Убийца, мой приятель (сборник) - Артур Дойл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, сегодня очень хорошая погода, – ответил профессор.
– Прислушайтесь, как ветер вздыхает в листве деревьев! – воскликнула миссис Эсдэль, приподнимая указательный палец. – Не представляется ли вам, профессор Грей, что это не вздохи ветра, а шёпот ангелов?
– Подобная мысль не приходила мне в голову, сударыня.
– Ах, профессор, у вас один ужасный недостаток, и этот недостаток заключается в вашей неспособности чувствовать природу. Я сказала бы даже, что это недостаток воображения. Скажите, вы не чувствуете волнения, слушая пение дрозда…
– Признаюсь, ничего подобного я не чувствую, миссис Эсдэль.
– …или глядя на нежный колорит этих листьев? Посмотрите, какая богатая зелень!
– Хлорофилл, – пробормотал профессор.
– Наука так безнадёжно прозаична. Она всё рассекает, приклеив к каждому предмету ярлычок, и теряет из виду великое в своём преувеличенном внимании к мелочам. У вас плохое мнение об интеллекте женщины, профессор Грей. Мне кажется, я слышала, как вы говорили это.
– Это вопрос веса, – сказал профессор, закрывая глаза и пожимая плечами. – Мозг женщины в среднем на две унции легче мозга мужчины. Разумеется, есть исключения. Природа эластична.
– Но самая тяжёлая вещь не всегда самая лучшая, – со смехом сказала миссис О’Джеймс. – Разве наука не признаёт закона компенсации? Разве нельзя допустить, что природа вознаградила нас качественно за недостаток в количестве?
– Я так не думаю, – серьёзно заметил профессор. – Но звуки гонга призывают вас к завтраку. Нет, благодарю вас, миссис Эсдэль, я не могу остаться. Меня ждёт экипаж. До свидания! До свидания, миссис О’Джеймс.
Он приподнял шляпу и не спеша направился к выходу по аллее, окаймлённой кустами дикого лавра.
– Он совершенно лишён способности понимать и чувствовать красоту, – сказала миссис Эсдэль.
– Напротив, – ответила миссис О’Джеймс. – Он только что предложил мне стать его женой.
Когда профессор Грей поднимался по лестнице, направляясь к себе домой, дверь его квартиры отворилась и оттуда вышел какой-то подвижный джентльмен. У него был несколько бледный цвет лица, тёмные выпуклые глаза и короткая чёрная борода. Мысль и работа оставили на его лице неизгладимые следы, но по стремительности движений было видно, что он ещё не окончательно распростился с юностью.
– Вот удача! – воскликнул он. – Я ведь непременно хотел повидать вас.
– В таком случае пойдёмте в библиотеку, – сказал профессор, – вы останетесь и позавтракаете с нами.
Они вошли в переднюю, и профессор повёл гостя в своё святая святых. Там он усадил его в кресло.
– Надеюсь, что вы имели успех, О’Брайен, – сказал он. – Я ни за что не стал бы оказывать давления на свою сестру; я дал ей только понять, что я никого так не желал бы видеть своим зятем, как своего лучшего ученика, автора «Заметок о пигментах жёлчи с особой ссылкой на уробилин».
– Вы очень добры, профессор Грей, вы всегда были очень добры. Я говорил с мисс Грей по этому поводу, и она не сказала «нет».
– Значит, она сказала «да»?
– Она предложила оставить вопрос открытым до моего возвращения из Эдинбурга. Я еду сегодня, как вы знаете, и надеюсь завтра же начать своё исследование.
– «О сравнительной анатомии червеобразного отростка, монография Джеймса Мак-Мердо О’Брайена», – громко отчеканил профессор. – Это великолепная тема – тема, затрагивающая самые основания эволюционного учения.
– Ах, она чýдная девушка! – воскликнул О’Брайен во внезапном порыве свойственного кельтской расе энтузиазма. – Правдивая и благородная душа!
– Червеобразный отросток… – начал профессор.
– Она настоящий ангел… – прервал О’Брайен. – Боюсь, что её отталкивает от меня моя защита свободного научного исследования в области религиозной мысли.
– Нельзя уступать в этом вопросе. Вы должны сохранить верность своим убеждениям, ни в коем случае не идите на компромисс.
– Мой рассудок верен агностицизму, но я чувствую, что мне чего-то не хватает. Слушая звуки органа в старой деревенской церкви, я испытывал ощущения, каких мне никогда не приходилось испытывать во время занятий в лаборатории.
– Эмоции, не более чем эмоции, – сказал профессор, потирая подбородок. – Смутные наследственные инстинкты, вызванные к жизни возбуждением слуховых и обонятельных нервов.
– Может быть, оно и так, – задумчиво отвечал О’Брайен. – Но я, собственно, хотел поговорить с вами совсем о другом. Так как я собираюсь вступить в вашу семью, то ваша сестра и вы имеете право знать всё, что касается моей карьеры. О своих надеждах на будущее я уже говорил с вами. Только одного я не сказал: я вдовец.
Профессор удивлённо приподнял брови.
– Это действительно новость для меня, – сказал он.
– Я женился вскоре по прибытии в Австралию. Её звали мисс Терстон. Мы познакомились у общих знакомых. У нас был невероятно несчастный брак.
Какое-то тяжёлое, мучительное воспоминание, по-видимому, овладело им. Его выразительные черты исказились, белые пальцы крепко сжали ручку кресла. Профессор отвернулся к окну.
– Вам, конечно, лучше судить об этом, – заметил он, – но, по-моему, нет надобности углубляться в детали.
– Вы имеете право знать всё, вы и мисс Грей. Мне трудно рассказывать мисс Грей о моём злополучном браке. Бедная Дженни была прекрасная женщина, но поддавалась лести и легко подпадала под влияние хитрых людей. Она была неверна мне, Грей. Тяжело так говорить о покойной, но она изменяла мне. Она бежала в Окленд с человеком, которого знала ещё до замужества. Корабль, на котором они плыли, утонул, и все пассажиры погибли.
– Весьма грустная история, О’Брайен, – сказал профессор, – но я всё-таки не понимаю, какая связь между вашим прошлым и намерением жениться на моей сестре.
– Теперь моя совесть спокойна, – сказал О’Брайен, вставая. – Я рассказал вам. Я не хотел, чтобы вы узнали, что я был уже женат, от кого-нибудь другого.
– Вы правы, О’Брайен. Вы поступили в высшей степени благородно и рассудительно. Не ваша вина, что брак закончился трагедией, вас не в чем упрекнуть, разве только в том, что вы поступили слишком опрометчиво, женившись на девушке, которую плохо знали.
О’Брайен схватился руками за голову.
– Бедная Дженни! – воскликнул он. – Помоги мне, Боже! Я всё ещё люблю её. Но мне пора идти.
– Разве вы не позавтракаете с нами?
– Нет, профессор, мне ещё нужно уложить вещи. Я уже простился с мисс Грей. Через два месяца мы увидимся.
– К вашему возвращению я, вероятно, уже стану женатым человеком.
– Женатым?
– Да, я собираюсь жениться.
– Мой дорогой профессор, поздравляю вас от всего сердца! Я совершенно не подозревал об этом. Но кто эта леди?
– Её зовут миссис О’Джеймс; она вдова и из Австралии, как и вы. Но вернёмся к делу. Мне бы очень хотелось получить корректуру вашей статьи о червеобразном отростке. Я мог бы написать к ней примечания.
– Ваша помощь поистине неоценима, – с энтузиазмом сказал О’Брайен, и собеседники направились в переднюю. Оттуда профессор прошёл в столовую, где за столом, сервированным для завтрака, уже сидела его сестра.
– Я вступаю в брак без церковного обряда, – сказал он, – очень советую и вам поступить так же.
Профессор Энсли Грей был верен своему слову. Двухнедельные каникулы в школе явились благоприятным обстоятельством, которым грешно было не воспользоваться. У миссис О’Джеймс не было ни родителей, ни родственников, она мало с кем дружила, поэтому никаких препятствий к немедленному заключению брака не оказалось. Они сыграли свадьбу самым скромным образом и уехали в Кембридж, где профессор и его очаровательная жена присутствовали при разных академических обрядах и совершали нашествия на биологическую лабораторию и медицинскую библиотеку.
Многочисленные учёные друзья рассыпались перед ним в поздравлениях не только по поводу красоты миссис Грей, но ещё более по поводу её необычайной осведомлённости в вопросах физиологии. Профессор сам удивлялся обстоятельности её познаний.
– У вас удивительные для женщины познания, Джанет, – говорил он. Он даже готов был допустить, что её мозг обладал нормальным весом.
Пасмурным дождливым утром они вернулись в Бёрчспуль, так как на другой день начинались занятия, а профессор Энсли Грей гордился тем, что ни разу в жизни не опоздал на свою лекцию. Мисс Грей встретила их с принуждённым радушием и передала ключи новой хозяйке. Миссис Грей горячо упрашивала её остаться, но та объяснила, что уже получила от подруги приглашение приехать. В тот же вечер мисс Грей уехала на юг Англии.
Через два дня, сразу после завтрака, в библиотеку, где сидел профессор, просматривая свою утреннюю лекцию, вошла горничная и подала ему карточку доктора Джеймса Мак-Мердо О’Брайена. О’Брайен при встрече с профессором проявил шумную радость, однако его прежний учитель оставался холоден и сдержан.