Его принимал курение и дым, так и Он принял блудницу, одобряя, как я прежде сказал, ее расположение. Елеем Иаков помазал столп в жертву Богу (см.: Быт. 28, 18); елей приносим был в жертвах (см.: Лев. 2, 4); елеем помазуемы были и священники (см.: Лев. 8, 10–12). Но ученики, не зная мыслей жены, неуместно укоряли ее и в самом обвинении указали на щедрость жены. Сказав, что его можно было бы продать за триста динариев (см.: Мк. 14, 5; Ин. 12, 5), они показали, сколько она истратила на миро и какую обнаружила щедрость. Поэтому Христос и упрекает их, говоря: что труждаете жену? И указывает далее причину, желая снова напомнить им о Своем страдании: на погребение, говорит, Мя сотвори. Приводит также и другую причину: Нищия бо всегда имате с собою, Мене же не всегда имате; и: идеже аще проповестся Евангелие, речется, и еже сотвори сия (см.: Мф. 26, 11, 13). Видишь ли, как Христос предвозвещает ученикам исшествие их к народам и таким образом утешает их при мысли о смерти, указывая на то, что после крестной смерти откроется такая сила, что проповедь распространится повсюду. Итак, какой несчастный будет противоречить столь очевидной истине? Вот исполнилось то, что Христос предсказал, и куда ни пойдешь во вселенной, везде увидишь, что возвещают и об этой жене, хотя она не знаменита, не имела многих свидетелей, была не на зрелище, но в доме, и притом в доме некоего прокаженного, в присутствии одних только учеников Христовых.

2. Кто ж это возвестил и проповедал? Сила Того, Кто предсказал это. Умолчано о подвигах бесчисленных царей и полководцев, которых памятники еще сохраняются; неизвестны ни по слуху, ни по имени те, которые построили города, соорудили стены, одержали победы на войнах, воздвигли трофеи, покорили многие народы, хотя они и поставили статуи и издали законы; но то, что жена-блудница излила елей в доме некоторого прокаженного в присутствии десяти мужей, все воспевают во вселенной. Прошло столько времени, а память об этом происшествии не истребилась; и персы, и индийцы, и скифы, и фракияне, сарматы, и племя мавров, и жители Британских островов повествуют о том, что сделала жена-блудница в Иудее – тайно, в доме. Велико человеколюбие Господа! Он принимает блудницу, блудницу, лобызающую ноги, возливающую елей и отирающую власами, принимает и упрекает тех, которые обвиняют ее. В самом деле, не надлежало приводить в смущение жену за такое ее усердие. Обрати внимание и на то, как высоки были ученики и усердны к подаянию милостыни. Но для чего Христос не просто сказал: доброе дело сделала; а сказал прежде: что труждаете жену? Дл я того, дабы они знали, что не надобно требовать с самого начала высоких дел от немощных людей. Поэтому-то Он и рассматривает дело не просто, каково оно само в себе, но по отношению к лицу жены. Если бы Он давал закон, то не упомянул бы о жене; но чтобы ты знал, что для нее это сказано, с тою целью, чтобы ученики не истребили возникающей ее веры, а еще более возбудили, для этого Он говорит вышеупомянутые слова, научая нас тому, чтобы мы принимали, одобряли и возводили к большему совершенству доброе дело, кем бы оно ни было сделано и каково бы оно ни было, и не требовали полного совершенства в самом его начале. Что Христос и Сам особенно желал этого, видно из того, что Он, не имевший где главу приклонить, повелел носить денежный ящик. Но теперь время не требовало исправления поступка, а только принятия его. Как прежде этого поступка жены Он не произнес бы такого мнения, если бы кто спросил Его, так и после того, как жена совершила его, Он имеет в виду только то, чтобы она не приведена была в смущение порицанием учеников, но удалилась от Него, сделавшись усерднее и лучше чрез служение Ему. После возлияния елея порицание их было уже неуместно. Так и ты, если увидишь, что кто-нибудь сделал и приносит священные сосуды или заботится о другом каком-нибудь украшении церковном, касающемся стен и пола, – не позволяй продавать или истреблять то, что сделано, чтобы не ослабить его усердия. Если же кто прежде, чем сделать, скажет тебе о своем намерении, то вели раздать нищим, так как и Сам Иисус сделал это для того, чтобы не ослабить усердия жены, и все, что ни говорит, говорит в утешение ее. Далее – когда сказал: на погребение Мя сотвори, то, чтобы не показалось, что Он приводит в смущение жену, упомянув о таком предмете, то есть гробе и смерти, смотри, как опять укрепляет ее, говоря: во всем мире речется, ежесотвори сия. Это служило и для учеников увещанием, и для жены утешением и похвалою. Все, говорит Он, прославят ее впоследствии, и теперь она предвозвестила страдание, принесши необходимое для погребения. Поэтому никто пусть не порицает ее. Я настолько далек от того, чтобы осуждать ее, как бы за худой поступок, или укорять, как бы за неправое дело, что даже не попущу остаться в неизвестности случившемуся и сделаю то, что мир узнает о поступке, совершенном в доме и втайне, так как этот поступок происходил от благоговейной мысли, теплой веры и сокрушенного сердца. Но для чего Христос обещал жене не духовное что-нибудь, а всегдашнюю о ней память? Для того, чтобы чрез это вселить в ней надежду на получение духовных благ. Если она сделала доброе дело, то, очевидно, и получит достойную награду. Тогда шед един от обоюнадесяте, Иуда глаголемый Искариотский, ко архиереом, рече: что ми хощете дати, и аз предам вам Его (см.: Мф. 26, 14–15). Тогда. Когда же? Когда Христос говорил это, когда сказал: на погребение. Иуда не тронулся этим и не убоялся, когда услышал, что Евангелие будет проповедано повсюду (а сказанное заключало в себе невыразимую силу); тогда какжены, и жены-блудницы, оказывали такую честь Иисусу, он совершал диявольское дело. Почему же Евангелисты говорят о его именовании? Потому что был другой Иуда. Без опасения они говорят и то, что Иуда был из числа двенадцати. Таким образом, они не скрывают ничего, что кажется постыдным. Можно было бы сказать просто: был некто из учеников Христовых, – потому что были и другие. Теперь же они прибавляют: от обоюнадесяте и как бы говорят: из первого лика, из числа лучших, избранных учеников, которые были с Петром и Иоанном. Они старались об одной только истине, о том, чтобы не утаить событий. Поэтому умалчивают о многих знамениях, но не скрывают ничего такого, что кажется постыдным, и смело возвещают о том, хотя бы это было слово или дело, или что другое.