Его Уязвимость - Анна Гур

больше не цель.

Она стала смыслом.

Как это часто и бывает – осознание приходит постфактум. Стоит только потерять, как ты понимаешь, что не живешь. Дышать не можешь. Она становится твоим кислородом.

Мой ураган все же нанес самые невыносимые последствия.

Катрин сделала меня уязвимым.

– Скоро нагоним.

Подает голос Хакер, рассматривая на планшете мигающую красную точку, что переливается, пульсирует наподобие моего сердцебиения.

Действительно. Вот оно – мое сердце.

Зависаем над тачкой.

– Нагнали.  Сестра там.

– Что делать будем?

Авдеев произносит решительно:

– Я знаю эту местность. Закрытая территория. Не проехать. Если съедут в ту сторону, им придется разворачиваться. Там все закрыто. Ловушка, короче.

– Будем провоцировать, значит.

Даю пилоту отмашку снижаться. Пара виражей и машина начинает петлять, чтобы оторваться.

Авдеев вытаскивает оружие, снимает с предохранителя.

Кладу руку на ствол и заставляю убрать.

– Не палим. Можно девочку задеть. 

Обращаюсь к пилоту:

– Заходи слева, прижимай, пусть сворачивает. Сейчас.

Даю команду и вертолет уходит в крен, заставляя лопастями внедорожник все же свернуть.

– Да, сука! Теперь у него впереди тупик!

Рык Авдеева наполнен триумфом.

Командую пилоту:

– Спускайся и блокируй дорогу. Дальше им не уйти, придется поворачивать.

– Будет полная лажа, если решатся пойти на таран.

Вертолет приземляется.

Выходим и дислоцируемся.  Зажимаю пушку в руках. Здесь им не проехать. Врубятся в вертолет – будет взрыв.

Если выстрелю по шинам, машину может перевернуть.

Просчитываю комбинации и ни одна не устраивает. Есть человеческий фактор. Реакция водилы на стрессовую ситуацию, и я не могу просчитать ее.

Врубит ли он по тормозам или газанет.  Выкрутит ли руль или останется на прямой…

В любом случае.

Я не дам Катрин погибнуть.

Спустя минуту на всех парах в нашу сторону мчит автомобиль.

Расслабляю плечи. Целюсь. До последнего надеюсь, что водитель затормозит, но этого не происходит.

Выбора нет. Принимаю решение. Выстрел.  Водитель труп. Скрежет шин и машина переворачивается…

Сердце ударяет о ребра.

Рвусь вперед.

Открываю дверь. Готовлюсь стрелять на поражение, но все же палю по рукам и ногам похитителей, вывожу из строя конечности.

Поживут еще, поговорят о многом…

Ищу девочку. Мою малышку в салоне и не нахожу.

– Где она?!

Рявкаю, схватив окровавленного выродка за горло.

– Где?!

Затравленный взгляд и ответ сипом:

– В багажнике.

Жмурюсь и ударяю прикладом еще и еще.

– Стой. Он нужен.

Рука Андрея на предплечье.

Разворачиваюсь.

Открываю багажник и сердце в кровь.

Катрин. Моя Катрин. Такая красивая с длинными волосами, которые сейчас прикрывают лицо.

От мысли, что не успел, что девочка могла задохнуться в этом душном вонючем мешке, пальцы холодеют.

Убираю шелковые пряди с лица. Проверяю. Боюсь не ощутить ее пульс.

– Катька, – рядом крик Хакера и пацан падает на колени рядом со мной, бледнеет смертельно, руки дрожат, в глазах паника загнанного волчонка, смотрит, как моя рука лежит на тонкой шее.

– Пульс есть. Она без сознания.

Рваный выдох, спокойный голос, но внутри лава по ребрам течет.

Адовая боль.

Беру девочку на руки. Ничего не весит. Малышка. Такая слабая и такая сильная.

Хакер делает шаг в моем направлении, включаются инстинкты. Не отдам. Мое.

Бросаю взгляд исподлобья, сильнее сжимая ценную ношу.

– Ты мне задолжал ответы, Кац.

Проговаривает, глядя исподлобья.

Скоро сын Беспалова станет матерым волчарой. Видно.

– Ответы будут на все, Хакер. Но не сейчас.

Кивает и делает шаг назад. Понимает. Молодой волчонок пока, но знакомая кровь.

Несу ее в вертолет. Укладываю на сиденье.

Еще раз проверяю. Спит. Обморок перетек в глубокий сон. Реакция организма на стресс.

Звуки глухих ударов, разворачиваюсь.

– Вы ее чем накачали?!– цедит Авдеев, методично избивая одного из похитителей.

Опытный. Удары целевые.

– Ничем. Она сама вырубилась. Ее и пальцем не трогали! Приказ был везти на точку.

– Чей приказ, падла?! Кто послал?! Кто, мать твою, заказ взял в обход меня?!

– Авдеев, пощади!

– Скажи кто и побазарим.

– Муха Алятин!

– Сука!

Крик Авдеева и кулак летит в сторону неудачливого похитителя.

Мужик падает к ногам мажора.

Ловлю занесенную для удара руку.

– Они нужны живые.

Повторяю его же слова и ловлю бешеный взгляд, когда разворачивается. Губы сжаты и желваки ходят, скулы побелели.

– Это моя война, Кац. Не лезь. У меня с этим мужиком свои давние терки.

– Терки, может, и твои, но заказчик мой. 

– Заказчик?

– Я уже знаю, кто за этим стоит. Это мои проблемы, Авдеев. Здесь ты твори свое правосудие, а в мое не лезь.

– Правосудие, – губы кривит, – ты точно белый воротничок, Кац?

– Однозначно. Бизнесмен с кристальной репутацией.

Улыбается и в глазах вызов. Не друг, но и не враг.

Знакомая тема.

Кажется, заклятых друзей у меня становится все больше…

Глава 56

Катерина Елецкая

Боль, она часть меня. Пульсирует на языке, что распух, играет на губах. Меня несут на руках.

Куда? Зачем? Не знаю.

Я потерялась в коридорах памяти и все чаще вижу кадры из прошлого в своем тяжелом сне.

Эти кадры размыты, забыты…

Но они всплывают из мрака яркими вспышками.

Словно получив оглушительный удар, я раскрыла тайну своих воспоминаний. Или это то, про что так много рассказов. Жизнь проскальзывает перед глазами, когда на волосок от смерти...

А может, я умерла в этом жутком багажнике, просто воздух закончился…

Вся жизнь сосредотачивается в крохотном воспоминании из далекого детства.

Оно вибрирует, циркулирует и рождается новой реальностью перед глазами.

Мой дом. Солнце за окном и запах... мама… ее духи, легкие, цветочные, тонкие и невесомые, как и она сама.

Этот запах забивается в ноздри и заставляет оторваться от кукол, с которыми играю, сидя на ковре.

Я совсем малышка, отвлекают голоса с кухни. До меня доносятся обрывки фраз, но я слишком увлечена игрой, не прислушиваюсь, все проходит мимо:

– Как?! Неужели ты настолько жесток?!

Всхлип доносится до меня, мама плачет?

– Не я... Ириша... не я жесток...

В висках боль. Я опять выпадаю и чувствую себя прижатой к чему-то горячему, железному и невероятно жесткому. Стальной запах. Знакомый. Успокаивает.

Словно парю и падаю, оказавшись на чем-то мягком.

– Вернись. Ко. Мне. 

Голос. Приказ. Веки свинцовые. Не поднять.

Настоящее. Воспоминание.

Откуда фраза?

Грани реальности стерты.

– Ты не уйдешь, Митя!

Хриплый крик мамы и плачь.

– Должен.

– Не бросай… мы справимся. Я люблю тебя. Боже, как же я тебя люблю, Митенька…

Странные