Сказки для умных - Вадим Шефнер

Однако время шло, а Лида не появлялась. Наступила туманная ленинградская весна, впереди было целое лето и долгая осень… Далеко было до зимы. А ведь Лида могла прийти только во время вьюги.

Силовая медицина

Хотя я теперь вел нетрудовую жизнь, но в этой жизни тоже были свои затруднения и сложности. А вскоре эта жизнь еще больше усложнилась.

Однажды я, в день своего дежурства по чистоте, подметая находившиеся на полу окурки и спички, вдруг заметил под кроватью у Гоши полуметровой кусок водопроводной трубы, обтянутый резиной. Там же стоял таз с водой, в которой плавали кусочки льда. Когда я спросил у своего друга, зачем он держит все это под кроватью, Гоша смутился и хотел замять разговор. Но я стал задавать наводящие вопросы, и тогда он раскрыл эту медицинскую тайну.

— Лечить тебя буду, Вася, — строго сказал он. — Ты ведь, Вася, болен.

— Чем я болен?! — удивился я.

— Ты, Вася, болен психиатрически. Ты считаешь себя здоровым, а ты стряхнулся с ума.

И далее Гоша поведал мне, что вначале он думал, будто я вру про подземный дворец, но теперь он услыхал, как я по ночам брежу этим самым подземным раем. Значит, это не ложь, а кое-что похуже, если я сам верю в это. И далее Гоша с уверенностью заявил, что я сошел с ума в результате мокрого дела: то есть я кого-то убил при ограблении и помешался на этой почве. Поэтому он не хочет отправлять меня в психолечебницу, потому что там вылечить-то меня вылечат, но попутно могут раскрыть причину умопомешательства и тогда отдадут под суд. И вот он посоветовался с одним опытным вахтером, понимающим толк в таких проблемах, и будет лечить меня сам.

Я не стал убеждать Гошу в том, что никакого мокрого дела за мной не числится — я уже знал, что это бесполезно. Я только поинтересовался, при чем здесь водопроводная труба.

— Трубой и буду лечить, — пояснил Гоша. — Когда на человека находит, полагается именно в этот момент ударить его тяжелым предметом по голове, а затем облить холодной водой. От удара в тебе должен произойти полный переверт мозга обратно к нормальному сознанию. Желательно, чтобы удар был не смертельным, но как можно более сильным. Иначе результата не будет.

— Гоша, друг ситный, — сказал я, — а что, если мозг у меня от удара перетряхнется к нормальному сознанию, но сам я от такого медицинского вмешательства помру? Может такое случиться?

— Лучше умереть здоровым, чем жить больным, — заверил меня Гоша. — Конечно, врачебная ошибка тут возможна, я могу и недоучесть силы удара. Но на этот случай труба обтянута толстой резиной, так что ты можешь не беспокоиться. Я все предусмотрел. Для здоровья друга мне ничего не жаль.

Меня растрогали эти Гошины слова и его забота обо мне. Но, к стыду своему, я теперь стал бояться уснуть: вдруг начну бредить и Гоша приступит к курсу лечения? Тайком от своего друга, чтобы не огорчать его, я начал принимать меры против сна: стал жевать на ночь чай и грызть кофейные зерна, — это чтобы быть в кровати все время начеку. Но все средства помогали плохо, и когда мне невмоготу хотелось спать, я потихоньку вставал с постели, брал будильник и на цыпочках шел в ванную. Там я ложился на дно ванны, заводил будильник с упреждением на час, ставил его себе на живот и засыпал без боязни. Этот короткий сон немного укреплял мои нервы, и я тихо возвращался в комнату, тихонько ложился в кровать и бодрствовал в ней до утра, пока Гоша не уходил на работу. Тогда я уже засыпал спокойно.

Плохо было только то, что жильцы заметили эти мои прогулки с будильником в ванную, и между ними пополз вредный слушок, что я не вполне нормален. Эта коммунальная сплетня дошла и до Гоши, и он еще крепче уверился в своем медицинском диагнозе да еще решил, что я вдобавок и лунатик. Теперь мой друг тоже стал на ночь пить крепкий кофе, чтобы не спать и поймать меня на бреде или на ночном хождении с будильником. Он удвоил свою бдительность, и я почувствовал, что час силового лечения близок. Чтобы отсрочить это дело, я стал днем запасать коньяк, а вечером склонял Гошу к выпивке. В итоге мы оба засыпали крепким алкогольным сном, и Гоше было уже не до меня, а мне не до него. Но скоро подошли такие события, что мой друг забыл о своем врачебном долге, и опасность лечения для меня отпала.

А золотые запасы тем временем все сокращались и сокращались. Но я как-то не обращал на это внимания. Не о деньгах были мои мысли. Приближалась зима, а с ней и зимние вьюги. И с приближением поры метелей и вьюг росла моя тайная надежда на встречу с Лидой.

Роковая свадьба

Эту тринадцатую, чертоводюжинную главу своего правдивого повествования начну за здравие, а кончу за упокой. Начну со свадьбы, а кончу… но не буду огорчать вас заранее, дорогие читатели.

В начале декабря Тося Табуретка назначила наконец точную дату своего бракосочетания с Гошей: 17 декабря. Не знаю, почему Тося выбрала именно это число. Может быть, просто потому, что оно приходилось на субботу; чтобы в воскресенье можно было отоспаться и опохмелиться после свадебного веселья. Но для меня эта дата стала роковой на всю жизнь.

Свадьбу справлять решено было за счет жениха на жилплощади невесты. У Тоси с ее мамашей были две неплохие комнаты, и после свадьбы Гоша должен был переселиться к молодой жене. Уже за неделю до торжества мой друг, с моей помощью, начал закупать спиртные напитки, продукты, а также подарки для жены и тещи.

Вот тут-то мы с печалью обнаружили, что наши золотые фонды исчерпаны. Мы уже привыкли жить на широкую ногу, нам почему-то казалось, что золота нам хватит чуть ли не на всю жизнь, ан не тут-то было! Хвать-похвать, а в наличии осталось два колечка и одна браслетка. Гоша даже с лица сменился, узнав об этом тревожном факте, и стал обвинять себя в транжирстве, стал обзывать себя растратчиком и живодером. Мне пришлось утешать его и доказывать, что это наше общее золото, что мы его вместе тратили и что Гошиной вины тут нет. Мой друг на несколько минут утешился, а потом вдруг кинулся на постель, уткнулся головой в подушку и зарыдал как ребенок.

— Что с тобой, Гоша?! — испугался я.

— Тося считает меня богатым человеком, — проговорил он сквозь слезы. — Она не пойдет за меня замуж, если узнает, что у меня ничего нет… Лучше уж было бы мне умереть в детстве!

— У тебя есть талант! — строго сказал я Гоше. — Золото — прах и мура, а талант — твердая валюта! Тебе принадлежит золотое будущее.

Гоша снова приободрился. Мы решили, что о своем материальном положении он сообщит Тосе на следующее утро после женитьбы. Он честно заявит жене и теще, что он беден, но талантлив и что они должны почитать в нем деятеля искусства, слава которого еще прогремит. Что же касается оставшихся у нас двух колец и браслета, то их мы решили немедленно продать, а на вырученные деньги произвести дополнительные закупки к брачному пиру, чтобы свадьба была еще пышнее и богаче.